Высокую крышку ларца венчал христианский крест, вырезанный, по-моему, из сердолика. Трепетный свет горящих свечей сложно переливался внутри сердоликовых пластин, и казалось, что там, внутри, самостоятельной и сложной живут небольшие мерцающие огоньки.
– Засмотрелся? – спросила княжна.
– Красиво.
– Ты не возражаешь, если я помолюсь?
– Да конечно, – всполошился я. – Ради Бога. Пожалуйста.
Сербиянка прошла к алтарю и опустилась на колени перед центральной иконой.
Я стоял и ждал со смятенным сердцем.
Поразительная тишина, нарушаемая только потрескиванием пламени и едва различимым шепотом княжны, стояла вокруг. Казалось сам воздух, сгустившийся за столетия, смотрит на меня со всех сторон, как бы оценивая: достоин ли я, простой смертный, находиться в столь священном месте?
Завершив молитву глубоким поклоном, княжна легко поднялась и подошла ко мне.
– Ты можешь открыть ларец.
Я переступил с ноги на ногу. Почему-то казалось, что если крышка ларца будет снята, во мне что-то необратимо изменится. А мне, как и всем людям, свойственно цепляться за привычное до последнего.
Княжна никак не торопила меня и не мешала раздумьям.
– А там действительно лежат предметы, к которым когда-то прикасался Христос?
– Да.
– Тогда, может быть, ТЫ откроешь?
– Нет. Есть вещи, которые каждый должен сделать самостоятельно. Впрочем, можешь и не открывать – выбор за тобой.
Я криво улыбнулся.
– Ладно, будем героями до конца.
Ларец мягко подался моим усилиям. Тяжелая от обилия золотых украшений крышка плавно откинулась на петлях и явила взору золотую парчу парадного царского одеяния.
Кажется, именно в таком наряде Христос изображен на иконе «Царь царем».
Кстати, «Царь царей» – это ведь император? Неожиданная мысль.
Осторожно, опасаясь повредить древнюю ткань, я приподнял край парчи.
– Смелее, – ободрила княжна. – Подлинные сокровища не подвержены воздействию времени.
Я бережно откинул верхний слой ткани на крышку. В открывшемся углублении мягким, глубоким светом драгоценных камней засверкала корона. Тройная. Каждый лепесток ее являл собой тончайший филигранный узор, свитый из золотой нити. И оттого корона казалась одновременно тяжелой (золото!) и невесомой, как искрящаяся под солнцем снежинка.
Неудержимо захотелось дотронуться. Но было страшно что-нибудь сломать или испортить – больно уж хрупкими казались лепестки процветших крестов, образующих корону.
Наконец, встав поближе и поудобнее, я двумя руками коснулся и, бережно обхватив пальцами с боков и снизу, приподнял царский венец.
– Ух ты!
Княжна улыбнулась.
– Какой-то удивительный мастер делал это, – поделился я. – Просто шедевр. Можно я померяю?
– Да. Ты взял. Так что теперь это твоя корона.
– В смысле?
– В смысле теперь тебе принадлежит та власть, которую символизирует этот венец. Духовная, светская, плюс верховенство над всеми христианскими правителями мира.
«Трудно быть богом», – пронеслась у меня в голове мысль из давно прочитанного романа Стругацких. А вслух я выдавил только одно глупое слово:
– Чё?
– Ничё! – внезапно разъярилась княжна. – Господь не дает человеку испытания, которое выше его сил. Раз тебе дано, будь добр соответствовать.
– Да я ничего не знаю!
– А ты подумай! Привадились, понимаешь, жить какими-то мышиными интересами: квартира, машина… Шопоголики!
Человек, между прочим, создан по образу и подобию Божию. И разменивать чудный дар творца на…
– Да ты не ори, женщина! Подскажи лучше.
Княжна резко выдохнула, сбрасывая свой гнев, и некоторое время смотрела на меня, как бы оценивая, стоит ли еще тратить силы.
Потом вымолвила:
– Душа твоя подскажет.
Душа говорит с каждым. Было бы желание услышать.
– Это все? – спросил я, не дождавшись продолжения.
– А еще можно молиться.
Тут княжна обратила лицо свое к алтарю с древними ликами и впервые возвысила голос в молитве:
– Господи, Боже наш! как величественно имя Твое по всей земле! Слава Твоя простирается превыше небес!
Небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук Его вещает твердь. День дню передает речь, и ночь ночи открывает знание. Нет языка, и нет наречия, где не слышался бы голос их.
Господь мой – прибежище и сила. Избавитель мой, Бог мой, – скала моя; на Него я уповаю.
Если я пойду и долиною смертной тени, то не убоюсь зла, потому что Ты со мной.
Вознесись, Господи, силою Твоею: мы будем воспевать и прославлять могущество Твое.
Да будет милость Твоя, Господи, над нами, как мы уповаем на Тебя.
Послесловие
В 1979 году великая пророчица Ванга предсказала: «Все растает, словно лед, только одно останется нетронутым – слава Владимира, слава России… Все сметет она со своего пути и не только сохранится, но и станет властелином мира».
Толкователи гадают: о каком Владимире идет речь?
И забывают, что помимо людей с таким именем, есть еще город – древняя столица Руси.
Может быть именно оттуда пойдет великое возрождение страны, которое сделает ее мудрым властелином мира?
Так предначертано. Не указан лишь срок.
Но это уже зависит только от человека.
От нас с вами.
