Он посмотрел на меня долгим взглядом, потом потряс головой.
— Нет, теперь добра не жди, — пробормотал пилот. — Похоже, вы в состоянии смотреть на это дело лишь с одной точки зрения. В самый первый день, там, в Сет-Иле, я уже знал, что у вас на уме. Боже мой, и почему это оказались вы? Да если я вам расскажу… Нет, вы все вывернете наизнанку… Но тот индеец был прав: место там гиблое.
— Значит, это все же Львиное озеро?
— Конечно. То место, где мой дед убил вашего. Тело по-прежнему там — куча костей, вот что осталось от Джеймса Финлея Фергюсона. И дырка в черепе — след от пули. В затылке. Пьер Ларош подкрался сзади и хладнокровно застрелил его. Несладко вдруг обнаружить, что твой дед — убийца.
— А что произошло между вами и Брифом? — спросил я.
— Нет, этого я вам не скажу. Как не скажу и об участи, постигшей Бэйрда. Но вы можете пойти и посмотреть своими глазами.
— Прямо сейчас?
Ларош кивнул.
— Стало быть, вы идете к Львиному озеру?
— Ну разумеется.
Что он замыслил? Замести следы? Или им движет инстинкт убийцы, влекущий преступника туда, где он расправился с жертвой? Теперь я был убежден в помешательстве Лароша.
— Вы идете к югу…
— Естественно. Мне надо отыскать старый маршрут.
— А сами говорили, что он лежит севернее.
— Мало ли что я говорил? Если пойдете со мной, сами увидите, что случилось в Бэйрдом. Тогда, может, поверите мне.
— Вы заявляли, что Бэйрд получил ранение во время катастрофы, — шепнул я. — И Бриф тоже.
— В катастрофе никто не пострадал, — ответил Ларош. — Да, я так сказал, но вы вовсе не обязаны принимать эти слова на веру. Я просто хотел положить конец вашему расследованию. Ну что, пойдете со мной?
Я заколебался. Мысль о таком походе приводила меня в ужас. Единственной моей надеждой были Дарси и Паола. Они могли найти озеро раньше нас, руководствуясь указаниями индейца. Но если вдруг я окажусь единственным свидетелем того, что там произошло…
— Вы уверены, что отыщете озеро?
— Еще бы! Я очень тщательно запоминал дорогу и даже делал зарубки на деревьях.
— Но если мне можно с вами, то почему нельзя остальным?
— Я не хочу, чтобы все знали правду.
— Но Паола…
— Паолы это касается более, чем кого-либо другого. Теперь я просто вынужден взять вас с собой: вернувшись, вы начнете болтать, а Паола ни за что не должна узнать о случившемся на Львином озере.
— Но они будут волноваться за нас…
— Я оставил записку. А о том, что вы со мной, они и сами догадаются. Молю бога, чтобы она поступила так, как я написал, и осталась в лагере. — Он взмахнул топором. — Ладно, пошли. Вы — первый.
Ларош отступил в сторону, давая мне пройти. Я съежился, ожидая удара, хотя понимал, что теперь он наверняка отведет меня на Львиное озеро. У него уже была, да и еще будет масса возможностей убить меня, но отныне мы становились самыми близкими на свете людьми: у нас даже не было палатки, и теперь нам придется согревать друг друга теплом своих тел.
Мы ушли от озера и углубились в ельник. Я слышал за спиной стук топора — Ларош делал зарубки на обратный путь. Внезапно заросли расступились, и я увидел ровную каменистую местность, подобную тому участку, по которому мы шли вчера. Только теперь камень побелел от снега, висевшего в воздухе наподобие грязной шторы.
— Вы идете обратно, — заявил я. — Так нам к озеру не попасть.
— Мы немного вернулись. — Ларош чуть улыбнулся. — Надо найти один старый ориентир.
