Впрочем, не пора ли уже забыть о законах? В сумбуре постоянного бегства не могло быть ничего упорядоченного, основательного, нерушимого…
Сердце и душа тринадцатого ученика, Коорэ… Да, это заслуживало бы отдельной истории, не будь история его отца и Учителя столь запутана и неясна. В «грубом» мире люди, олицетворявшие сердце и душу расколовшегося «куарт» Коорэ, будучи ровесниками, никогда не встречались. Более того: заочно они могли бы стать лютыми неприятелями, но, к счастью, даже не подозревали о существовании друг друга. Один из них, носивший имя Андрей, сжигал себя, переполненный силой. Второй, названный Владиславом, чувствуя свою ущербность, загнивал на корню, разрушался и бредил идеей самоуничтожения. И суицид почти состоялся — в тот момент, когда отец и сын наконец обменялись оболочками.
Сила души не позволила сгинуть тонущему телу. Для того, кто звался Владеющим Славой, началась новая, подчас удивляющая прежних его знакомых, жизнь. А для атмереро Ала это был не более чем очередной виток существования — без потери памяти, без утраты накопленного тысячелетиями опыта. Память неподвластной тлену души — вот мечта всех философов мира, бредивших реинкарнациями, загробной жизнью, эликсиром бессмертия…
На последнем отрезке он успел «подхватить» еще двух своих учеников, коим суждено было умереть в ближайшее время. Романа и Хусейна. Учитель не мог позволить им потеряться вновь. Ни единого лишнего движения не делал он, выполняя свою миссию. С точностью, которую принято называть «филигранной», душа сводила все и вся в единый центр, а в «тонкой» вселенной сердце нанизывало бусинки реальностей на ниточку, ставшую осью…
Именно Ишвар-Атембизе, двенадцатый ученик, и унаследовал оболочку, оставленную Учителем пред ликом каменного Сфинкса. Лишь Паском, явившийся, как и обещал, на эту землю спустя многие века и принявший облик старика-аксакала, знал все, что делает душа. Да, это был чужой Путь. Но он так походил на Путь самого кулаптра!..
А тем временем и разум вновь постигал уже когда-то пройденное и давно позабытое. Недолог век рассудка. Но Паском не ошибся, когда, лежа на шкуре буйвола в повозке, предрек: «Разумоднажды скажет свое последнее слово, тысячу раз до этого сломавшись и умерев». Трудно, почти невозможно любить и предчувствовать умом. Но в том-то и заключалась суть кары для Ала, чтобы сердце его научилось размышлять и терпеть, душа и разум — трепетать от любви, тело — помнить прошлое, говорить, не пользуясь словами, и без тени страха принимать неизбежность смерти.
Оставалось лишь дождаться тринадцатого ученика, всецело отдавшегося службе Разрушителю. И бдительность знающей все или почти все Ормоны притупилась. Она целилась в душу Коорэ, уверенная в покорной верности его сердца… Тогда-то Фирэ и был освобожден хромоногим полководцем. Ведь он выпросил у своей вечной супруги маленькую уступку, разрешения сделать так, как захочется ему. И даже не скрывал, что его пожелание будет связано с Коорэ и с Танрэй…
…Теперь Ал знал: там, вдали от Перекрестка, если миновать аркаду реальностей, за колоннами храма его ждут ученики. Все тринадцать, собравшихся в Ростау, вспомнивших, готовых встретить Учителя или стать свидетелями его Восхождения. И Попутчица, готовая к его решению…
Что он чувствует сейчас? Ал и сам не может понять. Все происходило и происходит словно не с ним. Нет восторга, нет упоения. Спокойно, как будто ничего другого и не могло случиться. Обыкновенно, точно Ал подвергался такому ритуалу едва ли не каждый день. Лишь усталость, непомерная усталость напоминает ему, что все это не сон. Он получил то, чего жаждал, лишь тогда, когда перестал жаждать. Получил и принял как должное…
У него появился выбор: «взойти», подобно Паскому — то есть, возвращаясь сюда и не в силах окончательно забыть жестокий мир планеты под названием Земля, либо оторваться, стать чистым сознанием, переместиться дальше и, отдыхая от прошлого, спокойно ждать прихода своих учеников. Ал не ведал, что там, за горизонтом. Быть может, все изменится настолько, что он перестанет быть Алом и чего-то ждать. Это и тревожило, и приятно бодрило. Знать всё его неуемному сердцу было бы нестерпимо скучно.
Он посмотрел напоследок на горы, на изумрудную реку под обрывом, на белоснежные шары зданий родного города, на Радугу. И выбрал. Кто знает, что именно — однако Ал выбрал.
Легкая игривая улыбка скользнула по его губам…
…И летит, рассекая воздух, пылающая стрела Инпу…
Велик и прекрасен был Оритан!
Берега его, омываемые лазурным Южным Океаном, утопали в буйной зелени тропических лесов. Реки его, извилистые и полноводные, орошали благодатную землю. Горы его, стремящиеся к высокому небу, препятствием были для пронзительных ветров и стужи.
Богат и славен был Оритан!
Города его, белостенные, жемчужными ожерельями обвивали склоны холмов, спускаясь к плодородным равнинам. Поля его из года в год кормили жителей всей Земли. Легкие и стремительные корабли его, груженные зерном и тканями, покидали многочисленные порты и возвращались, привозя невиданные диковины заморских стран Севера.
Щедр и вечен был Оритан!
Гениальные созидатели рождались на землях его и творили жизнь. С их легкой руки возводились чудесные храмы столицы Оритана — Эйсетти, в соответствии с их чертежами пламенели красным гранитом постройки города-порта — Коорэалатаны. Сама заря улыбалась, целуя гладкие круглые щеки белоснежных домов-сфер, где жили, любили и процветали ори, народ Оритана. Из века в век помнили ори свои прежние воплощения, не теряя ни капли знаний своих былых жизней, и лишь мудрее становились они с каждым новым рождением. Их «куарт» был един и бессмертен, и не ведали они войн и распрей. Любили и уважали они другого как себя, жили в едином пульсе с матерью-Природой…
Неуязвим был Оритан…
…до тех пор, пока в один несчастный день не пала с неба в Великий Океан громадная огненная змея. И содрогнулись материки. И разверзлась земля, исходя раскаленной кровью. И все изменилось безвозвратно…
Сколько светлых умов погибло в те роковые часы! Никто не ведал срока, никто не ждал напасти, а и знай, ничего не мог бы изменить.
Рождаясь вновь, преждевременно погибшие уже не могли вспомнить былых деяний своего «куарт». Портились люди с каждым новым воплощением, дробилась на части их душа. Так начались войны. Так на Оритан пришла лютая зима. Так Оритан стал Южным полюсом, а жителей его расшвыряло по всей планете.
