А тут даже предположений никаких. Охотнику же связываться с чем-то неясным не хотелось. Ведь одно дело браться за привычного зверя, а другое…
По разъяснениям выходило, что местный нарушитель спокойствия уж как почти третью седмицу всю округу тревожит. Жители теперь по ночам и носа на улицу показать не смели. Хотя до проявления такой осторожности некоторые местные видели белёсый шар ростом с человека. Катилось это нечто то в одну, то в другую сторону. И если на траве оставался просто слегка осклизлый след, «по которому поутру никак найти супостата не удавалось», то, натыкаясь на живое, странная нежить оставляла только скелет несчастного. Пока это были курицы да собаки селяне не особо тревожились. Хотя гонца к местному князю за помощью, конечно, сразу послали. А вот когда старуха, страдающая бессонницей, перед самым рассветом заголосила: «Убил, окаянный! Убил!»…
Оказалось, видела она в щели ставень, как, проломив дверь, нежить вкатилась в дом Зайца (так бесхитростно прозвали местного охотника). Мужики, выслушав причитания, похватали топоры да вилы, но внутри уже никого не было. Там оказались лишь человеческие кости. Погибла вся семья от мала до велика. Все восемь человек. И мрачные от жуткого зрелища селяне рассвирепели. Ну, а уж когда в дом вошёл и старик, опирающийся на кривой посох с янтарным навершием, обозлились ещё больше. Им сразу стало ясно, кого «приютил» староста в хате за околицей. Колдун же, словно хозяин, осмотрел всё, охая и шепча что-то под нос. Один из храбрых мальчишек, заглянувший в окно, даже видел, как он в склянку слизи набрал. А после вышел из дома, зыркнул гневными очами на всех вокруг, словно проклиная, да и ушёл прочь из деревни. В другую сторону от своего жилища.
Вот тут уж была поднята предельная тревога…
«Верно маг сделал, – меж тем подумалось Кетту. – Мужики то хоть и опешили, а руки не пустые. Не уйди некромант сразу, и часа бы не прошло, как к его дому всей гурьбой кинулись бы правосудие вершить. А так погодили».
– Вы согласитесь?
Тусклые глаза пухленького розовощёкого коротышки выражали и мольбу, и затаённую надежду, и липкий страх. Хотя Кетту привык к последнему. Чем обыкновеннее люди, тем большую инстинктивную, да невеяную глупыми преданиями неприязнь они испытывают ко всему иному. Доводилось же ему в силу своей нелёгкой профессии общаться довольно много именно с таким народом. Как-то глупо у местного князька аудиенции добиваться, чтобы узнавать, не шалит ли кто вот на том подозрительном погосте.
–Хм, – задумчиво произнёс охотник за нечистью и оценивающе посмотрел на собеседника.
На самом деле он уже знал, что согласится. Но в кошельке в последнее время крайне редко звенели монетки, а потому ему хотелось набить себе цену. Того и гляди лето кончится, да наступит промозглая серая осень. И нечего месить грязь по дороге почти что новыми сапогами. Хорошо бы накопить немного деньжат, да переждать холодное время. Лучше всего перезимовать в снятой комнатке у какой-нибудь опрятной старушки. В городе, конечно. Там и сплетни не так разлетаются, да и к каждому новому лицу не так присматриваются. А пристального внимания следовало избегать для собственной безопасности. Не то оговорили бы похлеще, чем того старичка-некроманта.
Кетту происходил из древнего рода лисиц-оборотней. Но большинству людей была глубоко безразлична его родословная, что весьма и весьма его устраивало. И он старательно прятал память о своих предках в самом дальнем уголке мозга. На то было две причины.
Вторая заключалась в том, что того и гляди на него – профессионального ночного охотника, иной сорвиголова сыщется. Конкуренция и так большая. А уж чтобы официально устранить соперника по работе, да ещё и за деньги…
Тут и не один ловчий вызовется! Тело же легко разойдётся на амулеты и обереги.
А вот первая причина Кетту являлась глубоко личной. Никак ему не улыбалось жениться на истеричной кузине для продолжения своего древнего рода. Кто только такие обычаи выдумал, чтоб ему страдать так?
– Да соглашайтесь! – перебил староста злополучной деревеньки грустные мысли оборотня о терпеливо дожидающейся его пассии да знаком приказал хозяину таверны наполнить кружки тёмным пенным пивом по новой. Видимо, надеялся, что либо угощение приведёт охотника в хорошее расположение духа, либо градус сможет сыграть свою коварную роль в уговорах.
– Хорошо, – твёрдо произнёс оборотень и отхлебнул из кружки. Напиток и взаправду был хорош. Достойная крепость, благородная горечь. Давненько таким баловаться не приходилось. Тем более, задарма.
– Вот так бы сразу, господин охотник, – прямо-таки расцвёл староста, после чего встал и на всю таверну провозгласил тост. – За нашего избавителя от супостата ночного!
Местные мужички кислым взором окинули своего старосту. Не внушал им доверия вид худосочного Кетту. Если бы не профессиональная метка на ладони, говорящая о том, что тот давно не новичок в своём деле, давно бы подняли на смех намерение помочь. Более того, от «супостата ночного» избавиться селянам хотелось ещё как, но сумма, которая стала предложена охотнику, шла из их карманов. Каждый двор вкладывался. Деревня же, хоть и большая, но далеко не самая богатая. Любой крошечный кругляш добывался тяжёлой работой. А потому мужички мрачно приподняли кружки, невольно давая Кетту понять, что после оплаты задерживаться здесь не самая лучшая идея.
***
Решив, что составлять компанию ударившемуся в хмель старосте не стоит, Кетту по-тихому вышел из таверны на разведку. Отправился он налегке. Небольшой рюкзак с нехитрым имуществом да сундучок, в котором скрывались склянки с зельями и несколько ритуальных предметов, так и остались в миниатюрной комнатке на втором этаже. Всё равно этой ночью охота не начнётся. Сначала нужно узнать зверя, его повадки.
Однако, прежде чем приступить к делу, Кетту посмотрел по сторонам и подошёл к стройному дереву справить нужду. Общественный домик, притаившийся чуть поодаль во дворе таверны, не прельщал ароматом своих нечистот. Здесь же было довольно свежо, несмотря на отсутствие ветра. И почти тихо. Вечер вступал в свои права. Хорошо так.
– Вы как-то на других совсем не похожи, – вдруг откуда ни возьмись нагловато заявил хрипловатый детский голосок, разом лишая обстановку должного блаженства.
Инстинкты заставили оборотня резко обернуться. При этом Кетту машинально принял стойку, хотя одна рука продолжила удерживать завязки брюк. Но он быстро расслабился. Произошла всего-навсего нелепая оказия. У грязного мальчишки-конюха оказались хорошие задатки для профессии ночного охотника. Мало того, что столь тихо подкрался, так ещё под грязными обносками, пропитавшимися вонью навоза, было тело, не издающее запах. Уж теперь это обстоятельство не ускользнуло от чуткого носа оборотня. Так что можно мысленно отругать себя