Снег загнал нас под кроны деревьев. Мы развели огонь, чтобы согреться, а когда снегопад чуть ослаб, вышли на песчаную косу, по которой добрались до первого озера. С этой точки Ларош обнаружил свой ориентир — одинокую скалу с тремя чахлыми елками на верхушке. У нас едва хватило сил нарубить сучьев для костра, после чего мы легли прямо на мокрый снег, съели то немногое, что захватил с собой из лагеря Ларош, и впали в забытье. Спать было невозможно, тем более что меня неотступно преследовал страх. Я был уверен, что лишь один из нас выберется с Львиного озера живым. И вряд ли это буду я.
Утром мы съели последнее печенье. Мне как-то не пришло в голову задаться вопросом: почему Ларош захватил из лагеря так мало еды? И почему он делится ею со мной… В такой стране, как Лабрадор, это казалось в порядке вещей.
Мы представляли собой жалкое зрелище. Особенно Ларош, силы которого, по-видимому, иссякли. Его лицо горело, глаза сияли нездоровым огнем, ватные ноги то и дело подгибались. В начале одиннадцатого мы очутились на берегу огромного водоема, изогнутого в форме лука, противоположный конец которого терялся где-то вдали за деревьями. Тут я впервые предложил вернуться, но Ларош только отмахнулся и замер на месте, устремив взор куда-то на северо-восток.
— Вы слышите? — спросил он.
Единственным звуком, достигавшим моего слуха, был рев ледяного ветра в кронах деревьев.
— Похоже на гул водопада, — проговорил Ларош, склонив голову набок. — Это озеро перед нами — часть разлившегося русла реки, которую отметил Макензи. По-моему, сейчас уровень воды выше, чем был, когда я выбирался отсюда, — с беспокойством добавил он. — Тогда я не слышал гула. Осталось две мили.
Ларош спустился к реке и вошел в воду. Я двинулся следом. В первое мгновение у меня захватило дух от холода. Пилот был уже далеко и стоял по грудь в воде. Внезапно он замер на месте, сложил ладони рупором и закричал:
— Паола! Паола!
Крик замер в кедровнике, и Ларош бросился вперед. Теперь я больше не колебался: Паола и Дарси где-то поблизости, и, значит, я избавлен от необходимости оставаться наедине с человеком, которого считал убийцей. Вода уже дошла до пояса, холод сковал тело. Течение было довольно мощным. Я видел, как Ларош выбрался на противоположный берег и карабкался теперь по скалам. Выскочив из воды, я с трудом догнал пилота. Он стоял на верхушке утеса, а возле ног тлели головешки брошенного кострища. Над ними вился синий дымок.
— Где они? — задыхаясь, выпалил я. — Вы их видели?
— Нет, я заметил только дым. Они опередили нас! Я этого не ожидал… — Ларош чуть не плакал, его тело сотрясала дрожь. — Мы должны нагнать их прежде, чем они выйдут к озеру.
— Надо развести огонь и обсушиться, — сказал я, но он только помотал головой и двинулся вперед.
— Сумасшедший! — заорал я. — Вы замерзнете насмерть!
Он не обратил на мой крик никакого внимания. Теперь Ларош почти бежал, и мне не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ним. Дважды он падал, и я думал, что вскоре догоню пилота, но на поверку оказалось, что у меня хватает проворства не упустить его из виду. Внезапно лес поредел, и в просветах между деревьями блеснула вода. Выбежав на скалистый берег, я тут же увидел перед собой скалу в форме львиного туловища. Огромный каменный лев как бы выныривал из самой середины озера, возвышался над поверхностью воды и всем окружающим ландшафтом. Я едва верил своим глазам, едва верил, что мы дошли до Львиного озера. Вид его породил в моей душе какое-то холодное отчаяние. Кругом стоял зловещий сумрак, по берегам озера белела ледяная корка, узкое, длинное и темное, как свинец, водное пространство уже начинало замерзать, черная скала была оттенена белым льдом и оттого казалась еще чернее.
