Перевоспитать себя космически очень нелегко. И разговоры о том, хочу или не хочу я быть «микроскопной бактерией» доктора Болла, — это разговор не в нашем тоне. Мы же договорились с вами здраво оценивать все варианты и не позволять эмоциям брать над нами верх. Ну, пусть Болл погорячился со своими «микроскопическими» выводами. Однако существует вполне логичное и нисколько не унизительное для нас другое объяснение космического равнодушия.
Равнодушие сознательное. Молодая цивилизация должна пройти все стадии своего развития, подобно ребенку, узнать окружающий мир, приготовить себя к существованию в космическом пространстве.
Более того, возможно допустить, что высшая этика внеземных цивилизаций считает просто невозможным какое бы то ни было вмешательство в дела младших братьев по разуму. Советский философ Георгий Иванович Куницын, размышляя однажды на эту тему, заметил: «Это все равно что лишить ребенка детства». Активное влияние на стоящих ниже тебя как в техническом, так и в социальном развитии он считает антигуманным. С Куницыным можно спорить, но спорить, разумеется, исходя опять–таки лишь из наших земных представлений. Разве в масштабах Земли не является проявлением гуманизма и благородства помощь более развитых в научном и техническом отношении стран странам слаборазвитым? И какой «внеземной» гуманизм согласится с тем, что нужно смотреть, как умирают дети в Африке, вместо того чтобы строить там больницы.
Вы скажете, что я искусственно измельчаю проблему, — ну а как можно иначе? Нельзя любить человечество в целом. Надо любить человека.
Вы видите, сколько острых научных, морально–этических и иных идей существует в проблеме CETI? И все–таки лейтмотивом таллинского симпозиума звучала жалоба на нехватку именно новых, свежих, нестандартных идей. Об этом говорили и В.С.Троицкий, и Н.С.Кардашев, и Л.М.Мухин, и многие иностранные ученые.
Не хватает идей… Найдется ли сегодня на планете такая область научных знаний, специалисты которой могут не пожаловаться на ту же вечную беду? И ведь это замечательно, если поразмыслить…
Итак, инопланетяне явно не спешат наладить с нами контакты, никаких сигналов от них мы пока не получили. Ну а сами мы? Можем ли мы, пережившие лишь считанные годы своего космического бытия, проявить какую–то активность и как–то попытаться о себе заявить?
Разумеется, наши возможности очень ограниченны. Главная возможность — сама Земля. Хотя в 1975 году на конференции Лондонского королевского общества, посвященной обнаружению жизни на других планетах, были продемонстрированы снимки, из которых явствовало, что уже с высоты 160 километров следов деятельности человека на Земле практически не видно, одновременно отмечалось, что газовый состав земной атмосферы говорит о большой вероятности жизни на ней.
Тысячи работающих на Земле радио–и телевизионных передатчиков создают фон радиоизлучения, намного превышающий общий естественный фон, который мог бы возникнуть на планете земного типа. Если можно так выразиться, мы неестественно ярко светимся в радионебе, и, с этой точки зрения, остаться незамеченными хотя бы в пределах нашей Галактики нам довольно трудно. Но ведь излучать еще не значит передавать.
«Если в настоящее время чувствительность приемников достигла возможного, разрешенного сегодняшней технологией предела, — рассказывал в Таллине В.С.Троицкий, — то мощность передатчиков в принципе может расти».
Можно ли создать такой передатчик, который бы «кричал» на всю Галактику? Теоретически, конечно, все можно, но смотрите, что получается на практике.
Всеволод Сергеевич произвел необходимые расчеты. «Кричащий» на всю Галактику радиомаяк должен поглощать огромную энергию. Однако если мы увеличим производство энергии только на один процент в сравнении с тем, что дает нам Солнце, то средняя температура планеты повысится на 0,8 градуса, что может привести к таянию полярных льдов, затоплению материков и другим труднопредсказуемым бедам. Предел производства энергии может составлять не более одной тысячной доли от солнечных щедрот, это 1014 ватт. Но уже сегодня мы производим 1013 ватт. Следовательно, резерв у нас очень небольшой — допустимо увеличить производство энергии на Земле только в 10 раз в сравнении с нынешним. Но для нашего громко кричащего маяка этого явно не достаточно. Ведь часть радиоволн будет поглощаться атмосферой Земли. Пусть это поглощение ничтожно, всего два процента, но при мощности передатчика в 1021 ватт, который действительно услышит вся Галактика, энергия, рассеянная в атмосфере, в 100 раз превысит ту, которую Земля получает от Солнца. Это конец.
Хорошо, давайте построим маяк вне Земли, в космосе. И тут вырисовывается точная закономерность.
Если мы хотим, чтобы нас услышали как можно дальше, мощность маяка должна, естественно, расти, а значит, потребуется все дальше «отодвигать» его от Земли. Одновременно с ростом мощности чудовищно растут диаметры этой всенаправленной сферической антенны. Так, например, для того, чтобы нас услышали внеземные цивилизации, удаленные от нас на 1000 световых лет (совсем немного, если диаметр только нашей Галактики почти в 100 раз больше), потребуется для безопасности землян «отодвинуть» маяк примерно на 1500 миллионов километров, иными словами — за орбиту Сатурна. Диаметр сферы такой антенны должен быть около трех тысяч километров.
Троицкий подсчитал, что для транспортировки с Земли с помощью ракет огромного количества конструкций и их монтажа потребуется, по нашим сегодняшним меркам, около 300 тысяч лет!
Вывод ученого: трудно поверить, что какая–либо цивилизация будет создавать подобные сооружения. Таким образом, не следует ожидать сверхмощных сигналов цивилизаций, посылаемых непрерывно всенаправленным маяком.
Как видите, не так–то легко сказать о себе во Вселенной так громко, чтобы тебя все услышали…
Что же остается? Звездолеты. Но их еще надо научиться строить. Если летать в космосе с теми скоростями, с которыми мы летаем сегодня, до ближайшей звезды проксима Центавра пришлось бы лететь 80–100 тысяч лет. Немецкий инженер Г.Мюллер утверждает, что если каждую секунду увеличивать скорость звездолета на пять метров в секунду, то мы можем достичь границ иной цивилизации примерно лет за двадцать, но, куда он предполагает послать свой звездолет, он не говорит.
«Строительство» звездолетов, строительство, разумеется, чисто умозрительное, на бумаге, в последние годы превратилось в своеобразную инженерную игру, романтический интеллектуальный отдых ума, утомленного повседневными научными проблемами. Известный наш математик доктор физико–математических наук Михаил Яковлевич Маров рассказывал об автоматическом межзвездном зонде, способном разогнаться до скорости около 150 тысяч километров в секунду. Есть вариант и на 30 тысяч. Общий вес такого зонда около трех тысяч тонн. Где–то у границ Солнечной системы к нему может подстыковаться другой зонд и дозаправить его.
