После всего того что ему рассказала Таня Орлофф, слова Желтой Тени не явились чем-то неожиданным для Боба Морана. А уж если быть откровенным, то в определенной степени француз разделял обвинения Минга в отношении нынешнего состояния цивилизации. Он, например, ненавидел бессмысленное массовое уничтожение животных, он был против оружия массового уничтожения, которое косило людей так, как не могла сделать ни одна самая страшная эпидемия. Но, с другой стороны, западная цивилизация покончила с рабством, создала справедливые социальные законы, дала свободу слова, борется с болезнями…
— Вы молчите, командан Моран, вам нечего сказать, — настаивал господин Минг. — Мне кажется, я поколебал вас в ваших убеждениях. А скоро вы вообще будете смотреть на мою тайную войну другими глазами. Я взял имя Желтой Тени, поскольку тень является символом жестокой борьбы, которую я веду, борьбы, после которой все осветится желтым светом… Вы, командан Моран, пришли сюда, чтобы сделать мне предложение. Я тоже со своей стороны предлагаю вам: переходите на мою сторону. Бок о бок мы будем вести борьбу за истину…
Боб Моран отрицательно мотнул головой.
— Нет, Минг, — твердым голосом сказал он. — Борьбу за истину не ведут с помощью оружия, которое вы используете, а тем более путем террора. Вы боретесь за благо сатанинскими способами. Все, что вы только что пытались мне внушить, не более чем предлог для использования сил зла, которые дремлют в вас. Сатана, господин Минг, никогда не станет праведником.
Услышав эти твердые слова, Великий Могол не шелохнулся.
— Должен ли я понимать, командан Моран, ваши слова как отказ от моего предложения?
— Конечно» я отказываюсь, и столь же категорически, как вы отказались от моего.
На лице Ми ига отразилась досада.
— Это огорчает меня, командан Моран. С того дня как вы спасли мне жизнь там, в храме Шивы, я считал вас своим другом. Кем прикажете теперь считать вас, врагом? Ах! Если бы я мог быть уверен в вашем нейтралитете!
Моран пожал плечами:
— Ничего не поделаешь, Минг. Если бы вы вели свою борьбу человечными способами, может быть, я бы и последовал за вами. Ваше же оружие — убийство, насилие, и я буду бороться с вами до последнего вздоха.
На этот раз Желтая Тень закатился от хохота, хохота басовитого, но в то же время скрипучего, воистину сатанинского.
— В таком случае, боюсь, командан Моран, — молвил он, отсмеявшись, — что вы не выйдете отсюда живым. Вы сильный боец, но, как вам известно, я могу вас прикончить голыми руками.
Боб улыбнулся.
— Прошлый раз вы победили меня, Минг, это так. Но на сей раз вам это не удастся, и не надейтесь. Дух ваш ясен, это бесспорно, но тело,.. Вы сейчас в состоянии ломки, то есть слабы, как ребенок…
Желтый дьявол продолжал смеяться.
— Возможно, вы и правы, командан Моран, — признал он. — Но это не меняет ничего. Вы в моей власти. Обернитесь, и вы поймете, что Желтую Тень никогда нельзя застать врасплох.
В последних словах Минга Боб почувствовал какой-то подвох. Не хочет ли тот обмануть его? И не попытается ли он напасть, когда Моран отвернется? Желтая Тень понял его колебания и снова сказал:
— Ничего не бойтесь, я лично не буду вмешиваться, командан Моран. Вы просто оглянитесь.
Француз медленно обернулся и посмотрел на входную дверь. Между дверью и ним, как статуя, стоял огромный китаец. Он был такого же poста как его хозяин, плотный, широкоплечий, под одеждой вздувались шары мускулов. Череп его был чисто выбрит, лицо совершенно животное, а уши расплющены, как это бывает у профессиональных борцов.
— Я представляю вам Иена, моего первого телохранители, командан Моран, — насмешливо произнес Минг. — Сила его равна моей.
«Но уж мозгов-то у него явно нет, — подумал Боб. — Мускулы, кости и жир, а мозг размером с грецкий орех…»
Слегка выставив левую ногу вперед и приняв устойчивое положение, француз приготовился к нападению Иена. И тот атаковал, но резко и неожиданно. С быстротой, которую трудно было ожидать в этом огромном теле, Иен прыгнул вперед и нанес удар кулаком, способный свалить и слона. Француз не успел вовремя уклониться, и кулак скользнул по плечу, отбросив Морана к стене.
Слегка оглушенный, он тем не менее предвидел следующее движение колосса, повернулся на месте как бы «в танце» и успел нанести сам несколько точных и резких ударов. Иен хотел ударить еще раз, раскрыл подбородок и получил крюк справа, прозвучавший, как хлопок выстрела. Вслепую он захватил, нырнув, ноги Морана, и Боб полетел на пол. Моран извивался как змея, пытаясь выкарабкаться из-под огромной туши, а две лапы гориллы-китайца старались обхватить его шею. Одной рукой Боб вцепился в мизинец руки, лежавшей у него на затылке, выкрутил его, в то же время ногами делал «японские ножницы» . Иен издал стон и откатился в сторону. Моран изо всех сил нанес удар правой в солнечное сплетение и тут же вскочил. Иен тоже поднялся, но пошатываясь. Француз мгновенно обрушил на него один из жесточайших ударов, к которым прибегают каратисты, локтем в подбородок. Выведенный из борьбы, противник пошатнулся, упал, покатился по полу и уже больше не шевелился.
Боб стоял, опираясь о стену и стараясь восстановить дыхание. Он видел, что по обеим сторонам двери появились два бирманца— Более рослый из них направил на Морана револьвер.
— Лицом к стене, — скомандовал он французу. Боб повиновался, ибо после всех нагрузок ночи борьба с Иеном доконала его. В этот момент он услышал позади себя какое-то шевеление и тут же получил удар по затылку. Скользнув по стене, он еще попытался задержать падение, но черная вуаль опустилась на глаза, и он, потеряв сознание, распластался на ковре.
Придя в себя, Боб понял, что все еще находится в той же комнате, сидит, прислонясь спиной к стене, а руки у него связаны. Господин Минг, растянувшись на кушетке, с совершенно отрешенным видом курил опиум. Иен стоял в углу и дрожащей рукой массировал пострадавшую челюсть. Оба бирманца исчезли. Боб потряс головой.
— Он пришел в себя, — пропищал Иен детским голоском, который совсем не вязался с его огромной тушей.
Он подошел к французу и отвесил ему оплеуху.
— Ты слишком расхрабрился, видя, что у меня связаны руки, куча вонючего жира! — сказал Боб со злостью и отвращением.
Но тут прозвучал голос господина Минга:
— Вам бы не связали руки, командан Моран. Но вы слишком опасный противник. Слишком опасный…
— Что вы от меня хотите, Минг?
Желтая Тень положил трубку и пожал плечами.
— Что делают с опасными противниками? — задал он риторический вопрос. — Вы ведь не желаете быть моим союзником, а я не могу позволить себе сохранить вас в качестве противника. Этой ночью вы заставили слишком много потрудиться моих дакоитов, а для меня это ущерб…
