Об охоте и думать было нечего. Обернув раненый палец платком, Генри позвал свою собаку и пошел по дороге к замку.
Нигель, смущенный своим поражением, следовал издали вместе с Догги Диком и окровавленной собакой.
Столь быстрое возвращение охотников удивило генерала Гардинга. Не замерзла ли река? Не снялись ли тетерева? Окровавленный платок на руке Генри, вздутое и покрытое синяками лицо Нигеля требовали разъяснения.
Каждый из братьев представил свое. Разумеется, егерь поддерживал сторону старшего, но старый солдат быстро сумел отличить ложь от истины и на долю Нигеля пришлось вдвое больше упреков, чем его брату.
День вообще кончился дурно для всех, исключая черной лягавой. Догги Дику было приказано немедленно снять ливрею и оставить замок навсегда, с предупреждением, что если он покажется на земле генерала Гардинга, то с ним будет поступлено, как с браконьером.
Уволенный егерь нашел себе место у помещика, леса которого почти непосредственно прилегали к владениям Гардинга. Помещик этот носил имя Вебли; это был богатый горожанин, сделавший себе состояние счастливой игрой на бирже и купивший себе имение, чтобы играть роль богатого землевладельца.
Нельзя сказать, чтобы отношения между старым офицером и новым помещиком были дружественными, напротив, между ними существовала некоторая натянутость. Генерал чувствовал инстинктивное презрение к выскочкам, приезжающим в церковь в колясках, хотя их дом находился только в трехстах шагах от сельского храма.
Мистер Вебли принадлежал именно к такому сорту людей. Впрочем, это различие вкусов и привычек было не единственной причиной враждебности между отставным офицером и бывшим биржевым маклером. Между ними возникла распря относительно права на охоту на большом куске земли, врезавшемся треугольником в их владения.
Само по себе дело это было не важное, тем не менее, оно способствовало усилению взаимной холодности соседей. Может быть, именно в силу этого Догги Дик и получил место у мистера Вебли. «Выскочка» и не мог действовать иначе.
В этом же году, когда наступил охотничий сезон, молодые Гардинги заметили в лесах своего отца небывало малое количество дичи. Генерал, небольшой любитель охоты с ружьем, не заметил этого, не заметил бы, может быть, и Нигель. Но Генри, страстный охотник, сейчас же увидел, что фазанов было вдвое меньше, чем в предыдущие годы; факт тем более странный, что год этот был необычайно благоприятный для дичи и особенно для фазанов. Леса Вебли изобиловали ими, как и у других соседей.
Сперва стали следить, хорошо ли исполняет свои обязанности новый егерь генерала Гардинга. Ни одного случая браконьерства замечено не было. Известно было, что несколько ребятишек крали яйца во время носки, но отдельные и случайные факты не могли повлиять на уменьшение дичи в лесах.
Егерь оказался знающим и опытным человеком, и ему еще предоставили необходимое количество помощников.
После долгих размышлений Генри Гардинг пришел к заключению, что фазаны его отца были привлечены в леса Вебли, вероятно, лучшим кормом. Он знал, какие чувства питали Догги Дик и его господин к его отцу и не сомневался, что бывший маклер способен еще и не на такие штуки. Поэтому надо было принять меры для того, чтобы вернуть дичь.
По лесу рассыпано было в изобилии пшено и другой корм, излюбленный фазанами. Но все было тщетно. Даже куропатки исчезли, между тем как владения Вебли кишели всевозможной дичью.
Генеральский егерь дознался и сообщил, что во время носки яиц он находил много разоренных фазаньих гнезд. Он не мог понять этого, так как в лесу временами показывались только соседские егеря, но они же не станут красть яйца!
«Вот в этом-то я и не уверен, — подумал про себя Генри. — Наоборот, мне кажется, что только этим-то и можно объяснить исчезновение дичи».
Он сообщил свои подозрения отцу, который запретил егерям Вебли бродить по опушке его леса. Это распоряжение, конечно, вызвало еще большее охлаждение между двумя соседскими владельцами.
В следующий сезон молодые люди приехали к отцу в отпуск на Пасху. В это время года можно больше всего нанести вреда в тех местах, где водится дичь.
Никакое браконьерство не принесет столько вреда, как разорение гнезд. Один ребенок может нанести вреда за один день больше, чем целая шайка браконьеров за один месяц со всеми своими сетями, западнями, ружьями и другими средствами разрушения.
Леса генерала охранялись в этот год лучше, чем когда-либо. Гнезд было множество, и все заставляло рассчитывать на хорошую охоту.
Но Генри, веря в будущее, не мог забыть неудачи двух прошлых лет и решил доискаться причины. Вот что он придумал.
Всем егерям и сторожам генерала в один прекрасный день был дан отпуск, чтобы они могли присутствовать на скачках, происходивших в десяти милях от замка. Отпуск этот был объявлен за неделю, для того, чтоб узнали об этом и егеря соседнего имения.
Наступил день скачек, сторожа отправились, охрана леса предоставлена была самим владельцам. Великолепный случай для браконьеров!
За несколько минут до отъезда егерей Генри отправился в лес с палкой в руке и пошел по опушке, граничащей с владениями биржевого маклера. Он шел тихо и так осторожно, что сделал бы честь хорошему браконьеру.
Как раз на границе владений находилось спорное поле. Тут же недалеко рос старый большой вяз, весь обвитый плющем. Генри забрался в чащу ветвей и закурил сигару.
Он не мог выбрать лучшего положения для задуманной им цели. С одной стороны, глаз обозревал все спорное поле, так что никто не мог бы пройти незамеченным от Вебли к Гардингу. С другой стороны, открывался вид на леса его отца и именно — на излюбленные фазанами места.
Долго наблюдатель оставался на своем посту, не замечая ничего подозрительного. Он уже выкурил две сигары, и третья подходила к концу.
Терпение его истощилось, не говоря уже об усталости и неудобстве сидения на ветвях. Он уже начал думать, что подозрения его относительно Догги Дика были безосновательны. Он даже стал винить себя. Может быть, Догги вовсе не был таким скверным, каким он себе его представлял.
«Когда говорят о черте, сейчас же видят его хвост», — говорит английская пословица. То же самое случилось и с Догги Диком. В тот момент, когда потухла третья сигара, появился старший егерь м-ра Вебли.
Сперва он осторожно высунул голову сквозь ветви кустарника. Осмотрев внимательно окрестности, он вышел из лесу и, крадучись, как кошка, направился в соседние владения.
Генри следил за ним, как рысь или полицейский агент, забыв усталость и скуку.
Как он и ожидал, Догги Дик направился к просеке, по которой было больше всего фазаньих гнезд. Бросая по сторонам подозрительные взгляды, он крался, как хищник.
