— Идите вперед, Ефим Акимыч, мы вас догоним! — крикнул он.
Но эти слова старый артиллерист пропустил мимо ушей, продолжая стрелять из карабина. Отстреливаясь, партизаны короткими перебежками добрались до речки. Но фашисты наседали. Малочисленность партизанской группы придавала им храбрости.
Ближе к реке лес поредел, и партизанам трудно было укрываться от вражеских пуль.
— Давайте, ребята, ползком! — уже командовал Ефим.
Подрывники последовали его совету и скоро очутились на берегу.
Ширина реки не более двадцати метров. Но пока идешь это расстояние, погруженный по пояс в воду, немцы успеют подбежать к берегу и расстреляют всех в упор. Мгновенно оценив обстановку, Леонов обратился к Ефиму:
— Пока мы отстреливаемся из автоматов, вы, Ефим Акимыч, перебирайтесь через реку. Потом остальные перейдут.
— Что ты меня бережешь, как дорогую игрушку! — раздраженно крикнул Ефим. — Я постарше тебя годами, мне нянька не нужна! — сердито закончил он и, поднявшись, бросил в сторону фашистов гранату.
Теперь заговорил Миша Гамов, самый молодой из пяти товарищей.
— Оставьте мне еще пару гранат и запасной магазин с патронами. Я буду отстреливаться, а вы переходите все,— сказал Миша, — потом с того берега меня прикроете...
Леонов только сердито сверкнул в его сторону глазами.
— Готовьтесь к переправе. Я командую группой! — напомнил он и приказал всем отползать к реке.
После этого уже никто не пытался говорить, да и время не позволяло. Дорога была каждая секунда.
Устроившись за старым, уже сгнившим пнем, скрытым в густой траве, Леонов отцепил гранаты и положил их справа перед собой. Остальные четверо поспешно отползли к реке и скрылись за крутым берегом. Теперь вражеские пули не могли их достать. Заметив, что партизаны спустились вниз, немцы направились к берегу, но их прижала к земле длинная автоматная очередь из-за пня. Медленно поводя стволом, Леонов стрелял почти беспрерывно, не давая фашистам поднять головы. Но каратели продолжали ползти, видимо, рассчитывая, схватить хоть одного партизана. Среди выстрелов послышался голос Гамова:
— Отходи!
«Перебрались», — обрадовался Леонов и принялся швырять гранаты в немцев, которые были совсем близко.
— Давай быстрее, Вася! — услышал он опять уже настойчивый и тревожный голос с того берега.
Сильным прыжком спортсмена Леонов метнулся к реке. И в ту же минуту заработали три партизанских автомата и карабин Ефима. Широкими шагами подрывник пересекал реку, с шумом раздвигая воду.
— Вправо немного возьми, к раките! — крикнул ему Ефим.
Но Леонов был уже на берегу. Пригибаясь пробежал между кустов и, остановившись за стволом дерева, выпрямился. Товарищи невольно залюбовались своим командиром. От него так и веяло силой, осмысленной отвагой, которая у таких людей, как он, всегда особенно сильно проявляется в минуту опасности. Отцепив резервную гранату, подрывник широко размахнулся и метнул ее через реку.
— Прощальная! —зло пошутил Леонов.
Фашисты не решились переходить реку. Партизаны благополучно добрались к своим.
...Из объединенного штаба в отряд поступил пакет. Его доставил командиру связной.
— Приказано в собственные руки, — сказал он, передавая пакет Гурову.
Пробежав глазами бумагу, Гуров покачал головой и обернулся в сторону комиссара: «Следите за карательным отрядом, прибывшим в Карнауховку, — читал он вслух, — постарайтесь разгадать намерения противника и при удобном случае разбейте его».
— Установка категорическая: «...при удобном случае», — улыбнулся командир. — Забыли вот только сообщить, какой случай они считают удобным.
— А что они еще могли оттуда написать? — возразил Куликов. — По-моему, сейчас необходимо провести точную разведку...
— Из штаба сообщают, — сказал Гуров, — что за последнее время карательные части появились и в других прилесных селах. Что-то затевают гитлеровцы!
— Вероятнее всего, они хотят обезопасить железную дорогу, — предположил комиссар. — Для этого и решили блокировать лес. Разрозненными частями гитлеровцы, по-моему, не будут вести общее наступление на партизан. Несомненно, им в какой-то мере известно, что здесь крупные силы. Партизаны ведь не считают нужным особенно скрываться.
Решено было всему отряду переместиться на время к окраине леса, ближе к населенным пунктам. В лагере оставить только «хозяйственную часть». О том, что отряд меняет стоянку, командир и комиссар тотчас сообщили в объединенный штаб, послав туда связного.
Отряд находился в состоянии боевой тревоги. У каждого при себе оружие. Гуров приказал построить людей. Надо было побеседовать с бойцами перед операцией.
Редкую по своей живописности картину представлял этот строй! Здесь можно было увидеть все: трофейные немецкие мундиры и венгерские куртки, штатские костюмы, крест-накрест перехваченные ремнями. У некоторых из-за поясов эффектно торчали немецкие парабеллумы, предмет партизанского щегольства и красноречивое доказательство, что их обладателю довелось близко познакомиться с гитлеровцами.
Особенно выразительны головные уборы: кепи, кубанки, воинские фуражки, пилотки, надетые поперек головы, широкополые фетровые шляпы...
Часть людей была в красноармейской одежде, уже выцветшей, со следами петлиц и знаков различия. Эти люди отличались в отряде от остальных особой военной подтянутостью, выправкой. И в бою они вели себя не то чтобы храбрее, — храбрости не занимать и другим, — но с каким-то особым достоинством, с большей выдержкой.
Обычно на правом фланге стоял старшина отряда Иван Сидоренков, пожилой, уже с брюшком человек. Красное, похожее на помидор, лицо его всегда блестело, словно подернутое глянцем. Тяготы партизанской жизни не влияли на цветущий вид этого необыкновенно расторопного хозяйственника, бывшего начальника районной конторы Заготпушнина.
Рядом с Сидоренковым, старательно приподнимая плечи, чтобы не очень проигрывать от сравнения с соседом, стоял шестнадцатилетний школьник Федя Картавин из Орла, а около него — смуглый, худощавый мастер брянского паровозостроительного завода Кирилл Попов, всегда и во всем ревниво оберегавший Федю. Мальчик пришел в отряд весной, больной, весь окровавленный. Гитлеровцы отправляли в Германию очередную партию жителей Орла, в которую попал, и Федя. Когда поезд проходил лесом от Карачева к Брянску, ему удалось выпрыгнуть на ходу из вагона. Федя сильно ушибся и о куст поранил себе щеку. Разведчики случайно встретили его в лесу и привели в отряд.
В первой шеренге находился и Ефим, сверху, через плечо, поглядывавший на свою соседку Галю Сафронову, прославленную разведчицу, три раза переходившую линию фронта. На плече девушки висел автомат с медной планкой на правой стороне ложа. Этот автомат ей подарил К. Е. Ворошилов, когда разведчица на несколько дней приезжала в Москву. С другой стороны Гали был Петр Макулин, державший у ноги ручной пулемет. Низкого роста, широкоплечий, бывший тракторист отличался тем, что в бою из пулемета стрелял стоя, легко, как с винтовкой, обращаясь со своим «РПД».
