Мы вышли на улицу и сели в «джип».
— Кто такой Макензи? — спросил я, когда машина тронулась с места.
— Индеец. Иногда работает проводником у геологов, но сейчас охотится. Не знаю, захочет ли он помогать тебе.
— Помогать мне? — переспросил я.— В чем?
— Макензи никогда не видел льва,— ответил Дарси.— Это слово для него — не более чем набор звуков. Но он был на том озере. Как я понимаю, ты приехал сюда не для того, чтобы протирать штаны в поселке и ждать, пока тебя силком отправят обратно. Во всяком случае, я решил познакомить тебя с Макензи. Я уже предупредил его через одного из индейцев, и теперь он ждет тебя в своем лагере.
Я и сам толком не знал, чего ждал от Дарси, но то обстоятельство, что он принимает как должное мое намерение довести дело до логического конца, поразило меня. Видимо, пришла пора подумать о припасах и снаряжении для похода — вещах, которые можно было достать в поселке строителей. Я завел об этом разговор с Дарси, но он оборвал меня, сказав:
— Подожди, вот поговорим с Макензи, тогда видно будет. Может, он не захочет бросать охоту. Зима на носу, и ему нужны запасы. А на базе ты, похоже, устроил переполох,— добавил он.— Один из директоров приехал с проверкой, всю ночь по радио только о тебе и говорили...
Снег таял на поворотах, из-под колес летели ошметки грязи. Наконец мы выехали к реке, и я увидел деревянный мост. Затормозив возле хижины, Дарси заглушил мотор. Он не задал мне ни одного вопроса, только кивнул и выбрался из машины со словами:
— Ладно, пошли кофе пить.
Дарси подвел меня к самой дальней хижине, открыл дверь и вошел.
— Здешний повар — негодяй, но ежевичный пирог у него чудный,— громко сказал он. Стол и скамейки были выскоблены добела, пахло совсем по-домашнему. Из кухни вышел угрюмого вида человек с похожим на котел животом.
— Привет,— сипло прошептал он, ставя на стол две кружки черного кофе.— Угощайтесь.
— А где же пирог? — спросил Дарси. Повар усмехнулся и принес с камбуза два куска пирога.
— Я не бывал здесь с тех пор, как вывозил Лароша,— сказал мне Дарси с полным ртом.
— Он уже тогда был малость с приветом? — спросил я.
— Одичал. Бормотал что-то, порывался сбежать обратно в тайгу.
— Может, это из-за раны? Похожие на маслины глаза повара вдруг подозрительно блеснули.
— Что-то я вас раньше не видел,— сказал он.— Новенький? Инженер?
— Его зовут Фергюсон,— ответил за меня Дарси.— Он приехал сюда потому, что до сих пор числит Брифа в живых.
— Вот как?
И тут, к моему удивлению, Дарси принялся подробно объяснять обстоятельства, побудившие меня покинуть Англию.
— Не пора ли нам? — поспешно оборвал я его.
— А куда спешить? Кто будет искать тебя тут? Да и зачем пытаться скрыть причину приезда?
— А сплетни?
— Сплетни, конечно, будут, и таежный телеграф тоже заработает. Скоро на всей железке не останется человека, который не знает о том, что ты считаешь Брифа живым. Чего же тебе бояться? Ты ведь рассказал мне правду?
— Конечно.
— Значит, ты ничего не теряешь. Чем больше народу будет в курсе, тем сильнее твои шансы сдвинуть дело с мертвой точки.
— Что теперь будет? — спросил повар.— Снова начнут искать?
— Нет, — ответил я.— Администрация не желает с этим связываться. Если надо, сам пойду в тайгу.
Дарси кивнул и сказал:
— Нам пора, Сид. Макензи все еще здесь?
— Да, сразу за мостом. Удачи, мистер Фергюсон, — ответил повар.
— Вы были первым, кто расспрашивал Лароша, — сказал я, когда мы вышли из хижины и приблизились к мосту. — Почему вы не сообщили о том, что его поведение показалось вам странным?
— Оно и должно было быть странным, если учесть, что выпало на долю Лароша. Это был живой скелет, покрытый язвами. И рана на голове в придачу... Поражение мозга в таких случаях—дело обычное. Ладно, пошли искать Макензи.
Мы очутились на покрытом серой галькой берегу речки, и тут я спросил Дарси, как давно он узнал о том, что Макензи побывал на Львином озере.
— Всего две недели назад,— ответил он.— Я рассказывал ему историю старой экспедиции, и Макензи спросил, что такое лев. Тогда я нарисовал изображение головы, и индеец тут же сказал, что знает это озеро. Честно говоря, я и сам подумывал сходить в тайгу следующей весной с одним приятелем-геологом. Мне полагаются отгулы. Глядишь, найду золото Фергюсона и разбогатею,— он коротко хихикнул и зашагал по гальке к густому кустарнику, обрамлявшему берег реки.
Тропы здесь не было, и я немного отстал. Кустарник внезапно расступился, образовав небольшую полянку. Тут стояла потрепанная палатка, лежало каноэ, и два мальчика-индейца кололи дрова.
Когда я вышел на поляну, Дарси уже разговаривал с Макензи.
— Он отведет тебя к озеру,— объявил инженер.— Но не сейчас. Он охотится, ему нужно мясо на зиму. Да и не сезон нынче по тайге шастать.
— Да,— закивал индеец.— Плохой, плохой время.
Это был коренастый коротышка в куртке из оленьей шкуры, синих джинсах и мокасинах. Возраст его я определить не мог.
— Лучше ждать морозов,— продолжал он.— Сейчас вода и трясина. Что, если мы отправимся завтра? — спросил я.— Если мой отец прав, там есть радиопередатчик, мы сможем запросить самолет. Раньше, чем через пять дней, морозов все равно не будет.
— Вот что, пойди-ка погуляй, а я попробую его уломать,— сказал мне Дарси на ухо.
Я неохотно оставил их и побрел по берегу. Вскоре Дарси догнал меня.
— Не нравится ему эта идея, сказал он.
— Из-за погоды?
— Не думаю. Просто Макензи не любит это место. Кончилось тем, что он заговорил о каких-то духах.
— Духах? Что еще за духи?
— Просто индеец отказал, и все. Ну ладно, мне пора на работу. Завтра утром вернись сюда. Макензи посоветуется с женой и сыновьями и скажет, что они решили.
Мы сели в машину и поехали домой. Дарси высадил меня на развилке и уехал, пообещав вернуться через час. Я зашагал к хижине.
Открыв дверь, я увидел в комнате чей-то рюкзак и распростертого на койке Дарси человека. Он лежал, укрывшись одеялом так, что видны были только черные пряди волос. Я остановился и хотел было выскользнуть на улицу, но тут спящий вздрогнул и повернулся.
Это была дочь Брифа. Увидев меня, она отбросила одеяло и вскочила с кровати. Паола была одета в линялые штаны из зеленого вельвета и плотную рубаху, лицо ее еще хранило румянец сна.
— Как вы сюда попали? — спросил я, обретая дар речи.
— Самолетом. А потом доехала грузовиком с 290-й мили.
На ее ногах были толстые шерстяные носки, под кроватью стояли тяжелые ботинки. Увидев их, я понял, зачем приехала Паола, и снова перевел взгляд на рюкзак. Возле него валялась удочка и кожаный ремень c охотничьим ножом и топориком, а сверху все это было прикрыто толстым свитером и старой кожанкой.
