Надежда с каждым днем таяла в сердце Эммы Макдуф. Телеграмма из Буэнос-Айреса не поразила ее неожиданностью, но все же нанесла ей жестокий удар. Она сидела немая, неподвижная, убитая горем. А ее отец, человек простой и прямой, угрюмо обвинял во всем не кого иного, как себя самого.
— Это моя вина! — все повторял он. — С какой стати отпустил я Джорджа в это дикое странствование? И чего ему не хватало?.. Разве я не был добр и щедр к нему? Вот нынешние дети — все они так платят родителям за их доброту!.. Забрался в эти ледяные дебри и погиб там. И как погиб?.. Какой смертью?.. Я об этом и думать-то боюсь, да и тебе, Эмма, не советую, а то ты у меня совсем потеряешь рассудок от горя и ужаса! А тебе надо заботиться не о себе одной, но и о твоем сыне. Нужно его вырастить, воспитать, поставить на ноги. Я стар, я скоро умру. Ты останешься одна. Это надо помнить. Жаль Джорджа, но ведь его уж не воротишь. А тебе, молодой женщине, нельзя быть одной. Погорюешь и утешишься… И тогда тебе надо будет серьезно подумать о муже…
Эти слова вывели молодую женщину из оцепенения. Она ужаснулась.
— Как, — заговорила она глубоко взволнованным голосом, — мне подумать о муже?.. Да ты разве не знаешь, папа, как мы с Джорджем любили друг друга?.. Разве я могу забыть его и полюбить другого?.. Выйти за другого?! Нет, этому не бывать. Притом же Джордж унес с собой в могилу мою торжественную клятву. Когда мы прощались, то дали друг другу слово, что смерть одного из нас будет сопровождаться вечным вдовством пережившего. Поэтому, папа, прошу тебя, не заводи больше об этом речь!.. Поговорим лучше о другом. Хочешь, я тебе скажу, о чем я думала все это время после того, как узнала о телеграмме? Хочешь?.. Я тебе скажу. Я думала не о новом замужестве, а о том, что надо, нимало не медля, отправиться на поиски мужа. Вот о чем я думаю!
Старик Пауэлл чуть не подскочил.
— Что?.. — вскричал он. — Что ты говоришь, Эмма? Разве ты еще сомневаешься в том, что судно погибло, а с ним и вся экспедиция?..
— Да, сомневаюсь.
— Ты с ума сошла, дитя мое! На что тут возможно надеяться? Ведь те промышленники нашли, подобрали и привезли обломки «Проктора»! Ведь ты это знаешь! «Проктор» погиб вместе с грузом и экипажем. Уж если в море находят обломки судна, и спасательное снаряжение, и ящики, и куски столов, то какие же могут быть после этого сомнения в том, что судно погибло?..
— Я и не говорю, что оно не погибло.
— Ну?..
— Я только допускаю, что судно могло потерпеть крушение во время бури или было затерто льдами; но из этого не следует, что все люди погибли.
— Но, дитя мое, разве ты не знаешь, что такое полярная область, особенно южная полярная область? Там ведь на необозримом пространстве вечных льдов нет ни людей, ни зверей, ни растений — ничего, кроме птиц и тюленей! Чем-же там кормиться людям, потерпевшим крушение, если даже они попали на какую-нибудь обледенелую землю? Рассуди сама!.. И разве ты не помнишь слова самого Джорджа: «На Южном полюсе вне судна нет спасения!..» Ну?..
— Что ты хочешь, папа?.. Я не могу отрешиться от надежды, что эта формула — одни слова, и что на деле все могло произойти иначе… И что пока еще не все потеряно.
— Милое дитя мое, дай Бог, чтоб это было так! Но этой оптимистической догадке противоречат элементарнейшие географические данные. Раз найдены обломки «Проктора» — значит, верно, как дважды два четыре, что все люди на борту погибли и…
Пауэлл не успел докончить свою фразу. Эмма издала стон, вскочила с места и тут же упала без чувств.
Эмма Макдуф упала без чувств…
III
БЛАГОРАЗУМНЫЙ ОТВЕТ
Когда Эмма очнулась, она увидела возле себя какого-то человека, одетого в черное, и в первые минуты не смогла его узнать. Но вскоре она овладела собой и поняла, что перед ней был отец ее мужа, знаменитый хирург Макдуф. Он держал ее за руку и считал пульс.
Это был сухой старик с типичной внешностью ученого: бледный, тощий, с маленькими острыми глазами и носом хищной птицы, оседланным золотыми очками. Узнав о катастрофе, он поспешил к снохе. Он вошел как раз в тот миг, когда Эмма упала в обморок и старик Пауэлл кинулся звать людей на помощь.
