— Сейчас растолкую…
Пока беглецы подходили к тому дереву, брат Белтус коротко пояснил: рамптифузель — это крайне опасное и агрессивное существо, с тонким и длинным телом, покрытое густым мехом, внешне очень напоминает квадратное полотно. Когда рамптифузель не охотится, то все это время он спит, обернувшись вокруг дерева, и со стороны выглядит как шуба, висящая на стволе дерева, и обернутая вокруг него. Если же кто-то пытается отодрать эту «шубу» от дерева, то существо просыпается и в ярости накидывается на этого неосторожного, и поедает его.
Да и вблизи это странное создание с труднопроизносимым названием выглядело довольно неприятно: темный меховой квадрат коричневато-серого цвета, без головы, но с четырьмя полосами сильных когтистых лап, которые плотно обхватывали широкий ствол дерева… Заметить его издали довольно сложно, потому как это существо может менять свой цвет, сливаясь по цвету с окружающей его местностью. Совсем как хамелеон, живущий в дальних странах… Ну, а охотится рамптифузель без особых ухищрений — обычно ложиться на траву или землю, становясь почти неотличимым от того места, где он устраивает засаду. Все остальное было очень просто: стоило неосторожному зверю (или человеку) наступить на этот мохнатый ковер, как вырваться из него уже не было никакой возможности.
Беглецы, хотя и приблизились к дереву, на котором находилось это существо, но все же старались не переступать определенные границы, благоразумно стараясь держаться подальше. Кто его знает, этого рамптифузеля, на что он способен — вдруг услышит голоса людей, и проснется раньше времени! А уж если учесть, что, проснувшись, это существо в ярости накидывается на того, кто осмелился его разбудить…
— Ну и зверюга! — брат Белтус, стоя в отдалении, рассматривал неопрятную шкуру странного существа. — Здоров, зараза…
— И зачем мы сюда пришли? — оглянулся дядюшка. — Мало того, минуты на минуту может появиться этот… ходаг, и нам надо уносить ноги.
— Если за нами следует ходаг, то уйти от него мы все одно не сможем… — брат Белтус произнес это, как непреложную истину. — Но попытаться сделать это все одно стоит. Есть у меня одна мысль, только вот как ее можно осуществить — не знаю…
Ходаг показался куда раньше, всего лишь через несколько минут. К сожалению, за это короткое время люди еще не успели как следует подготовиться к его появлению. Брат Белтус оказался прав: зверь лихо ковылял на трех лапах, и скорость его передвижения была на порядок выше того, как ранее шли беглецы. Как видно, ходаг потратил какое-то время на то, чтоб отбросить поврежденную лапу вместе с торчащим в ней мечом и зализать полученную рану, а потому сейчас вовсю пытался наверстать упущенное время. Да, от этого зверя, и верно, так просто не избавиться! Следовало радоваться хотя бы тому, что у людей осталось минута-другая на то, чтоб осуществить задуманное.
— Брат Белтус, не надо, это сделаю я… — брат Титус остановил монаха, который взялся, было, за кинжал. — Вы, похоже, лучше меня знаете повадки этого зверя, и если что пойдет не так, то подскажете, как правильней поступить.
— Но… — начал, было, брат Белтус, но молодой инквизитор оборвал его неожиданно резко, а потом и вовсе продолжил едва ли не в приказном тоне:
— Это не обсуждается. И времени на разговоры у нас нет. А вы все, как мы ранее и договаривались, стойте и не шевелитесь. Брат Белтус, берите камни и идите к дереву.
Закатать рукав на левой руке своего потрепанного монашеского облачения, так же как и отхватить пару кусков темной ткани — все это не заняло много времени у молодого инквизитора. Затем брат Титус, не поведя бровью, чиркнул кинжалом по своей руке, и через пару мгновений оттуда хлынула кровь, после чего парень, оставляя за собой на земле ровную дорожку крови, вытекающей из располосованной руки, направился к дереву, на котором все так же продолжал спать рамптифузель. Впрочем, брат Белтус тоже спешил к тому дереву с карманами, полными камней, которые беглецы успели насобирать поблизости.
Все остальное Андреас наблюдал словно со стороны: ходаг лихо приближался к людям, причем с явным намерением добраться-таки до удирающей добычи, и наконец-то запустить зубы теплую человеческую плоть. Вот зверь остановился неподалеку от стоящих людей, и взвыл, только сейчас в его вое слышалась не только угроза, но и радость — вряд ли предполагаемые жертвы вновь сумеют удрать от него. Возможно, он и не сумеет убить всех, но парочку из этих двуногих точно положит… Убедившись, что добыча стоит на месте, ходаг вновь потрусил к людям.
Тем временем брат Титус уже провел кровавую дорожку до того самого дерева, на котором все так же неподвижно висел рамптифузель, после чего, зажав рану рукой, отошел в сторону, кивнув брату Белтусу — мол, давай, начинай… Монаха дважды просить не пришлось, и на шкуру, плотно обхватившую ствол, обрушился целый град камней. Только бы их хватило для того, чтоб разбудить спящего рамптифузеля! Если этого будет недостаточно, то надо хватать острые обломки сучьев, и бросать их в висящее на дереве существо в надежде, что оно проснется от спячки…
По счастью, до сучьев дело не дошло — для пробуждения рамптифузелю хватило и нескольких сильных ударов камнем. Люди увидели, как висящая на дереве шкура зашевелилась, даже чуть съежилась после очередных ударов, полученных от весьма увесистых камней, а потом плавно-текущим движением существо соскользнуло на землю, где, полежав мгновение, внезапно развернулось во всю свою величину. Перед взором людей оказалось почти правильное четырехугольное полотнище, длиной (и, соответственно, шириной) с человеческий рост, однако в толщину это создание не превышало всего лишь нескольких дюймов. Издав легкое шипение, куда больше смахивающее на шорох сухих листьев, существо, вытянувшись во всю длину и подрагивая своим телом, уткнулось в кровавую дорожку, оставленную братом Титусом. Еще мгновение — и рамптифузель чуть волнообразными движениями пополз по земле вдоль красной полоски, помогая себе неожиданно сильными когтистыми лапами. Что тут можно сказать? Только то, что если это существо, толком не проснувшись, уже тянется по свежему кровавому следу, то особого милосердия от подобного создания ждать не стоит.
Меж тем ходаг находился уже совсем неподалеку от троих неподвижно стоящих людей, и к ним со всех ног бежал брат Титус, прижимая к своей распоротой руке несколько кусков ткани, отхваченной им от своего темного облачения.
— Все, бегите… — крикнул он, бросая на землю пропитанные кровью обрывки ткани. — И опять врассыпную…
Уговаривать людей не пришлось, и все кинулись кто куда, не переставая при этом оборачиваться, чтоб не пропустить ничего из происходящего, а посмотреть было на что. Прежде всего, ходаг не бросился за разбегающимися людьми — его, как и раньше, немного озадачило то, что добыча кидается в разные стороны. Возможно, зверь метнулся бы за кем-то из них, но сейчас его нос уловил запах только что пролитой крови, а от подобных пьянящих ароматов голова ходага чуть ли не пошла кругом. Кто знает, может совсем рядом на земле находится кто-то раненый, то бишь добыча сама идет в руки, и упускать ее не стоит… Вот и неподалеку, чуть ли не под носом, валяется нечто, пусть и неживое, но зато с таким дурманящим запахом!..
