Наемник междумирья. Вне времени (СИ) - Вариун Юлия

— Кажется ему, — забурчал я, — что мне с этим делать, если я весь огонь в себя вобрал и он требует выхода?! — я разозлился, повысив голос, а вместе со словами у меня изо рта вырвались языки пламени. Ошалело уставился на этот кошмар, взглянул на полуобморочного ребенка и, не зная, что делать, прихлопнул себе рот ладонью, гася короткое, но все же пламя.

Так. Надо действительно что-то делать. Я прикрыл глаза, пытаясь сконцентрироваться на себе и огне, бушующем во мне. Кажется, что он разливается не просто внутри, а струится в каждой венке, в каждой жилке, наполняет своим жаром и силой мои руки, струится из моих глаз. Но по сути… это же энергия. И если вспомнить закон сохранения… черт, чтоб я его еще помнил. Но суть я уловил. Надо постараться преобразовать разрушительную силу во что-то менее прожорливое. Не уверен, что я созидатель. Но пробовать стоит.

Усилием воли я сконцентрировался на густом клубке огня, поселившемся у меня внутри и попытался его потушить. Хера с два! Тогда я попытался его разобрать на кусочки, на мельчайшие атомы, желая рассеять равномерно в пространстве такую прорву силы. Тоже глухо. Клубок огня внутри только обиженно толкнулся, как бы говоря «ну ты чего, Дэн, не охренел ли, отказываться от меня?!»

Я вздохнул и открыл глаза. Ничего не изменилось. Только девочка перестала сливаться с колодцем, а как-то с жалостью на меня посмотрела.

— Может быть, вам водички…? — неуверенно предложила она.

— Водички? — переспросил я, оглядываясь.

— Ну, да… чтобы огонь потушить… — робкий голосок, — который внутри вас…

— Водички было бы хорошо. Только колодец ведь пуст, раз вы сухие.

— Нет, там есть вода. Мы выше прятались. Там выступ и неглубокая ниша есть.

Я радостно потер руки, в надежде на спасение. Впрочем, добыть воду оказалось не так и просто. Большая бадья, которой черпали воду, оказалась разбита и для работы не годилась. Я задумчиво смотрел в черноту шахты, прикидывая ее глубину. Я чувствовал воду. Чувствовал ее запах. Но не мог коснуться. А очень хотелось. До трескающейся от жара кожи на пальцах. Я прикрыл глаза, вытягивая руку вниз и представляя, как живительная влага тянется ко мне, а я ее зову и зову всем своим пока еще мной непонятым магическим естеством. Как же пить хочется!

Сначала раздалось шипение на кончиках пальцев, словно вода встретилась с раскаленным металлом. Меня обдало горячим паром, намекая, что огонь во мне мощнее подкравшейся робкой струйкой влаги и успешно ее испаряет, продолжая сжирать меня изнутри. Тогда я мысленно расширил поток воды, который поднимался ко мне сам со дна скважины. Руки коснулся кипяток, кажется, ледяная колодезная вода нагревалась еще на подступах к моей руке. Но поток все усиливался и ширился, остывая и поднимаясь по моему предплечью выше уже еле теплой водой. Я решился открыть глаза, молясь, чтобы все это не оказалось каким-то помутнением рассудка или предсмертным наваждением. Но нет, вода действительно тянулась с самого дна, столбом вверх, устремляясь ко мне и пытаясь перебороть огонь, бушующий в моей крови. Я выпрямился, «вытягивая» за собой воду, позволяя ей вырваться гейзеров из недр шахты и покрыть меня своей спасительной прохладой с ног до головы. Я пил. Я жадно поглощал воду, восполняя ее нехватку. Я впитывал ее кожей, каждой клеточкой тела, наслаждаясь и чувствуя, как огонь во мне утихает.

Я ошибся, считая, что энергию стихии можно использовать. Нет. В ней можно было только сгореть. Это не та энергия, которая позволит себя заточить в смертном теле. Поэтому и преобразовать ее не получилось. Потому что нельзя. Даже мне. Да, огонь был безжалостно затушен, а сила ушла вместе с последними клубами пара из меня, рассеиваясь. Но мне и не нужна чужая мощь. Во мне и так плещется наследие мертвых магов и еще какая-то неизвестная никому энергия темного путника. Еще и стихию в себе запирать — кощунство. Вода напоила мое тело, успокоила пожар внутри и ушла, впитываясь в землю. Вот уж кто точно не станет задерживаться где-либо без надобности, так это вода. Во мне осталось только необходимое. Все излишки ушли сами.

