Выходила одна пара за другой. Надя не на шутку волновалась: с кем же ей придется состязаться? Но вот финишировала седьмая пара. Сейчас вызовут ее.
— На старт вызывается восьмая пара, — объявил Дьяков.
Надя подошла к судейскому столу, вручила билет.
— Ого! — воскликнул Дьяков, увидев приближающегося Лагутина. — У вас тоже восьмой номер, Евгений Корнеевич?
— Восьмой, — сказал Лагутин и повернулся к Наде. — Жаль мне вас, Надежда Владимировна. Очень жаль.
— Это почему же? — вскинула глаза Надя.
— Потому что я не могу уступить вам первенство. Проходу в селе не будет. Засмеют… Так что разрешите мне быть в гонках невежливым к женщине.
— Я никогда не простила бы вам эту самую вежливость, Евгений Корнеевич. А потом, мы еще посмотрим, кто из нас первым придет!..
Охотовед снисходительно улыбнулся и с оттенком превосходства заметил:
— Зря вы ввязались в это рискованное мужское дело. Мне бы хотелось видеть вас в числе зрителей.
— Нет уж, мы с вами поборемся. Не забывайте — цыплят по осени считают.
Надя волновалась, но не подавала виду. Лагутин картинно выехал на старт на своих белых рослых оленях.
Ирина хлопотала около упряжки и, кажется, волновалась больше самой гонщицы.
— Видишь, какие красавцы олени у охотоведа? — кивнула Надя головой на упряжку Лагутина.
— Противный он! — сердито сказала Ирина. — Улыбается, а у самого глаза злющие. А ты, Надя, его перегонишь! У меня олени бегуны, знаешь, какие! Только ты их не бей, а когда пойдешь обратно, в середине пути крикни несколько раз: «На соль, милые, на соль!» Они быстро побегут. Я их так научила.
Надя выехала на старт и поставила упряжку чуть подальше от стола судейской коллегии. Лагутин стоял, выпятив грудь, то и дело поглядывая на зрителей. Волнение у Нади улеглось, и как только щелкнул курок, она крикнула «гей!» и побежала рядом с нартой. Олени с каждой секундой убыстряли бег. Наде показалось, что она начинает отставать. Ей стало жарко. Ветер хлестал в лицо. На миг снежная пыль забила глаза. Напрягая силы, девушка рванулась вперед и почти упала на нарту. Олеин, почуяв возницу, понеслись быстрее.
Надя некоторое время лежала без движения. Нарту бросало с одного бока на другой. Клубился снег. Мелькали кустарники. «А где же Лагутин?» — эта мысль обожгла ее. Девушка попыталась подняться, но тут ее так тряхнуло, что пришлось покрепче ухватиться за нарту. Наконец после трех попыток ей с большим трудом удалось приподняться и сесть. Устроившись получше, Надя осмотрелась. Впереди неслась упряжка Лагутина. Рослые олени бежали ровно, в хорошем темпе. Гонщик сидел на нарте, чуть наклонившись вперед, и изредка палкой подгонял животных. Лагутин два раза оглянулся назад. Расстояние между нартами не уменьшалось. Надя не подгоняла своих оленей и не дергала их, только изредка покрикивала: «Эгей, гей!»
Впереди показались два высоких снежных столба. Возле них стоял наблюдатель. Каждый из гонщиков должен был объехать один из столбов и повернуть назад. Надя только еще подъезжала, когда навстречу выскочила упряжка Лагутина. Он повернул голову, помахал ей рукой, Надя мысленно представила его торжествующую улыбку. «Но ничего… посмотрим еще!» — подумала она, поворачивая оленей. Лагутин опередил ее метров на десять. Но впереди было еще пять километров — расстояние вполне достаточное для того, чтобы не только догнать, но и перегнать. Надя твердо выполняла наказ Ирины: не дергала оленей, только изредка пошевеливала вожжами, чтобы они не убавляли хода.
Прошло несколько минут. Галоп не уменьшался. В конце пути Надя увидела черную массу, людей, а над их головами высоко реял красный флаг спортивного праздника. Лагутин оглянулся и усиленно начал подгонять оленей. Он, видимо, решил окончательно закрепить свое лидерство и первым прийти на финиш. «Пора», — подумала Надя и взволнованно крикнула:
— На соль, милые, на соль! Догоняйте! Догоняйте!
Олени так рванулись вперед, что Надя кое-как удержалась на нарте. Она еще раз повторила:
— Соль, милые, соль!
Расстояние между упряжками начало уменьшаться. Лагутин поднялся на ноги и изо всех сил стал подгонять оленей. Упряжки поравнялись и некоторое время бежали рядом. Казалось, ни одна из них не обгонит другую. Надя волновалась и умоляюще кричала:
— Ну, милые, на соль, на соль!
Олени будто понимали ее душевное состояние и постепенно начали обгонять соседнюю упряжку. Теперь нарта Нади находилась вровень с оленями Лагутина. Тот изо всех сил подгонял животных. Надя чуть повернула голову и увидела устремленные на нее глаза. Но что за глаза! В них горела такая ненависть, что она вздрогнула и быстро отвернулась. Упряжка пересекла линию финиша.
Среди зрителей творилось что-то невероятное. Трудно было разобрать голоса. Стоял сплошной гул, который, как мощная волна, перекатываясь с одного берега на другой, мчался вниз по реке. Старый Кун, забыв судейское достоинство, топтал шапку, выражая этим свое восхищение.
Подбежала Ирина и горячо обняла Надю:
— Я же говорила тебе, говорила!
Надя немного пришла в себя и прошлась по снегу. Ирина кормила оленей круто посоленным хлебом.
— Это ты сама приучила?
— Ага! — кивнула головой Ирина.
— Расскажи, как это ты так придумала? — допытывалась Надя.
— Я их еще маленькими учила. Бывало, привяжу красную шаль на шест и воткну его в конце долины. Сама сажусь на упряжку и давай подгонять оленей. Как завижу шаль, кричу им: «На соль! На соль!» Сначала не понимали, но постепенно привыкли.
— Кто же это тебя научил все-таки?
— Старовер у нас один жил. Он и научил…
Между тем бега подходили к концу. К финишу пришла последняя пара гонщиков. Судейская коллегия, посовещавшись, объявила результаты состязаний. Первый приз достался бригадиру оленеводов, второй — Николаю и третий — Наде. Опять шкатулка оказалась у нее.
— Теперь уж по закону принадлежит вам, Надежда Владимировна, — сказал ей Дьяков, вручая приз.
Лагутин стоял в стороне и улыбался.
Настал день отъезда Алексея в экспедицию.
Тетя Даша хлопотала на кухне, укладывая в объемистый чемодан домашнюю снедь. И чего тут только не было: и пирожки с мясом, и яйца, и котлеты, и жареные куры, и варенье, и сдоба, разные мешочки, кулечки, баночки. Всего полно. Тетя Даша кое-как закрыла чемодан.
В столовой с бельем возилась Варвара Степановна. Она тоже постаралась: чтобы закрыть чемодан, пришлось коленом надавить на крышку.
Алексей ужаснулся объему багажа. Два пуда еды да пуд белья! Куда столько? Пришлось все заново пересмотреть и пересортировать. Алексей оставил самое необходимое. К неудовольствию тети Даши, многие кулечки и баночки из чемодана перекочевали обратно на кухню.
