— Не распаляйтесь, — попросил Александр Синяев. — Думайте как угодно, а слушаться вам придется. Я назначен официально, приказом по звездолету. Монин подписал его при вас. Поберегите нервы. Когда мы доберемся до места, они еще пригодятся. На чужих кораблях бывает по-всякому.
— На чужих кораблях!.. — повторил человек за спиной Александра Синяева. — Но что вы можете о них знать? Ведь с ними до нас никто никогда не встречался! Никто! Мы первые! Первые! Неужели не понимаете?!
Катер лежал на месте, в самом начале пускового канала, словно торпеда, готовая к пуску. Ангар не был пока изолирован от внутренних помещений «Земляники», и в голове Александра Синяева шумели человеческие голоса.
Штурман Бабич, наконец, немного успокоился и покончил со своими застежками. Вакуумные присосы люка глухо чмокнули, отделив ангар от внутренних помещений. Шум голосов исчез. Далеко позади лязгали запоры, задраивались переборки, выравнивалось давление. Впереди открывался пусковой канал. Ангар, бывший только что одним из отсеков «Земляники», оказался теперь снаружи, по ту сторону толстой брони высшей защиты. Магниты мягко толкнули катер к выходу. Штурман Бабич заворочался, поудобнее устраиваясь в кресле и с вызовом глядя на затылок пилота, загораживающий ему пульт управления. «Первые! — думал он. — Самые первые! Тысяча километров для нас, сто лет прогресса для человечества. Куда тебе это понять!»
— Напрасно вы так себя настраиваете, — осторожно сказал Александр Синяев. — Сколько, по-вашему, во вселенной брошенных звездолетов?
— Ну и сколько же?..
— Очень много. Неимоверное количество.
— Потрясающе точная цифра! — восхитился Бабич. — Плюс-минус бесконечность!..
— Цивилизации гибнут, корабли остаются, — спокойно продолжал Александр Синяев. — Если планета строит их всего тысячу, то среднее расстояние между звездолетами уже на порядок меньше расстояния между цивилизациями; если миллион — то на два порядка. Все они, как правило, давно пережили хозяев.
— Перестаньте, — поморщился сзади Бабич. — Теория и практика разные вещи. Что вы знаете? По-моему, ничего.
— Зачем знать? Все и так очевидно. Нельзя отрицать, что звездолетов во вселенной множество и в основном это пустые, брошенные машины…
— Посещать которые очень опасно, — подхватил Бабич.
— Именно по этой причине, — сказал Александр Синяев, — вы, видимо, и прихватили свою пушку?..
Бабич рефлекторно поправил на поясе пистолет, выданный Мониным под расписку, но не ответил. Возмущаться уже не было ни сил, ни желания. Подумал только, что пилот, очевидно, вдобавок злится на него из-за пистолета. Ничего, пусть позлится. Официально назначенный! Генерал без шпаги ты — вот кто. Человек с пустой кобурой…
— Вы хоть стрелять-то умеете? — поинтересовался Александр Синяев.
«Уж получше тебя!» — подумал Бабич, но вслух ничего не сказал. Пилот на работе, не стоит его отвлекать. Потом, в чем-то он прав: побережем нервы. Взаимно. Пускай делает свое дело…
Пока что, правда, работали автоматы. Экраны все еще оставались слепыми. Катер, уже без ускорения, медленно шел на выход по невидимым рельсам магнитного поля. Александр Синяев чувствовал, как спереди надвигается выходное отверстие и как с такой же неотвратимостью их нагоняет бесплотная лапа толкателя.
Катер вырвался наружу.
Кругом был мрак, но глаза, привыкшие к темноте, уже различали мелкую звездную россыпь на экранах кабины. Почти во всю заднюю полусферу зияла продолговатая яма — черный силуэт «Земляники». Тень звездолета медленно сжималась к центру экрана.
Александр Синяев молча смотрел вперед. Там, на фоне плотного звездного поля, возникло круглое черное пятно. Тень «Земляники» потерялась за кормой. Тень чужого росла. Не в центре экрана, а чуть сбоку. Ничего, дело поправимое.
Александр Синяев ощутил спиной кресло. Катер сильно тряхнуло. Его магнитные искатели нащупали цель, и ракеты подправили курс. Тень чужого росла, переместившись в центр экрана. Катер мчался безмолвный, как магнитная торпеда в борт океанского лайнера.
— И почему молчат ваши метеоритные батареи?..
Александр Синяев не ответил. Он внимательно смотрел вперед, но все там было спокойно. Он физически ощущал, как катер обволакивает тормозным полем. Да, они были магнитной торпедой, только со знаком минус. Россыпь звезд на экранах крутнулась. Катер развернулся кормой вперед. Готовясь к встрече, умная машина заботилась о пассажирах.
И снова Александр Синяев ощутил свой вес. Его плотно вжимало в кресло. Тормозное поле почуяло массу чужого.
— А как мы попадем внутрь, по-вашему? — не надеясь на ответ, спросил Бабич.
— Через дверь, надо полагать, — сказал Александр Синяев.
Черная тень чужого звездолета заслонила уже всю переднюю полусферу. Катер тормозил, приближаясь к цели.
— Вот так. А теперь так. Видите, как все просто? — произнес штурман Николай Бабич, очень довольный собой. — Эти штуки называются магнитные якоря. Теперь никуда он не денется. Но я, признаться, не понимаю, как вы можете кого-то учить, не зная таких элементарных вещей.
— Ну теперь-то я их уже знаю, — примирительно сказал Александр Синяев.
Облаченные в легкие скафандры, они стояли в центре плоской равнины, тускло сиявшей светом далеких звезд. Чужой звездолет был громаден. Рядом с ними чернел высокий силуэт десантного катера, окаймленный ходовыми огнями. Катер благодаря познаниям штурмана был сейчас надежно пришвартован к гладкому металлу. Люди стояли рядом с катером, прочно привязанные магнитными подошвами к поверхности чужого корабля. Судя по всему, он принадлежал древнейшей галактической культуре Маб из центральных областей Галактики. Если так, он пустовал уже много миллионов лет.
— Вы… ничего не чувствуете?.. — внезапно спросил Бабич.
Александр Синяев понял. Он знал, о чем Бабич пытается сейчас думать: о том, как почетно первыми из людей ступить на борт чужого звездолета, построенного неизвестно когда; о том, что новый пилот оказался кругом посрамленным, особенно с этими магнитными якорями; о других столь же приятных вещах. Но ни о чем таком Бабич думать не мог, хотя и пытался: все его мысли тонули в беспричинном, казалось бы, страхе.
— Мне кажется, из какой-нибудь щели вот-вот полезут… чудовища, — тихо говорил Бабич. — Да, чудовища. Так почему-то мне представляется. Здесь живут чудовища, а не люди. Омерзительные, хищные, страшные. Всякая ерунда лезет в голову…
— Ничего, скоро пройдет, — успокоил штурмана Александр Синяев. Он-то хорошо знал — так, конечно, и будет, но теперь, после слов спутника, ему уже тоже слышались отголоски зова внутренней биосферы, ослабленного толстой броней корабля. — А вот щель бы и вправду хорошо отыскать. Впрочем, скорее она найдет нас сама.
