Работал Анисимов ловко, с привычной сноровкой, без промаха бил молотком по зубилу. Последний удар был прямо-таки ухарским. На снегу лежали две полубочки.
Анисимов вздохнул, выпрямился, посмотрел на небосвод, на Полярную звезду, в которую «упирается» земная «ось», и… изумился.
Вокруг стало светло, как перед восходом солнца. Из-за горизонта поднимались лучи… прожекторов. В первое мгновение Анисимову показалось, что к острову идет сказочный ледокол. Но лучи поднимались из-за горизонта со всех сторон, куда ни посмотреть. Неяркие, серебристые, они тихо и трепетно двигались по небу, словно ощупывая бесконечность вселенной. Наконец лучи скрестились у самой Полярной звезды. Они составили световой шатер, живой, движущийся и величественный. Анисимов никогда не видел прежде подобного северного сияния. Но где он видел такую же картину? Где?
Вдруг Анисимов радостно рассмеялся. Он вспомнил. Бросив инструменты, он побежал в дом.
— Василь Васильевич! Женя! — кричал он еще из коридора. — В небе "салют Победы!" Арктика капитулирует! Безоговорочно!
На следующий день механик полез на крышу, чтобы установить там ротор. Ветер обрушился на маленькую человеческую фигурку, силясь сбросить ее наземь. Анисимов возился около стальной трубы, которую вместе со Сходовым просунул наружу из кухни, и бормотал:
— Дуй, дуй крепче! Злись! Силища бестолковая! Подожди, мы тебя запряжем! Будешь крутить нашу вертушку.
Неожиданно пришла смелая мысль. А что если заставить арктические ветры крутить огромные ветряки по всему побережью? Тогда электрический ток можно было бы послать на юг, на заводы, заменить им работу десятков тепловых станций, потребляющих уголь.
"Ох, здорово!" — обрадовался своей мысли Анисимов и, забыв осторожность, выпустил дымовую трубу, за которую все время держался. Ветер сразу ударил по нему. Анисимов судорожно ухватился за деревяшку, заклинивающую самодельный ротор. Клин выбило, и полубочки завертелись! Человек потерял опору и полетел вниз.
Лежа в сугробе, он с радостью слушал, как грохотал его ветродвигатель.
Выбежал из дома Сходов.
— Шкив завертелся, — сказал он.
Возбужденный, счастливый Анисимов вошел в дом. Он тотчас стал прилаживать к вращающемуся шкиву тормозные колодки. Они не походили на те колодки, которыми тормозят вагоны. Он просто прижимал к шкиву винтами два больших камня.
Однако с торможением ничего не получилось. Анисимов рассчитывал, что его камни приработаются и постепенно примут форму поверхности шкива. Но для этого, вероятно, требовалось много времени. Пока же от каменных колодок было мало толку. Они или совсем останавливали шкив, или позволяли ему вращаться свободно.
Сходов с горечью смотрел на старания Анисимова. Им с новой силой овладела тревога. Больной был совсем плох. Сходов подолгу простаивал около его койки.
Идя на метеоплощадку, Василий Васильевич твердо решил, что не имеет больше права полагаться на сомнительное изобретение Анисимова и рисковать жизнью товарища. Придется все же попробовать вызвать самолет. Вернувшись в дом, Сходов прошел на кухню.
Около котла центрального отопления возился механик. Лицо Анисимова осунулось, покрылось пылью, щеки провалились, глаза походили на две темные ямы. Руки были изранены и обморожены, кожа на них потрескалась, из трещин сочилась кровь.
Сходов некоторое время молча смотрел на него, потом пошел в радиорубку. Женя лежал неподвижно, закрыв глаза, в груди его хрипело. Он был в беспамятстве. На столе, перед ключом, лежала горка снега, насыпавшегося с потолка. Сходов подержал руку на лбу больного и сел за ключ.
Анисимов уже несколько суток не спал. Сходов молча помогал ему в работе, но теперь он надеялся на другое. Однако из этого «другого» могло ничего не получиться. Не желая разочаровывать Анисимова, Василий Васильевич ничего не говорил ему.
И наконец то, чего ждал Сходов, случилось.
Анисимов разогнул спину, выпрямился, посмотрел на начальника.
— Самолет? — вне себя от изумления спросил он.
— Да, — ответил Сходов. — Надо спасать Женю.
— Как же он прилетел без пеленга?
— Может быть, с материка приборы укажут летчику точку, где надо сбросить груз, — сказал Сходов.
Гул самолета стал отчетливее. Летчик делал круг над островом.
— Как же он нас увидит в пургу?
— Эх, ты, бортмеханик! — укоризненно сказал Сходов. — А радиолокация? На вашем самолете еще ее не было? Теперь другое время. Летчик на экране сейчас видит нашу железную вертушку.
— Верно! — и Анисимов, хлопнув себя ладонью по лбу, отбросил молоток.
Оба полярника выбежали на крыльцо. Они прислушивались к реву пропеллера.
Пурга усиливалась. Ветер гнал на домик тучи снега.
Звук пропеллера удалялся.
— Сбросил, — облегченно сказал Сходов. — Теперь надо найти мешки с углем, пока их не замело.
— Идем, идем скорее! — заторопился Анисимов.
— Нет, — остановил его Сходов. — Мы не имеем права уходить оба. Вы останетесь. Мешки буду искать я. Около каждого я воткну веху. Один мешок притащу сюда.
Анисимов нехотя подчинился. Сходов ушел. Пурга выла за стенами домика.
Анисимов прошел на кухню. Скоро здесь загорится огонь. Механик со злостью посмотрел на вращающийся шкив. Ему захотелось остановить это бесполезное колесо.
С раздражением он стал заворачивать винты, прижимая к шкиву свои новые каменные колодки, уже не просто камни, а каменные скобы, с двух сторон плотно облегавшие шкив. Из-под обода посыпались искры, Анисимов подставил руку. Искры жгли. Это было тепло. Тепло, принесенное холодным ветром! Черт возьми! Ведь это же тепло, которое во что бы то ни стало надо использовать…
Сходов шел по снегу, вокруг бушевала пурга. Сразу же, метрах в трехстах от станции, ему удалось найти несколько сброшенных мешков. Он поставил возле них вехи. Но он допустил ошибку, решив сейчас же найти и остальные. Пурга усиливалась. Снег крутился, плясал в воздухе, валил с ног. Он обрушивался на Сходова сбоку, сверху, забивал глаза, перехватывал дыхание, сухой и нетающий, забивался под капюшон.
Сходов рассчитывал найти дом по грохоту вертушки, однако, решив возвращаться, он с тревогой обнаружил, что не слышит ее шума. Неужели вой пурги заглушает вертушку?
Ориентироваться по направлению ветра невозможно: ветер отовсюду. Сходов никогда не был трусом. Теперь угроза быть занесенным снегом здесь, около дома, вместе с мешком угля, испугала Василия Васильевича. Он в изнеможении опустился на снег, не веря сам себе. Неужели такая нелепая гибель?
Во всяком случае идти бесполезно. "Я могу еще дальше отойти от дома", — уже более спокойно рассуждал Сходов, стараясь взять себя в руки.
