— Видал? — подмигнул Мишке как старому приятелю Степан Макарович. — Командирша... Ну пошли, раздавим бутылку, самое время...
Было около десяти.
Компанию составили двое грузчиков. Мишка, как и советовал брат, от стакана не отказался, но выпил самую малость, на дне.
— Молодец, — одобрил Степан Макарович. — Уважаю, которые себе на уме.
Он долго выяснял отношения с грузчиками — кто «ставил» в среду, а кто во вторник, — и кончилось тем, что на ящике в подсобке появилась бутылка красного вина. Мишку теперь заставили выпить полный стакан, и снова Степан Макарович одобрил:
— Вот теперь в самую точку. Боюсь трезвых, они как ОБХСС, от них всего ждать можно.
Мишку удивило, что можно вот так в рабочее время в закутке распивать вино. Но он благоразумно помалкивал: надо было присмотреться-притереться.
Он не опьянел, но сделал вид, что вино ударило в голову. Вбежала продавщица, увидела теплые посиделки, заорала на Степана Макаровича, что картофель давно кончился, луку не поднесли, покупатели шумят.
— Позову Анюту! — пригрозила она.
Анну Юрьевну побаивались.
— Вот он тебе все доставит, — показал Степан Макарович на Мишку.
Так начался первый рабочий день Мишки. Потом их было много, они шли один за другим, стерлись в памяти, потому что мало чем отличались друг от друга. Мишка исправно ходил на работу, однако не перерабатывал, так как значительная часть временами проходила в бесцельном шатании по подсобным помещениям, в трепе со Степаном Макаровичем, грузчиками, продавщицами. Он старался работать добросовестно, и это вызывало удивление...
— А Мишка, кажется, эта, задремал, — неожиданно донесся до него голос Сени Губы.
Брат тряхнул его за плечо.
— Что, растрясло? — спросил насмешливо.
— Да нет, Геннадий, — торопливо сказал Мишка. — Просто задумался.
— Полезное занятие. — Десятник смотрел косо, глаза у него источали подозрение.
«Что он, и мне не доверяет? — удивился Мишка. — Тогда кто ж у него в цене?»
С некоторых пор у него таяло восторженное отношение к брату, и он начинал понимать мать, когда та ворчала на кухне: «Сгубил свою жизнь...»
Но Десятник не то чтобы не доверял младшему брату. Просто много лет он жил в постоянном тревожном ожидании, с опаской встречал каждый наступающий день, не зная, что тот ему принесет.
— Ты вот что, Мишка, — сказал Десятник. — Пойди проветрись. Нам с Сеней еще потолковать надо.
Не наговорились... Или самое важное, ради чего Сеня принес бутылку, оставили напоследок? Брат будто и не пил, а вот Сеню валило со стула.
Мишка молча надел куртку, вышел. Был уже вечер, и на стометровке ждали приятели.
ВЕЧЕР СО МНОГИМИ ОБЪЯСНЕНИЯМИ
Лина положила трубку рядом с телефоном, не сказала — фыркнула презрительно:
— Роман, тебя. Твоя кошечка...
Роман с недоумением глянул на сестру. Что это с ней творится снова, нервничает по пустякам, злится.
— Добрый вечер, — услышал он голос Инны, мягкий и действительно какой-то вкрадчивый. — Хотелось бы узнать, вы забыли меня навсегда или как?
— О чем вы говорите? — возмутился Роман. — Я вам звонил! Вы несли какой-то вздор по поводу ремонта квартиры...
— Вот это да! — рассыпала серебристые смешинки Инна. — Не подает признаков жизни, а потом меня же обвиняет! Вы, случайно, не злоупотребляете в одиночестве?
— Чем? — удивился Роман.
— Спиртным.
— Можете быть спокойны.
— Я так и думала. Вы примерный мальчик. А температура у вас нормальная?
Роман вконец обиделся.
— Инна, совсем неостроумно.
Инна помолчала, потом серьезно сказала:
— Вы, очевидно, ошиблись номером.
Роман упорствовал:
— Я попросил какого-то мужчину позвать Инну и слышал, как он крикнул: «Инна, тебя».
— Ну вот все и стало на свои места. К вашему сведению, я обитаю в одиночестве, а близкие знакомые зовут меня Инессой, не Инной. Вы уверены, что слышали именно мой голос?
— Не знаю, — вдруг засомневался Роман. — В самом деле, по телефону многие голоса схожи.
— Поэтому не дуйтесь, мне ни к чему вас обманывать. Скажите лучше, как у вас со временем? На улице чудесная погода.
— Инна, — обрадовался Роман, — через пятнадцать минут буду...
— Не торопитесь, — перебила Инна, и Роман вдруг ясно увидел, как хорошо она улыбается. — Чтобы подготовить себя к встрече с вами, мне потребуется минимум сорок минут. Значит, в восемь?
— В восемь!
Трубка заныла короткими гудками.
И хотя времени оставалось еще много, Роман начал торопливо собираться. Лина презрительно наблюдала, как он пытается найти шарф.
— Вот молодец! — проворковала она.
— Кто?
— Та самая Инесса, которая тебе звонила.
— Откуда ты знаешь, как ее зовут? — изумился Роман.
— Разведка доложила.
Лина гремела посудой в мойке — они только что поужинали, а Роман столбом стоял за ее спиной, и ему казалось, что вся гибкая фигурка сестры источает презрение.
— Я тебя серьезно спрашиваю!
— А я тебе вот что скажу. — Сестра швырнула тарелку, повернулась к Роману. — Дождись папу с мамой, тогда и романь с этой дамочкой.
В кухне стоял звон от посуды, которую Лина швыряла на стол.
— По вечерам дома не бывает, ребят сторонится, даже физику свою забросил...
Роман ласково обнял Лину за плечи:
— Не сердись, строгая сестрица. Ничего не забыл. И тебя люблю как прежде.
— Правда?
— Конечно. Только я ведь тоже человек, и мне иногда хочется пообщаться с себе подобными.
— А ты не боишься, что мне тоже захочется общаться, — на последнем слове Лина сделала ударение, — каждый вечер с каким-нибудь бойким Адиком?
— Почему именно с Адиком? — удивился Роман.
— Какая разница, как его будут звать? — И объяснила снисходительно: — Это девчонки в классе всех приставал зовут Адиками.
— Ой, Линочка, только не это, — взмолился Роман. Он на мгновение представил, как тогда закрутится-завертится их жизнь — эти девчонки в своем «опасном» возрасте на все способны.
— А чего? — не унималась Лина. — Начну курить, штукатуриться, буду ходить в бар «Вечерний».
Роман не понимал, в шутку или всерьез говорит Лина.
— У нас в классе некоторые девочки пробовали курить, говорят — горьковато, зато голова та-ак приятно кружится... А есть и такие, что в подъездах с мальчиками батарею греют, ну, знаешь, гитара, бутылка красного вина...
— Линка! — взмолился Роман. — Прекрати сию же минуту!
Хотя бы действительно отец и мама скорее приезжали!
— Не нравится?
