— Так всегда и бывает, — криво усмехнулся Петренко. — Одним об успехах докладывать, другим — о неприятностях. На участках в бассейнах рек Паляваам и Белая ещё по осени начали происходить инциденты. Есть трупы, один сумасшедший имеется, один подозреваемый. В результате буровые работы там сейчас не ведутся — по причинам полного разрушения одной буровой установки и отсутствия квалифицированных кадров на другом участке. Бьются только одиночные шурфы, канавы с помощью взрывов проходятся. А время-то уходит, необходимо активизироваться! А, товарищи?
Слушатели подбадривающе зашумели, согласно закивали головами.
— Конечно, необходимо, ясен пень! — подтвердил за всех Сизый.
Петренко протянул Курчавому несколько листов разнокалиберных бумаг и скромный бурый конверт:
— Вот, Пётр Петрович, там всё развёрнуто изложено. Плюс — конверт из Москвы, лично для вас!
Капитан отошёл в сторону, вскрыл конверт и погрузился в чтение, остальные разбрелись по комнате, разглядывая геологические карты, образцы самородного золота, пробирки с золотосодержащим песком.
— Товарищи! — уже минут через десять обратился ко всем Курчавый. — Попрошу подойти ко мне! Всем, всем! Обстоятельства изменились, и мы вынуждены немного пересмотреть предполагаемый ранее график мероприятий. Сейчас разделимся на три группы, каждая из которых будет в ближайшие двое суток работать автономно. Первая группа: Сизый, Иванов, Банкин. Иванов — старший. Задача — допрос подозреваемого и того, второго подследственного, с психическими отклонениями. Зинаида Ивановна проводит. Потом — изучение документов по объектам, всяких отчётов, легенд и сказок. Анализ первоочерёдности исследований. Выбор участка для переброса туда бурового станка. Документы в нашем ведомственном общежитии можете изучать, чтобы тут не отсвечивать. Вторая группа: Эйвэ и Вырвиглаз. Задача та же — выбор участка для ведения буровых работ, но на основании геологической науки! Все остальные входят в третью группу, которую возглавляю я лично. Задача будет сформулирована отдельно. Все вопросы отменяю! К выполнению поставленных задач приступить немедленно!
Зинаида Ивановна — та, со старшинскими погонами и улыбкой, строгой и неприступной — провела Ника с подчинёнными (в этой жизни Нику ещё старшим быть не доводилось, поэтому он ощущал некую гордость) в соседний барак, передала встретившему их пожилому лейтенанту бланк с приказом и тут же удалилась, ловко повернувшись через левое плечо.
— У-у, ты какая! — пробурчал ей вслед Сизый. — Прямо искры во все стороны летят!
— Это точно, — благодушно согласился лейтенант, уважительно косясь на Лёхин значок с профилем Вождя. — Такую ещё поискать надо, огонь-девка! Ладно, в соответствии с приказом, начнём с постояльца камеры номер один, с обычного постояльца, — уточнил зачем-то.
А Ник промолчал. Зинаида, конечно, девушка симпатичная: тоненькая такая, светленькая, но после истории с рыжей Мэри он ко всему женскому полу с недоверием относился.
Лейтенант их в кабинет проводил, расселись все трое за низеньким столом, как раз стульев хватило, по другую сторону стола — табурет колченогий.
Через минуту лейтенант подозреваемого ввёл — тщедушного мужичка средних лет, в хэбэшной тюремной робе. Сам у дверей насторожённо замер, доложив предварительно:
— Задержанный Сомов Николай, по кличке «Сом», доставлен! Подозревается в убийстве четырёх геологов, производивших буровые работы в бассейне реки Паляваам. Предположительная дата убийства — середина октября прошлого года. Вину свою полностью отрицает, заметает следы, рассказывает очевидные сказки. На контакт не идёт.
— Проходите, гражданин, присаживайтесь, — предложил Ник, стараясь говорить бесцветно и буднично, как начальнику, себя таковым осознающему, и положено. — Давайте побыстрей, уважаемый, у нас дел и без вас — невпроворот!
