Александр Кулешов - Мир приключений. 1984 год

Но, посидев в салуне и воздав должное воспоминаниям, золотоискатели опять-таки шли не на пристань, откуда можно было вернуться на родину, а отправлялись дальше в горы, дальше по притокам мелких рек, куда их вел голос золота, голос золотых россыпей и жил, едва слышно звучавший из-под земли. И когда по прошествии нескольких лет “золотая лихорадка” в Клондайке спала, не все смогли уже войти в прежнюю колею и вернуться к обычной жизни. Многие предпочли отправиться еще дальше на север, в самые отдаленные районы, куда не ступала еще нога человека, но где, говорили, есть некая долина, сказочно богатая золотом. Кто говорил? Такие же охотники за золотом, как и они сами. Доверительно поведав об этом кому-нибудь, повторив это несколько раз, они сами начинали вдруг верить в свою химеру и, бросив все, отправлялись в путь на поиски сказочной страны, нового Эльдорадо, родившегося в их же воображении.

О золотоискателях, людях Клондайка, писал Джек Лондон. Но не только о безумной жажде золота рассказывает он. Его герои — это сильные люди, упорно идущие к цели, преодолевающие все препятствия, все барьеры, и в том числе то темное и алчное, что может оказаться в самом человеке. Час их победы не тогда, когда заступ натыкался вдруг на россыпь золота или самородки, а когда среди всей жадности и жестокости они достигали торжества великодушия, жертвенности, благородства. Именно этим человеческим своим началом эти люди созвучны и симпатичны нам.

Когда удача сама, казалось, давалась в руки, обладатель богатства с удивлением видел, что к прежним его тревогам прибавилась еще одна, новая. Потому что владеть золотом означало в то же время и охранять его. Охранять каждый час, каждую минуту, днем и ночью. Изобретались сложные запоры. Сооружались хитроумные подземелья. У входа в сокровищницу выставлялась вооруженная стража. Но ничто не давало уверенности, ничто не приносило спокойствия. Владельцу оставалось одно: самому сидеть в окружении своего золота, беспрестанно перебирать его и не выпускать из рук.

Рассказывают, что примерно так и поступил некий купец-раскольник, живший в прошлом веке в Петербурге. В течение многих лет он почти не покидал своей комнаты, вход в которую не был разрешен никому. Его любимым занятием было перекладывать и пересчитывать золотые монеты. Когда он умер и квартальный надзиратель с понятыми решился наконец открыть дверь, весь пол оказался завален деньгами, к окну и к двери была проложена.только узкая тропинка среди золотых монет. Всего было собрано пять больших мешков золота, не считая ценных бумаг и ассигнаций.

Стоило, однако, купцу так охранять свое золото? Едва были составлены необходимые акты и соблюдены формальности, как золото, все пять мешков, вдруг исчезло. Исчезло бесследно и самым мистическим образом. Поиски его ни к чему не привели. Да никто особенно и не занимался этим. Тем более что у купца не оказалось наследников.

Страх расстаться с золотом принимал иногда неожиданные формы. Тогда же, в прошлом веке, в Москве жила супружеская пара, богатые помещики, владельцы многих больших домов. Ни днем ни ночью они не расставались с заветной шкатулкой. С наступлением темноты страх их удваивался, супруги приказывали закладывать карету и каждую ночь до рассвета разъезжали по спящим улицам, держа шкатулку на коленях…

Существует тонкий психологический рубеж. Перейдешь его незаметно, и тогда не человек уже владеет ценностями, а они начинают обладать им, подчиняя себе все его помыслы и интересы. Патологическую скупость психиатры квалифицируют как отклонение, своего рода психическое заболевание. Вспомним “Скупого рыцаря” у А.С.Пушкина:

Может ли человек, здоровый нравственно и психически, в такой мере подчинить себя этим сундукам, стоящим в подземелье? Болезнь скаредности, как любое заболевание, начинается с мелочи, с повседневной жадности. И человек, если он с юности не следит за собой, не видит себя со стороны, сам не замечает, как превращается в такого “скупого рыцаря”.

Из всех способов, к которым прибегали обладатели сокровищ, чтобы сохранить их, самым верным оставался старый и испытанный метод: прятать. Не случайно даже само слово “сокровище” означает не “ценность”, а то, что сокрыто, спрятано.

Предания о скрытых сокровищах, кладах дошли до нас с древнейших времен — о них упоминал еще Платон двадцать три века назад. О них же писал Аристотель в своей “Политике”. В русском летописном памятнике XV века Киево-Печерском патерике рассказывается о находке “латинских сосудов”, в которых было “злата же и сребра бесчисленно множество”.

На Руси кладоискательству предавались многие высокопоставленные лица. Даже царь Иван Грозный не скрывал этой страсти. И Петр I относился с величайшим интересом к различным сообщениям о кладах.

Далеко не всегда, однако, к кладу вели прямые и, скажем так, честные пути. Чтобы овладеть кладом, о котором упоминает Печерский патерик, киевскому князю Мстиславу пришлось пытать, и пытать до смерти, монаха Федора. Монах не хотел открыть князю, где были зарыты “латинские сосуды” с золотом. В его глазах князь, посягавший на то, что не принадлежало ему, мало чем отличался от “лихого человека”, разбойника с большой дороги.

Юристы в разные времена по-разному решали вопрос, кого можно считать истинным владельцем клада. Того, кто его нашел? Но ведь прятал это золото не он. Следовательно, юридически он выступает как человек, присваивающий чужое. Правда, здесь добавляется еще один фактор — давность лет. Присвоение сокровища, много лет не имевшего владельца, решено было не считать воровством. Тем не менее кладоискательство породило целый раздел права.

У юристов Древнего Рима по этому вопросу бытовало две точки зрения. Согласно одной, клад, кто бы ни нашел его, принадлежит тому, на чьей земле или и чьем доме он был обнаружен. Другая точка зрения — клад безраздельно принадлежит тому, кто его нашел. Пытаясь примирить оба взгляда, император Юстиниан установил, что половина клада должна принадлежать владельцу земли, а половина — тому, кто нашел его.