Я отпустил воду, позволяя гейзеру опасть обратно, не забыв поблагодарить эту изменчивую, но сейчас спасительную стихию.

— Легче? — пискнула рядом девочка, и даже мальчишка, что вцепился в нее по-обезьяньи, с интересом повернул ко мне голову и рассматривал.

— Еще как, — улыбнулся я, поворачиваясь к погорельцам. — А теперь давайте решим, что с вами делать.

Повозки поскрипывали на неровной дороге, перекатываясь с ухаба на рытвину и снова на очередную колдобину. Дети, намаявшись пережитым ужасом, спали в телеге, прикрытые позаимствованным у Аматора плащом, подбитым мехом. Зачем ему теплая одежда в поход в условиях конкретной такой жары, я решил не спрашивать. То, что этот смехотворный обоз лишь для перекрытия, я уже понял. Меня только мучают сомнения, на самом деле цель нашего путешествия — спрятанные под ниндзь девчонки или есть ещё что посерьёзнее из обширного списка возможной контрабанды. Что, сопровождаемые нами, дамы едут по доброй воли, я уверен. Но зачем было их тянуть с собой, если только они не сам груз, хоть убейте не понимаю.

— Дэн, это неразумно таскать с собой детей. Дорога, бандиты, да и вообще всякие неудобств в пути, не для детей это развлечение, — хозяин обоза поравнялся со мной, пока я в задумчивости прокручивал все произошедшее со мной в голове, раз за разом, вспоминая каждую деталь, пытаясь понять, что я мог упустить. И чем больше рассуждал, тем больше мрачнел. Радовал меня только факт наличия во мне магии. Причем радовал как-то иррационально, вопреки здравому смыслу, словно я мальчишка неразумный, а не Серый Дэн, гроза большей половины нашей базы и заклятый враг, оставшейся в меньшенстве части сотрудников.

— Аматор, ты же не предлагаешь мне бросить несчастных на пепелище, помирать с голода? — отстраненно интересуюсь я, пытаясь прислушаться к собственным ощущениям и понять, насколько магия изменила меня?

— Нет, но сплавить и к добрым людям было бы хорошо.

— Дэн, тут в дне пути отсюда есть графство Кардиназ. Слышал у них есть монастырь. Правда не знаю, мужской или женский. Но по сути для детей это не имеет особой роли, — присоединился к нашему разговору и юный отпрыск барона Сэтвила.

— Это не по дороге, это крюк, — нахмурился Кристэнс.

— Не вопрос, — зло усмехаюсь, — тогда дети пойдут с нами, пока не случится кто добрый «по дороге»

— Нет, ну это тоже не дело.

— А давай ты займешься ночлегом, Аматор, а я пока поразмыслю. — Мой взгляд упал на прислушивающуюся к нашему разговору девочку. И кажется, она отчего-то нервничала.

С ночлегом дело обстояло худо. Хозяин нашего огрызка обоза не рассчитывал особо на стихийные ночевки на свежем воздухе. А потому провизии впрок почти не было. Как и оснащения для сна. Я осмотрелся по сторонам. Солнце уже садилось, окрашивая горизонт немыслимыми красами. Лес не вызывал доверия, простираясь по левую руку от тракта. Позади осталось пепелище, должное быть нашим пристанищем, но не сложилось. Впереди путь без признаков разумной жизни кроме насекомых.

— До ближайшего поселка сколько? — спросил я, с сомнением поглядывая по сторонам.

— Если поутру тронемся, то к ночи должны быть. Но если свернем на Кардиназ…

— Ясно. А лес что? Безопасен?

— Не могу сказать. Даже если этот лес и безопасен в плане живности, то вопрос с разбойниками стоит ребром. Кто-то же вырезал хутор, и куда-то же должны были скрыться убийцы.

— Да, наверняка там выродки, — сплюнул Радзавас с ненавистью.

— А это и хорошо даже, — усмехнулся я, — не будем бегать ни друг от друга, ни друг за другом. Партизанская война выматывает сильнее открытого противостояния.

— А ты никак на войне собаку съел, Дэн? — Вдруг послушался голос Плута.

— Есть такое дело, — тяжело вздохнул я, — и парой драконов закусил на том же деле. Так что сейчас выполняем мои распоряжения, если хотим дожить до утра. Плут не шумя в лес, и подстрелить нам что-нибудь поесть. Если кого увидишь, бегом обратно, ни в бой, ни в разговор не встревать. Танцор, ты следом, но в другую сторону, чтобы не спугнуть наш ужин. Лес, как я погляжу хвойный, так что с тебя нам возможность состряпать хотя бы пару лежанок. Нюхач, с тебя хворост.