Мужичок, прошаркав по деревянному полу кабинета стоптанными ботинками без шнурков, осторожно присел на табурет, скованные наручниками руки пристроил на коленях.
— Где чалился, братишка? — тут же проявил себя Сизый. — Судя по перстням и татуировкам видимым, не простой ты чалдон, дядя. В законе, чай?
— Да и у вас, начальник, тоже руки непростые, заметные, — отпарировал Сомов. — Да и внешность лица — авторитетная.
— Отставить! — рявкнул Ник. — Зарубите, Сомов, у себя на носу: судьба ваша сейчас — только от меня зависит! Скажу расстрелять — через пять минут к стенке поставят! А могу и словечко доброе замолвить, просекаешь?
Сомов только плечами пожал:
— Оно, конечно, понятно. С расстрелом то есть. А вот какие другие варианты имеются? И что для этих других вариантов я совершить должон? Поясните, будьте так добры, начальник!
— Варианты? — Ник демонстративно зевнул. — Только один вариант безальтернативный и существует. Мы на днях в те места думаем наведаться. Если с твоей помощью разберёмся однозначно, что там случилось, настоящих убийц найдём, то и тебе снисхождение будет. Не найдём — не обессудь, лично пристрелю, как пса блохастого. Так что думай, дружок! И требуется от тебя немного: расскажи всё, что знаешь, чётко, доходчиво, все мелочи вспомнив. А ещё — ощущения всякие. Понимаешь?
— Субъективные, например, или на подсознательном уровне, — важно, голосом Иосифа Виссарионыча, пояснил Банкин, грозно хмуря свои густые брови.
— Вот про это последнее, — Сомов посмотрел на Банкина с уважительным испугом, — ничего добавить не могу. А так, что же, слушайте. Только прошу — дайте до конца рассказать! А то тут некоторые, — чуть заметно кивнул головой в сторону стоящего позади него лейтенанта, — сразу кулаками в морду лезут, после первых же десяти слов. Да ещё кричат при этом: " Не смей врать, собака! Ещё раз соврёшь — тут же пришибу гниду!" Как же после этого правду говорить? Жить-то хочется, как и всем! Может, вы разберётесь? Ребята, как я погляжу, вы серьёзные, с понятиями. — И покосился с надеждой на Лёху.
Лейтенант за его спиной засопел смущённо.
— Я сам-то ростовский, — начал Сомов. — Поэтому и нет ничего удивительного, что в блатные подался. Традиции, так сказать. Нравы опять же. Влияние среды, как дедушка Карл Маркс учит. Но с мокрухой дел никогда не имел. Карманником начинал, потом в медвежатники переквалифицировался, потому как доходнее. Посидел, понятное дело. И там, и тут, все пересылки истоптал. Короновали, конечно. Последний раз в Воронеже погорел, вломила одна сука дешёвая, слила ментам. Да ладно, поквитаемся потом. В этот раз меня в Певек отправили — новую зону обживать. В Певек так в Певек. Мы — привычные. Всё бы ничего, да кум попался — не приведи Господь! Невзлюбил он меня за что-то и давай третировать: чуть что не так — карцер. И так в бараке холодно, а в карцере пол земляной — вечная мерзлота, почки отказывать стали. Да и голодно. Чувствую — помру скоро, сдёргивать пора. Дал каптёру по башке, рюкзак жрачкой затарил и рванул в тундру, благословясь, благо июль месяц стоял на дворе. Как через забор с колючкой перебрался? Про это говорить не буду, извиняйте, оно к делу не относится, а свет — он не без добрых людей. По тундре месяц бултыхался, всё около Чаунской губы тёрся. Думал: вдруг корабль какой к берегу поближе подойдёт? Переберусь тогда потихоньку на борт, спрячусь. Ничего не получилось, все суда далеко от берега проплывали, не останавливались. А жратва-то вся и закончилась. А за ней — и силы. Ноги страшно опухли, идти отказываются. Ползу по этой тундре, к концу спектакля готовлюсь. Тут на буровую эту выполз, что стояла на берегу Паляваам. Хорошие мужики попались: накормили, пригрели, с собой оставили, ну, в качестве разнорабочего.
