Синьор делла Кроче скрылся за вертящейся дверью. Между тем принесли заказанные книги, и доктор вновь погрузился в работу. Страница за страницей, глава за главой просмотрел он различные издания. «Вы, императоры, короли, герцоги, маркизы, графы, рыцари и все прочие, кто желает познакомиться с многообразием человеческой породы, прочтите эту книгу и узнайте, что от сотворения Адама и до наших дней ни одному человеку, будь то язычник, сарацин или христианин, не довелось когда-либо увидеть и познать столько удивительных вещей, сколько увидел и познал мессер Марко Поло из Венеции. Желая, чтобы увиденное им стало известно всем, он в 1295 году от Рождества Христова, оказавшись по вине своего родного города военнопленным в Генуе, продиктовал свои воспоминания гражданину Пизы мессеру Рустичано, который находился с ним в тюрьме»… Начиная с этого вступления через все двести пять глав книги до ее эпилога следовал доктор за старым венецианцем.
Теперь вы услышали все, что в меру наших познаний могли мы рассказать о татарах, сарацинах и других народах мира… О берегах более близких не сказали мы ничего, ибо столь многие мореплаватели, как венецианские, так и прочие, побывали в этих краях, что они известны каждому.
Доктор шумно захлопнул книги и посмотрел на листок бумаги, куда занес все, что привлекло его внимание во время чтения. Заметок оказалось немного, не более пяти или шести, и все они были сомнительными свидетельствами.
В трех местах доктор обнаружил на полях карандашные пометки. Первая относилась к шестидесятой главе второй части «Путешествий» в издании Рамузио. В этой главе говорится о городе Янгуи, названном впоследствии Янчжоу, где Марко Поло в течение трех лет был наместником или вице-правителем великого хана. Глава эта очень короткая. В ней сказано только, что «могущественному городу Янгуи подвластны двадцать шесть городов, и он должен почитаться очень важным владением». Мимоходом отмечено, что «по особому повелению Его величества в течение трех лет наместником этого города был Марко Поло».
Словно желая подчеркнуть краткость этой главы, неизвестная рука написала на полях (по-французски) следующие слова: «Весьма лаконично — скромничаете, мессер Милионе?»
Вторым местом, где доктор нашел карандашную пометку, был эпилог в издании Рамузио. На полях против того абзаца, который начинается словами: «Теперь вы услышали все, что в меру наших познаний могли мы рассказать об этих народах…», стоял большой восклицательный знак, а слова «в меру наших познаний» были подчеркнуты. Несколькими строчками ниже стоял еще один восклицательный знак, и слова «ибо столь многие мореплаватели… побывали в этих краях, что они известны каждому!» были подчеркнуты двойной чертой. И на полях кто-то приписал по-французски: «В качестве иронии — недурно!»
В добавление к этим двум комментариям многие места в издании Рамузио были подчеркнуты. Некоторые из подчеркнутых строк относились к первой части первой главы, где сообщаются основные сведения о поездке Марко Поло в Китай, о его пребывании там и возвращении домой. Здесь подробно описываются трудности, с которыми он столкнулся при отъезде, и то, как его встретили при дворе в Ксанду. Потом в нескольких строках говорится о том, как Марко снискал расположение великого хана, который в течение семнадцати лет посылал его с доверительными поручениями во все концы своего громадного государства. Наконец подробно описывается, с каким трудом удалось Марко Поло покинуть Китай. Великий хан и слышать не хотел о том, чтобы с ним расстаться. Наконец Марко удалось уехать, но только когда он пообещал хану, что вернется в Китай. В 1295 году Марко и два его родственника сошли на венецианский берег живые и здоровые, несмотря на все превратности путешествия.
Вся вторая половина этой главы была испещрена подчеркиваниями. Подчеркнуты были слова «Наши венецианцы прожили много лет при императорском дворе и за это время скопили огромное богатство в драгоценных камнях и золоте». Фразы «Его величество в гневе спросил, по какой причине мессер Марко хочет подвергать себя опасностям пути на родину. Если он ищет выгоды, ему довольно сказать слово великому хану и тот готов подарить ему вдвое больше того, чем он уже владеет» были жирно подчеркнуты, как и то место, где говорится, что Марко Поло внял мольбам императора и остался. «Николо, Маффио и Марко Поло простились с великим ханом, который одарил их множеством рубинов и других драгоценных камней неописанной ценности»; эта фраза тоже была подчеркнута, и наконец, три восклицательных знака стояли там, где говорится, что Марко и два его родственника прибыли в Венецию «живые, здоровые и несметно богатые».
Тот, кто читал книгу Марко Поло раньше, оставил все эти следы в итальянском издании Рамузио. Кроме них доктор обнаружил еще только один след. И обнаружил его в немецком издании Бюрка. На первый взгляд казалось, что к этой книге вообще не прикасалась ничья рука. Да, хоть она и была очень старой, создавалось впечатление, что ее никто никогда не читал. Но на той странице, где было напечатано введение («Вы, императоры, короли, герцоги, маркизы» и т. д.), стояли три восклицательных знака, такие жирные, что казалось, они подают трубный сигнал. Под последними словами введения («будучи военнопленным в Генуе, продиктовал эту книгу мессеру Рустичано, который находился с ним в тюрьме») проведена была жирная черта, а на полях торопливым неразборчивым почерком, выдающим такое волнение, что надпись едва можно было разобрать, нацарапано несколько слов по-итальянски: «Там! Конечно, там! Терпение! Я…»
И все. Больше никаких подчеркиваний, никаких восклицательных знаков, никаких заметок во всей книге! Можно было подумать, что неизвестного читателя вдруг озарила мысль, требовавшая немедленных действий. Последние его слова были: «Терпение! Я…» Но терпения у него не хватило даже на то, чтобы закончить фразу!
Дюжина восклицательных знаков, полдюжины подчеркиваний и четыре заметки на полях — вот и весь результат тщательного исследования книг, которые ее отец изучал день за днем в течение нескольких недель. Но ему ли принадлежали эти значки и заметки? И если да, то давали ли они ключ к загадке, которую доктор взялся разгадать?
Прежде всего — ему ли они принадлежали? Ответить на этот вопрос было невозможно, пока доктор не получил образца почерка графа. Единственное, что не вызывало сомнений, — почерк был повсюду один, и это был почерк итальянца. Такие «q» и «а» с необычным добавочным завитком между овалом буквы и ее вертикальной линией, «q» и «а» такой своеобразной формы едва ли встречались за пределами Италии. Правда, две фразы были написаны по-французски, но это не имело существенного значения. Она сказала, что говорит на пяти языках, а как известно, яблоко падает недалеко от яблони. К тому же — и это очень важно — третье замечание, судя по всему свидетельствовавшее о большом возбуждении, было написано по-итальянски, а в минуты волнения люди всегда прибегают к родному языку!
