Не успел он докончить фразы, как со всех сторон начали появляться туземцы и с громкими криками бросаться в воду. Через несколько минут их собралось несколько сот человек.
Часть из них, продолжая кричать, барахталась в воде, в то время как другая важно расселась на берегу, серьезно наблюдая за плавающими. Размахивая руками и, видимо, споря, они постепенно стали выходить из воды. Один из них вышел из воды как раз в том месте, где сидел Билл.
По вычурному убранству головы я узнал в нем вчерашнего гостя – вождя острова, на котором мы находились. Вода смыла с его лица всю краску, и, к моему удивлению, я увидел, что это Тараро, мой старый друг с кораллового острова.
Тараро тотчас же узнал меня, подойдя ко мне, обнял меня за шею и приблизил свой нос к моему носу. Потом, будто вспомнив, что приветствие у белых выражается иным способом, схватил меня за руку и с силой ее потряс.
– Алло, Ральф! – воскликнул Билл. – Да этот парнишка влюбился в тебя или, может, это твой старый приятель?
– Вы правы, Билл, – возразил я. – Он действительно мой старый знакомый. – И я постарался коротко рассказать ему о том, что он начальник того отряда, которому Питеркин, Джек и я помогли спастись от преследовавших их врагов.
Тараро, вступив в оживленную беседу с Биллом и все время показывая на меня, рассказывал ему подробно о нашем знакомстве и встрече на коралловом острове.
В это время мы услышали страшные крики: «Мао, мао!» («Акула, акула!») За ними последовал пронзительный вопль, прорвавшийся через сотни галдящих голосов. Кричали все туземцы, как плавающие в воде, так и сидящие на берегу. Мы быстро направились к тому месту, откуда неслись все возрастающие крики. Не успели мы подойти, как увидели расширенные, полные ужаса глаза одного из пловцов. Он беспомощно взмахивал руками и, не в силах больше кричать, громко хрипел. Спустя мгновение он скрылся под водой.
Немедленно спущенная лодка подоспела к тонувшему, и один из дикарей успел схватить его за руку, на минуту снова показавшуюся в воздухе. Но, увы, чудовище успело уже проглотить половину своей несчастной жертвы, и спасавшим удалось извлечь только верхнюю часть туловища.
В эту ночь, стоя на вахте, я вспоминал обо всех ужасах, свидетелем которых мне пришлось быть за это время. Кровь моя стыла при мысли, что это еще далеко не конец и будущее обещает мне мало хорошего.
На следующее утро, утомленный бессонной ночью, я проснулся в очень скверном настроении. Голова горела, и я чувствовал, что терпение мое подходит к концу.
Капитан появился на палубе незадолго до того часа, когда обыкновенно команда отправлялась в лес. Я подошел к нему, прося его разрешения остаться на шхуне, так как чувствовал себя больным.
В ответ на мою просьбу он злобно посмотрел на меня и очень грубо приказал собираться для того, чтобы, как всегда, идти на берег. Дело в том, что за последние несколько дней настроение капитана резко изменилось к худшему. Это случилось после крупных разговоров с Ромато, который угрожал тем, что пошлет флотилию из своих военных лодок с тысячью туземцев и подожжет шхуну. В ответ на это капитан подошел к нему вплотную и со сверкающими глазами сказал:
– Мне только нужно поднять свой мизинец для того, чтобы моя пушка разнесла на мелкие куски всю вашу деревню.
Хотя вождь племени был очень храбрым человеком, свирепый взгляд капитана заставил его затрепетать. Он ничего не ответил, но слова капитана разбудили в нем дремлющие старые обиды и подняли новое чувство ненависти.
Итак, мне надо было идти в лес, несмотря на головную боль и сильное утомление. Перед отходом меня потребовал к себе в каюту капитан.
– Слушай, Ральф, у меня есть для тебя поручение. Эта черная морда Ромато окончательно сошел с ума; мне необходимо его как-нибудь задобрить. Вот, возьми эти зубы кита и снеси их ему домой. Скажи, что я шлю ему привет и прошу принять подарок. Возьми с собой кого-нибудь из людей, умеющих объясняться с туземцами.
Я с удивлением рассматривал странный подарок, состоящий из шести белых китовых зубов и двух по бокам, выкрашенных в ярко-красный цвет. Я решил взять с собой Билла и заодно попросить его объяснить, какую представляют собой ценность зубы кита.
– Тебе и мне, – сказал Билл, – эти зубы кажутся ненужным хламом, а дикари очень ценят их. Больше всего ценятся красные, каждый из них равняется двадцати белым. Я думаю, что происходит это оттого, что они нечасто встречаются и их трудно достать.
Подойдя к дому Ромато, мы застали его сидящим на подстилке среди огромного количества туземных тканей и других предметов, подаренных ему представителями низших племен. Он встретил нас не очень дружелюбно, но когда Билл объяснил ему причину нашего посещения, он стал гораздо добрее.
Получив подарок, он окончательно размяк.
– Идите, – сказал он, сделав неопределенный жест рукой, – и скажите вашему капитану, что я разрешаю ему сегодня рубить деревья, а завтра уже нельзя. Пусть он сам приедет на берег, мне нужно с ним поговорить.
Когда мы вышли от вождя, чтобы возвратиться в лес, Билл мрачно покачал головой:
– Этот черномордый затевает что-то недоброе. Я его давно знаю.
В этот день работа в лесу утомляла меня больше, чем когда-либо. Я с нетерпением ждал момента, когда можно будет вернуться на судно, забиться в свой угол и с закрытыми глазами вспоминать светлые дни, промчавшиеся так быстро. Наконец наступил долгожданный час, и я впервые, вступив на палубу шхуны, почувствовал радость.
Вечером я случайно услышал разговор капитана с одним из его помощников. Этот разговор меня сильно взволновал. Они сидели в каюте капитана, расположенной внизу, и тихо беседовали, но так как верхний иллюминатор был открыт, каждое слово отчетливо доносилось до моего слуха.
– Мне это здорово не нравится! – сказал помощник капитана. – Похоже на то, что за нашу работу мы ничего не получим.
– Ничего не получим? – спросил капитан, стараясь скрыть гнев. – Ты считаешь, что хороший груз ничего не стоит?
– Это правильно, – возразил помощник, – но груз-то у нас на борту, и лучше бы до беды отчаливать.
– Слушай, – сказал капитан, понижая голос, – ты рассуждаешь как мальчишка. Во-первых, вовсе не весь груз у нас, огромная часть его еще находится в лесу, но мне не дают его вывезти. Ведь он уже угрожал нам всячески.
– Угрожал нам, неужели? – воскликнул помощник, горько смеясь. – Несчастное самодовольное существо!
– Да, видно, не такое уж самодовольное, раз ты боишься напасть на него.