Бросив на старого Паулла взгляд, исполненный трагической печали, Макдуф тотчас занялся молодой женщиной. Придя в чувство, она пробормотала упавшим голосом:
— Благодарю вас, дедушка! (Так прозвали все в доме старика Макдуфа после рождения его внука, Тоби).
Хирург сам подал Эмме стакан питья, изготовленного по его указаниям, и, отослав из комнаты прислугу, сел около молодой женщины. Пауэлл сел в кресло рядом.
— Вы составили себе какое-нибудь определенное мнение, дедушка? — робко спросила Эмма.
— Конечно, милая Эмма.
— Я боюсь спросить вас, в чем оно состоит… Но мне почему-то кажется, что оно одинаково с моим.
— А какое же ваше?
Молодая женщина смущенно молчала. Ее отец пояснил вместо нее, о чем она думает и на что надеется — и тут же прибавил, что сам он убежден в несомненной гибели экспедиции.
Видно было, что отец и дочь с величайшим интересом и нетерпением ожидали слов знаменитого ученого. Макдуф смущенно помолчал, потом вздохнул и сказал:
— Увы!.. Я думаю то же, что и мистер Пауэлл!.. В самом деле, если судно и впрямь погибло, то достоверно и то, что все люди погибли.
— Все?..
— Но как же можно представить себе, что кто-нибудь из них избежал гибели?.. Ну хорошо, допустим, что экипаж попал на какой-нибудь айсберг или даже на материк. Допустим далее, что им удалось захватить с собой провизию. Этой провизии хватило бы на несколько недель. Но ведь она, в конце концов, вся будет израсходована. И тогда что?.. Как пополнить запасы? Чем питаться?.. Смерть от холода и голода неизбежна. Там ведь нет ни деревьев, ни каких-либо растений, словом, ничего, что помогло бы человеку бороться со смертью. Нет, я не питаю напрасной надежды. О, мой Джордж, мой Джордж! Я вижу его в своих снах, превращающихся в последнее время в какие-то тяжкие кошмары! Вижу, как он храбро борется с холодом, голодом, жаждой, цингой! И никогда мне не грезится, что сын мой выходит победителем из этой борьбы. Он гибнет в этих моих снах-кошмарах, гибнет, Эмма, и все зовет меня на помощь!.. О, как это ужасно!
И старик зарыдал. Глядя на него, не смог удержаться от рыданий и старый Пауэлл.
Успокоившись немного, старый ученый закрыл лицо руками, глубоко задумался и заговорил, словно в забытье:
— Жив!.. Верить, что мой сын еще жив… Если бы я мог об этом мечтать… Но мне шестьдесят пять лет, мне не подобает тешиться мечтами. Это было бы сверхъестественно, а чудеса не вяжутся с положительной наукой… Нет, его нет в живых… Однако, если бы случаю было угодно…
— Что угодно случаю, дедушка?
— Если бы удалось получить какие-нибудь более точные известия о гибели судна…
— И что же тогда?
— Хорошо бы узнать, нашли ли их тела…
— Ну, это было бы не очень большое утешение, — перебил его Пауэлл.
Но Макдуф не услышал этого замечания. Он весь ушел в раздумья. Его острые глаза словно впились в какую-то призрачную мысль, которая витала перед его воображением. И вдруг он резко поднялся с места.
— Пауэлл, — сказал он, — вы поможете нам найти останки сына и его товарищей?
— Нет, — отрезал машинный король. — Это была бы безрассудная трата денег. Вы, господа ученые, право, чудаки! Я дал миллион вашему сыну на его путешествие, то есть на определенную и ясную задачу, выполнение которой требовало денег, расходов. А теперь вы просите у меня денег — на что?.. Чтобы искать что?.. Следы несчастных, погибших неведомо где в южном Ледовитом океане?.. Да это ребячество!
— О, папа! — воскликнула Эмма, задетая за живое бесцеремонными словами отца.
— Да, — продолжал старик, — ребячество. Ты пойми меня! Если бы речь шла хотя бы о Гренландии, где живут дикари-эскимосы, которые могут и вести экспедицию, и доставать припасы, и знают свою сторону, и могли набрести на трупы погибших, — ну, тогда дело другое, и в таких условиях я понял бы цель и значение экспедиции. Но какой смысл имеет экспедиция в пустынные льды южного океана? Да прежде всего, куда ее направить? Где погиб Джордж? Где его искать? Разве можно обыскать весь океан и все его льдины? Зачем же тогда эта экспедиция? Чтобы к тем погибшим прибавить еще новую толпу погибших, а к напрасно истраченному миллиону долларов еще миллион?..
