– А потом? – спросила она.
– Потом вы пересядете в такси, – сказал Мейсон. – И обязательно убедитесь в том, что за вами никто не следует. Возвращайтесь домой окружным путем. И последнее. Сегодня вечером мы с Деллой Стрит будем курсировать в машине по бульвару Ла-Бри в Голливуде. Ровно в восемь мы подъедем к тротуару на углу Беверли-стрит. Ждите нас там. Как только машина остановится, вы сядете в нее и после необходимых мер предосторожности мы отправимся к Агнес Берлингтон.
– А если за нами будут следить?
– Это уже моя забота.
По-королевски величаво Элен поднялась с кресла, протянула Мейсону руку и сказала:
– Большое вам спасибо, мистер Мейсон. Благодарю вас за деликатность и за все, что вы сделали для меня.
С этими словами она повернулась и вышла из кабинета.
Секретарша и адвокат обменялись взглядами.
– И что ты думаешь? – спросила она.
Мейсон покачал головой.
– Это один из тех случаев, – ответил он, – когда женщины выдумывают версию, которая выглядит вполне приемлемой. Но есть еще показания Максин Эдфилд, которые полностью противоречат всему, что мы здесь выслушали. И у нас имеется еще эта медсестра, которая раньше шантажировала клиентку, но теперь, судя по всему, может дать показания в ее пользу. Вот и все.
– И еще два миллиона долларов.
– Да, два миллиона... И ко всему этому надо приплюсовать прожженного адвоката, представляющего интересы другой стороны, частного детектива, которого тоже не назовешь дураком, и представителя фирмы, призванного улаживать щекотливые дела, довольно умного и опытного. И если уж мне придется выступать против такого букета, я должен быть уверен в правдивости моей клиентки. Одного ее аристократического вида мне явно недостаточно.
– Где мы с тобой встретимся? – спросила Делла.
– Я думаю, нам лучше и не расставаться, – ответил Мейсон. – Мы сейчас вместе поужинаем, а потом отправимся на встречу с нашей клиенткой в Голливуд.
Ровно в восемь часов Мейсон подвел свою машину к тротуару. Элен Эддар вынырнула из темноты, пересекла тротуар и проскользнула в машину адвоката.
– Вы приехали на такси? – спросил тот.
– Да.
– За вами не следили?
– Нет.
– Хорошо, – сказал Мейсон. – Итак, куда мы едем?
– Поезжайте вниз по Ла-Бри, а потом сверните направо. Я не была в этих местах уже полгода, но думаю, что не заблужусь.
– В каком доме она живет?
– В одном из тех домов, которые рассчитаны на две семьи и состоят из двух флигелей. Агнес Берлингтон занимает западную половину. Перед домом садовый газон и дорожка, усыпанная гравием.
– И когда вы были там последний раз?
– Думаю, месяцев шесть назад.
– Зачем вы туда ездили?
– Как всегда, чтобы купить ее молчание и увериться в том, что она будет молчать.
– И вы дали ей денег?
– Да... В долг.
– А вы учитываете тот вариант, что теперь она может отказаться говорить? – спросил Мейсон.
– Вы намекаете на то, что и за показания она захочет получить деньги?
– Да.
– Значит, сперва я платила ей за то, чтобы она молчала, а теперь буду платить за то, чтобы она заговорила?
– Платить вы не будете, – возразил Мейсон. – Вы не имеете права это делать.
– Почему?
– Потому что противная сторона в этом случае сумеет доказать, что ваша Агнес – подкупленная вами лжесвидетельница. В подобных случаях нельзя оплачивать свидетельские показания.
– Что же нам делать? – вскинула брови Делла Стрит.
– Мы просто припугнем ее, – сказала Элен Эддар, а когда Мейсон сделал поворот, добавила: – Это неплохая мысль. Думаю, что нам удастся получить у нее признание.
Несколько кварталов они проехали в молчании, затем Элен Эддар попросила:
– Сверните еще раз направо. Проезжайте два квартала, а затем... Нет, нет, минутку, я ошиблась! Надо проехать три квартала, а потом свернуть налево. Дом стоит с правой стороны, в нем два флигеля. Агнес Берлингтон живет в западной половине.
Вскоре Мейсон подвел машину к тротуару.
– Вы можете проехать по подъездной дорожке к самому дому, – сказала Элен Эддар.
– Уж больно грязная эта дорожка, – ответил Мейсон. – Видите, здесь недавно уже побывала машина и оставила глубокие следы. Лужайка имеет небольшой уклон от дома к шоссе и влага с газона просачивается на гравиевую дорожку. Лучше оставим машину здесь и пройдем пешком.
– Пусть будет по-вашему, – согласилась Элен Эддар.
Мейсон распахнул дверцу машины, вышел и помог женщинам выйти. После этого они неторопливо подошли к левому крыльцу дома и адвокат нажал на кнопку звонка. В домике по-прежнему было тихо.
– Видимо, ее нет дома, – сказала Элен Эддар.
– Не думаю, – ответил Мейсон. – Свет-то горит. Просто занята чем-то в данный момент и не может сразу открыть.
– Может быть, звонок не работает?
– Работает. Я слышала, как он прозвенел, – сказала Делла Стрит.
Мейсон снова нажал на кнопку, но с тем же успехом.
– Что-ж, – сказал Мейсон, – придется переждать минут десять в машине, а потом опять вернуться. Возможно, она как раз принимает душ.
– А может быть, она сейчас на кухне и не слышит звонка. Или шум душа заглушает звонок. Или у нее включена стиральная машина. Почему бы нам не обойти дом и не заглянуть в окно? – спросила Элен Эддар.
– В другой половине дома света нет, – заметил Мейсон. – Значит, соседей нет дома. Но тем не менее, заходить в дом не очень хочется.
Он еще дважды позвонил, потом подошел к освещенному окну и прижался лицом к холодному стеклу.
– Что-нибудь видно? – спросила Делла Стрит.
– Мебель в комнате, саму комнату... О, черт!
– В чем дело?
– Вижу женскую ногу, – бросил Мейсон.
– И что поделывает эта женская нога? – спросила Делла.
– Ничего, – ответил Мейсон. – Она просто торчит из двери, которая, видимо, ведет в спальню.
– О, Господи! – воскликнула Элен Эддар. – Если с ней что-нибудь случилось, я не смогу... Дайте мне заглянуть!
Она подошла к адвокату и тоже прижалась лицом к стеклу, приложив к нему ладони в форме козырька, чтобы лучше видеть.
– Нога совершенно неподвижна. Женщина, видимо, лежит на полу, сказал Мейсон. – Проверь дверь, Делла! Позвони, постучи и дерни за ручку. Посмотри, закрыта дверь или нет.
– Да, женщина лежит совершенно неподвижно, – подхватила Элен Эддар.
– В таком случае, лучше всего вызвать полицию, – сказал адвокат.
– Ой, что вы! Только не полицию! – испугалась Элен Эддар. – Во всяком случае, до того, пока мы не узнаем, что с этой женщиной. Если она просто пьяна или наглоталась наркотиков, то мы должны получить ее показания до того, как до нее доберется кто-нибудь другой. Неужели вы не понимаете, как важно для меня, чтобы она стала на свидетельское место и дала показания?
