— Будем держать связь, — сказал Аль Хаджи.
— О'кэй!
Он повесил трубку. Словно камень с плеч свалился. Дело нешуточное — две тонны первоклассной африканской марихуаны удалось переправить за девять тысяч миль по воде и суше. Эта партия получила кодовое наименование «Сестра Мэри». Теперь Аль Хаджи умывает руки: если в Рио что-нибудь сорвется, пусть пеняют на себя!
Он уселся за письменный стол и вновь придвинул к себе отчет. Читал он не спеша, время от времени останавливаясь и что-то быстро подсчитывая в уме, изредка чему-то кивая. Дойдя до статьи расходов, обозначенных как «мероприятия по безопасности», и изучив цифры, он с сомнением покачал головой.
Сигара тлела в его левой руке — он словно забыл про нее. Недопитый стакан с виски сиротливо стоял на столе возле телефонного аппарата с кнопочным набором.
Большой рубиновый перстень на правом указательном пальце постукивал по столешнице. Аль Хаджи снова покачал головой. Придется вызвать Курию для объяснений. Тут явно не сходятся концы с концами.
Он шагнул по пушистому ковру к камину, опустился на колени и обеими руками потянул за два металлических кольца, вделанных в покрытую золой и копотью решетку. Очаг с головешками поехал вперед по темно-зеленому ковру.
В стену за очагом был встроен тяжелый сейф с двумя замками. Аль Хаджи набрал секретные комбинации и раскрыл дверцу. В сейфе оказалось три вместительных отделения. В верхнем лежали два автоматических револьвера — тридцать восьмого калибра «спешиал» и «кольт» сорок пятого калибра; снайперское ружье и коробки с патронами. Среднее отделение было забито пачками иностранной валюты, по меньшей мере двадцать тысяч долларов наличными — на случай, если придется срочно сматывать удочки. Тут же хранились драгоценности жены, кое-какие личные бумаги, несколько паспортов: кенийский, либерийский, ганский, конголезский, американский — все на разные имена. Нижнее отделение было заставлено секретными деловыми досье.
Аль Хаджи углубился в изучение бухгалтерской книги за предыдущий год, сравнил последний месячный отчет с другими, но тут снова зазвонил телефон.
Он вздрогнул от неожиданности, посмотрел на часы: два ночи! Подошел к столу, снял трубку.
— Это Артуро, — протяжно зарокотала трубка.
Меньше всего Аль Хаджи хотелось говорить с этим типом, тем более среди ночи.
— Хелло, Артур, — процедил он мрачно.
— Артуро, а не Артур, — сердито поправил его итальянец. — Сколько тебе повторять? Я не какой-нибудь сутенер с Парк-авеню, бог свидетель! Мог бы не путать. Или тебе по буквам продиктовать?..
— Ладно, ладно, — сказал Аль Хаджи, — не кипятись... Артуро.
Артуро Спинелли — правая рука Джузеппе Делори по прозвищу Счастливчик Джо, главаря одной из нью-йоркских мафий. Артуро славился хитроетью и вероломством. Это был профессионал до мозга костей, с ним шутки плохи. Не дай бог принять его не за того, кто он на самом деле — трудолюбивый и респектабельный сицилийский бандит!
— В два часа ночи недолго и ошибиться, — примирительно сказал Аль Хаджи. — Что тебе от меня нужно?
— С тобой будет говорить Счастливчик.
Аль Хаджи насторожился. Счастливчик Джо никогда не звонит по приятному поводу, для обмена любезностями времени у него нет.
Спинелли соединил их.
— Эл, — голос у босса сладкий, не то что карканье Артуро.
— Хелло, Джо, — Аль Хаджи присел на краешек стола.
— Мы не виделись целую вечность, Эл! — У Счастливчика Джо такая манера — посмеиваться после каждого слова. — Как делишки, старина? Отчего бы тебе не навестить нас в Нью-Йорке?
— Работы по горло, Джо, — ответил Аль Хаджи тусклым голосом.
— Побереги себя, Эл, — заверещала мембрана. — Устрой себе отпуск. Нам еще внуков надо в люди вывести.
— Какой уж тут отпуск, — вздохнул Аль Хаджи. — Разве что на рождество...
— Непременно, Эл, — настаивал Счастливчик Джо, — слишком много работать вредно.
Аль Хаджи что-то промычал в ответ.
— Ну а как Мэри себя чувствует? — Джузеппе наконец перешел к делу.
— Она в пути, — ответил Аль Хаджи.
— Снова Монровия?
— Нет, на этот раз Рио.
— Что еще за новости?
— Родственничек присоветовал.
Делори сделал паузу, Аль Хаджи, напрягшись, ждал.
— Почему Рио? — повторил Делори, словно рассуждай вслух.
— Расспроси Артура, — ответил Аль Хаджи, — он все про это знает.
— О'кэй, — сказал Делори. — Жарко сейчас в Найроби?
— Жить можно.
— В Нью-Йорке как в печке. Двадцать лет такого не было. Представляешь, Эл, двадцать лет! — повторил Делори. — Ну а в Найроби как?
— Тут все в норме.
— Ты уверен?
— Абсолютно уверен.
— Никаких проблем?
— Никаких.
Делори, помолчав, сказал:
— До меня дошло, будто тебе никак не удается назначить свидание белой даме.
Счастливчик Джо был соткан из противоречий, у него то и дело менялось настроение. Рассказывали, будто еще в ту пору, когда он пробивался наверх, однажды он долго острил в разговоре с закадычным другом, желая его рассмешить. Когда же тот наконец захохотал, Джузеппе выстрелил ему в рот.
— Я как раз этим занимаюсь, — ответил Аль Хаджи.
— Занимаешься? — Счастливчик Джо уже не посмеивался. — Что за ерунда, Эл? Если занимаешься, то где же результаты?
— Возникла небольшая заминка. У Джумбо (Джумбо — слон (суахили).) разболелись зубы, он сильно потерял в весе.
Несмотря на разделяющие их семь тысяч миль, Аль Хаджи знал, о чем думает Делори. До него донесся вздох — словно высоченная океанская волна разбилась о коралловый риф.
— Худо ему? — спросил Джузеппе.
— Не очень, — ответил Аль Хаджи.
— Полиция?
— Вроде того. Егеря. Но пусть тебя это не волнует. Решительно не о чем беспокоиться.
— Сам справишься?
— Конечно.
— Уверен?
— Абсолютно.
Делори задумался.
— Если потребуются мускулы, сразу дай знать. Слышишь? Несколько первоклассных парней пухнут тут от безделья.
— Управлюсь своими силами, — заверил его Аль Хаджи.
— Не тяни с этим. Мы не можем ждать год. — И Делори повесил трубку.
Аль Хаджи с тоской подумал о Нью-Йорке. Он покинул его шесть лет назад, всего на полчаса опередив агентов ФБР, которые разыскивали его по целому ряду серьезных обвинений: оскорбление действием, вымогательство и — наиболее непростительное прегрешение в глазах американского министерства юстиции — уклонение от уплаты налогов. Даже изменив до неузнаваемости свою внешность и присвоив чужое имя, Аль Хаджи не рискнул бы объявиться в Нью-Йорке — у ФБР невероятно долгая память.
