— Картина получается такая, — коротко доложил Шмидт. — Взрывом уничтожена телефонная станция и сильно повреждено чешское отделение редакции. В момент взрыва там находились редактор Рудольф Скукалец, его секретарша Марин Пульда и диктор Иозеф Анталиц. Всего в здании, мы установили, было человек тридцать. Вторая смена. Серьезные ранения получила секретарша Скукалеца, но её жизнь вне опасности. Ранена также сотрудница телефонной станции Рут Эберле.
— Хотел бы уточнить, — полицейский чин со свойственным ему педантизмом оперировал цифрами. — Пострадало восемь человек, три сотрудника чешской редакции получили серьезные ранения и доставлены в госпиталь. От взрывной волны, распространившейся на 350 метров, пострадало 4 наших гражданина. Я уже не говорю о выбитых из окон стеклах в прилегающих домах.
— Ясно. Ваши собственные соображения: кто? почему? как?
— Трудно сказать, господин Каммингс. Мы не получали никаких сигналов или угроз взорвать ваш объект. Пожалуй, это дело рук политических экстремистов. Взрывное устройство, думаю, было заложено с внешней стороны восточного крыла, которое, насколько мне известно, не охраняется и выходит в Английский парк. Это первое, что приходит на ум. А как все было на самом деле, выяснять, видимо, вам.
Глаза всех присутствующих были обращены на него. Ну, что ж, пробил его час. Сейчас он должен показать, доказать всем — и немцам, и своим с радиостанции, ну и тем, что за океаном, — на что он способен. Должен или утвердиться, или исчезнуть как некомпетентный в вопросах безопасности человек. Вдруг внутренне ощутил, как все его друзья и недруги, информаторы и люди управления безопасности, негласные осведомители БНД, а также его коллеги здесь, в Мюнхене, в Бонне, и там, в Вашингтоне, Нью-Йорке, все ждут его первых, да и последующих шагов. В какую сторону потянет «Бульдозер» и насколько строг и наблюдателен будет «Надсмотрщик». Ну, Ричард, сделай свой первый ход.
— Так, Штраус, я прошу вас обойти все прилегающие дома и опросить жителей: кто что видел или слышал до, во время и после взрыва. Ясно?
— Может быть, отложим до утра? Поздний час. Люди ложатся спать…
— Будем работать всю ночь, Рудольф. Помни, каждый потерянный нами час работает на преступников. Да и думаю, что после такого фейерверка и сквозняка наши соседи не скоро улягутся. Ты, Курт, отправляйся в госпиталь. Попробуй переговорить с ранеными и пострадавшими: что видели, что слышали, что думают о тех, кто, возможно, причастен к акции. Если что у вас обоих будет срочное, звоните мне в кабинет. Буду там до утра. А теперь Панковица ко мне. — И Ричард отправился к себе в «бункер».
Надо собраться с мыслями, разработать версии и составить план расследования. Прежде всего проинформировать Лэнгли и действовать, решительно действовать. Он взялся за фломастер.
— Разрешите? — В дверях показался Роберт Панковиц.
II
В раздумье Ричард чертил что-то фломастером. Он седьмой по счету шеф безопасности этого объекта. Открывал этот список в начале 50-х годов Джордж Бикслер. Счастливчик Джордж. Повышен до начальника отдела кадров, затем переведен в Американский комитет освобождения народов России. Удача. Каммингс начертил жирный плюс.
Потом Кристенсен. После побега на родину сотрудников РС Ильинского и Овчинникова отозван в США, разжалован. Жирный минус.
Джеймс Кондон. Плюс.
Паар — бесцветная личность. Минус.
Рассел Пул — повышен до начальника отдела, затем шеф административного департамента и куратор службы безопасности. Жирный плюс
Добряк Джордж Ле Вайе, бесхребетный, слабовольный, спрятавший свое «я» за громадными линзами в старомодной оправе. Неудачник. Минус.
И, наконец, он, Ричард Каммингс. Обнадеживающая тенденция получить плюс. Но эту оценку, однако, ему вынесут последующие события. А ситуация крайне неопределенная. Да к тому же слишком много людей, так или иначе связанных с радиостанцией, с совершенно различными и подчас противоположными мотивами и суждениями потянутся к фломастеру, чтобы поставить плюс или минус.
— Разрешите? — Роберт Панковиц второй раз пытался напомнить о себе.
Ричард жестом пригласил его войти. Сделал многозначительную паузу.
— Вы, надеюсь, понимаете, Панковиц, какая вина ложится на вас за всё случившееся? Где ваша охрана? Куда смотрели? Где в это время был полицейский наряд с собаками? Пивом утоляли жажду? И собаки тоже? А ваша хваленая система сигнализации? «Муха не пролетит незамеченной!» Пролетела, да еще десять кило пластиковой взрывчатки на своем брюшке пронесла. Не много ли?
— Господин Каммингс, — Роберт был подавлен и не находил себе места, — всё вроде бы предусмотрено. Кирпичный забор, металлические сетки с колючей проволокой. Строгий пропускной режим. Ночью усиленная охрана, вооруженная автоматами и пистолетами, для связи нарядов между собой карманные радиопередатчики. Это по периметру. Внутри радиоцентра также общий строгий режим, взаимная слежка друг за другом, каждый сотрудник, покидая рабочее место, обязан предупредить коллег, куда и зачем он идет. Ограничения на вынос печатных материалов для работы дома. Проверка предметов и вещей, вносимых с собой, вплоть до портфелей и сумок. Плюс учет всех заявлений об отпуске, связанных с выездами за пределы ФРГ и особенно в восточные страны. А наш внутренний контроль персонала?! Наконец, перлюстрация корреспонденции, подслушивание телефонных разговоров, надзор за частными квартирами сотрудников… Ну, что ещё надо? В такой густой сетке просто невозможно проскочить незамеченным. Невозможно. Шапок-невидимок ещё не изобрели, насколько мне известно.
— К чему клонишь?
— С охраной разберусь. Каждый даст свой отчет: где он находился и что делал с 21 часа до 21.45. Но я уверен, что это дело рук наших сотрудников. Либо действовали внешние силы, имеющие высокопоставленного информатора на радиостанции, знающего расставленные нами сети, а также, возможно, пока невидимые прорехи в них. Я бы начал со своих. Они ведь грызутся между собой как собаки.
— Хорошо, Роберт. В этом что-то есть. Ты садись, садись. — Ричард раскурил трубку, обдумывая версию Панковица. Сладковатый дым «Мак-Баррена» действовал расслабляюще, клонил ко сну. Сейчас бы он предпочел бодрящий табак типа «Голд лейбел», но его под рукой не было. — Пойди к себе и напиши подробную объяснительную, добавь свои выводы и соображения. Затем попрошу тебя проанализировать в бюро пропусков: кто посещал радиостанцию в течение месяца, просмотри записи в журналах о всех подозрительных или малопонятных случаях, происшествиях на объекте, возможные факты появления чужих машин на нашей стоянке. Все за истекший месяц. Утром доложишь.
