За два месяца до начала проекта бесследно исчез Лори, а спустя ещё месяц Дэйва Пристона нашли с пулей во лбу на заднем сиденье его автомобиля. В ФБР опасались, что их план стал известен Бэдролу, но мисс Пристон упросила лично его, Смита, организовать её участие в проекте. Очевидно, их телефонный разговор и подслушала в раздевалке Эмма Мэдисон, а после передала отцу.
— Агент Смит, — обратился я к нему.
— Зовите меня Тейлор, — перебил он.
Мне показалось, что его голос дрогнул. Да и вообще говорил он как-то неуверенно.
— Хорошо, Тейлор. В таком случае я Энди.
— Договорились.
— Тейлор, что известно о Бивне?
— Алане Хуке? Ничего особенного. Он довольно долго продержался на острове, вернулся буквально за несколько дней до вас. Он сейчас в Техасе у своей матери. Вы ведь стали победителем, насколько я понимаю?
Я кивнул и вернулся к интересующей меня теме:
— Как связаться с Хуком?
— Секундочку, у меня где-то записан номер…
Тейлор полез в карман пиджака и, когда доставал записную книжку, обронил клочок бумаги. Я промолчал, надеясь, что это может оказаться чем-то важным для дела или для меня лично.
Я припарковался у фонтана. Мама Лурдес приводила нас с Пабло сюда на прогулку много лет назад.
Переписав домашний номер матери Бивня, я попрощался с агентом Смитом. Когда он скрылся в такси, я наклонился за упавшим из его кармана клочком бумаги. Развернув листок, я прочитал: «Бетон — это смесь цемента, песка и воды». Прекрасно! Будто я этого не знал. Для чего Смиту эта информация, годящаяся для школьника?
На часах было без четверти три. В участок возвращаться смысла не было, и я отправился к родственникам — в ресторанчик Пабло и Мадлен. Я соскучился по их картошке фри и хрустящим куриным крылышкам.
Миссис Фернандес на месте не было. По словам Пабло, она повезла Томми и Лили к бабушке — её матери, оставив свои обязанности на младшего брата Ричи. Он подменял её, когда Мадлен была занята с детьми, и вкалывал за приличный оклад в выходные, когда брат с семьёй хотели отдохнуть дома или выехать на природу. Фернандесы любили пикники. Они часто звали меня с собой, но я почти всегда отказывался. И сейчас жалел, что не проводил с ними больше времени. Надеюсь, я смогу наверстать упущенное.
Пабло был мне рад, но я видел по его глазам, что он встревожен.
— Что-то не в порядке, брат? — спросил я.
— Я хотел задать тебе тот же вопрос. Ты что-нибудь вспомнил?
— Нет, ни единого мгновения. Вот только, знаешь, мне две ночи подряд снятся сны, будто я нахожусь на острове. И они беспокоят меня.
— У тебя же никогда раньше не было снов, Энди.
— Верно, брат. Никогда, — с грустью подтвердил я.
— Но что тебя беспокоит?
Он предложил присесть за свободный столик. В это время почти не было посетителей.
— В моих снах, как я уже сказал, я на том чёртовом острове. Вокруг меня люди, которые были со мной. Но с нами постоянно что-то происходит.
— Ты не считаешь, что это могут быть твои воспоминания?
Брат подозвал официанта, чтобы мы сделали заказ. После я ответил на его вопрос:
— Я считал бы так… Если бы мы не летели с обрыва или на меня бы не нападал ведущий.
— Этот пижон? — расхохотался Пабло. — А у тебя есть основания полагать… ну, что он мог бы?
— Уже и не знаю.
Мне не хотелось рассказывать брату о подробностях, которые выяснились сегодня.
— И что ты думаешь делать?
— Пока не решил. Займусь делами.
— Да, кстати, как твой первый рабочий день? — оживился Пабло, радуясь, что перевёл разговор, ставший тяжёлым для нас обоих, на другую тему.
— Прекрасно. Мой напарник перешёл в другой округ… А меня перевели в оперативный.
Повисла пауза. Брат уставился на меня. Через секунду он пришёл в себя.
— Ты говорил, что тебя списали, — неуверенно произнёс он.
— Так и было. Но шеф одумался и решил подкинуть мне пару дел.
Нам принесли картошку фри, мои любимые хрустящие крылышки, салат и колу.
— Я рад за тебя, Энди.
— Спасибо. Я и сам рад.
Я с удовольствием жевал свой обед и запивал его газированным напитком.
Когда мы прощались у выхода, я вспомнил о тотемах, лежащих на заднем сиденье моего «форда».
— Чуть не забыл, Пабло. У меня есть кое-что для племянников.
Я достал из машины тотемы и протянул брату.
— Ничего себе! Томми будет в восторге. А Лили, уверен, он заменит плюшевого медведя, которого ты дарил ей в прошлое Рождество.
— Я, очевидно, на это и рассчитывал, — меня вновь пронизало отчаяние от того, что я не мог ничего вспомнить. — Ну, счастливо, Пабло. Передавай привет Мадлен и детям.
— Удачи, Энди.
— И тебе.
Я поехал домой, чтобы принять душ, переодеться и отправиться в бар. Мне необходимо было расслабиться в обществе, желательно, посторонних людей. Возможно, склеить какую-нибудь приятную женщину и провести с ней ночь. Мне вспомнилась грудастая Пенелопа Вудс, и захотелось встретить такую же вечером…
Двухкомнатная квартира на третьем этаже старого дома, в котором росли мы с Пабло, и которая осталась мне после кончины родителей, была небольшой и уютной. Здесь почти всё было сделано руками отца, начиная от полок для книг и заканчивая грузным шкафом для одежды.
Исключение составляли лишь купленные мною в прошлом году стулья и диван, поскольку из старого уже торчали пружины после моих ночных приключений, и я отправил его на помойку.
До моего похода в бар оставалась пара часов, и я решил провести их у телевизора. По всем каналам в это время шли сериалы для домохозяек, и я переключал кнопки на пульте в поисках чего-нибудь существенного. По одному из центральных каналов начиналось «Шоу Опры». Не люблю такие программы. И я бы незамедлительно переключился дальше, если бы не объявили имена героев: Джеймс Йорк и Пенелопа Вудс — участники телепроекта «Остров». Надо же, я только сегодня вспоминал эту женщину…
Йорк и Вудс появились в студии держась за руки. Улыбка Джеймса была глуповатой, а у Пенелопы растянулась до ушей. Опра поприветствовала их и предложила присесть. Вудс сделала всё возможное, чтобы её бюст стал предметом всеобщего внимания. Её декольте было очень глубоким, а короткое платье обтягивало фигуру. Ещё более раздетой она была только на острове в своём бикини. На Йорке были светлые брюки и шведка с пальмами. Неужели они не приелись ему за два месяца? Или сколько он там пробыл…
Уинфри задавала им вопросы о погоде, природе, других участниках и соревнованиях, но оба отвечали весьма уклончиво, не сообщив ничего нового для меня. Было похоже, что они, так же как и я, ничего не помнили. Но Опра не оставляла их в покое. Я заметил, как занервничал Джеймс и как Пенелопа крепче сжала его руку, которую не отпускала всю программу.
