Не проявляя внешне никаких признаков страха или смущения, Пивницкий совершенно спокойным голосом спрашивает, почему задержали его машину.
Миронов подносит руку к козырьку фуражки:
— Я вынужден проверить ваши документы, а главное, груз. В поселке имени Первого мая ограбили промтоварный магазин, и мы проверяем на этом шоссе все машины, идущие с грузом.
— О, пожалуйста, — довольно охотно отзывается Пивницкий, вытаскивая бумажник из кармана пиджака. — Вот вам мои личные документы, а вот накладная на товар.
Пока Миронов знакомится с документами Пивницкого, Алехин просит заведующего палаткой показать ему, что везет он в своей машине.
Пивницкий небрежно распахивает заднюю дверцу такси и начинает вытаскивать на обочину дороги коробки с товаром. Ему усердно помогает шофер. Алехин успевает, однако, просмотреть не более пяти коробок — майор Миронов, возвратив Пивницкому его документы, делает знак Евгению прекратить проверку товара.
— У вас все в порядке. Можете следовать дальше. Извините за беспокойство.
— Ну, что вы, товарищ майор, — очень любезно и даже, пожалуй, с некоторым чувством облегчения отзывается Пивницкий. — Какое там беспокойство! Долг службы — разве я этого не понимаю!
Майор снова прикладывает руку к козырьку фуражки и небрежно кивает шоферу Пивницкого, который тотчас же включает мотор.
Трогаются и Алехин с Мироновым, обгоняя такси. Евгений, хоть ему и не все понятно, не решается пока расспрашивать майора. Вскоре они нагоняют еще одну машину с товаром. Товар этот явно не имеет никакого отношения к продукции березовской фабрики, но майор приказывает остановиться и этой машине. С не меньшей тщательностью, чем у Пивницкого, проверяет он документы у ее пассажиров. А пока они проделывают эту процедуру, их нагоняет такси Пивницкого. И тогда Евгений догадывается, что все это разыграно Мироновым специально, чтобы усыпить бдительность заведующего промтоварной палаткой. У Пивницкого не должно возникнуть ни малейшего подозрения, что милицию интересует только его машина.
А когда такси Пивницкого уходит далеко вперед, Миронов приказывает Алехину свернуть на другую дорогу.
— Ну как, поняли что-нибудь? — спрашивает он лейтенанта.
— Лишь кое-что, — откровенно признается Алехин.
— Придется, значит, объяснить, — улыбается Миронов, и Евгений догадывается по этой улыбке, что задуманный им маневр удался, видимо, в совершенстве.
— Мне нужно было посмотреть у этого субъекта накладную, по которой он получил товар на березовской фабрике. Сделать это следовало так, чтобы у Пивницкого не возникло подозрений. Мы этого достигли. С вашей помощью я не только ознакомился с его накладной, но имею теперь и фотокопию ее.
— Как же вы это сделали, Михаил Ильич? — изумленно восклицает Алехин.
— Ловкость рук, — самодовольно усмехается Миронов. — Ну и, конечно, кое-какие новинки в области фототехники.
С удовольствием закурив папиросу, майор продолжает:
— Что, однако, дает это нам? А вот что: Пивницкий еще в прошлую субботу получил на Березовской фабрике двести пар резиновой обуви. Сто из них, как нам известно, он уже продал, но деньги за них не сдал, а поехал сегодня к Красовскому еще за двумястами пар. Теперь же, благополучно добравшись до своей палатки, он по телефону даст знать Красовскому, что все, мол, в порядке, и они условятся о встрече для исправления (а вернее, для подделки) накладных с таким расчетом, чтобы количество вывезенной Пивницким обуви уменьшилось вдвое.
— Но позвольте, — возражает Алехин, — подделку эту ведь легко установить. Стоит лишь произвести учет товаров в палатке Пивницкого, как сразу все станет ясно.
— Вы так думаете? — спрашивает майор Миронов и смеется. — В том-то и дело, что не имей мы теперь копии подлинной накладной, никакая ревизия ничего бы нам не дала. Что бы мы там обнаружили? Триста пар резиновой обуви. Двести только что привезенных и сто оставшихся от первой партии. А где документы на них? Пожалуйста, предъявят вам и документы. На оставшуюся сотню покажут новую накладную, а на только что привезенные двести пар — старую на точно такое же количество. У Пивницкого нет ведь никаких отчетных документов за уже проданные сто пар, пока он не сдал вырученных денег. Теперь же он и сдавать их не станет, а преспокойно положит в карман, выделив, конечно, львиную долю Красовскому. Операция эта носит у них название «очков», или «на свободное место».
— Да, черт бы их побрал, — невольно ругается Алехин, — ловко работают, мерзавцы!
— В том-то и трудность борьбы с ними, — продолжает Миронов, — что по документам у них почти всегда все в порядке. Но, имея теперь фотокопию той накладной, которую они сегодня же подделают, мы их припрем к стенке. Такую же операцию, как сегодня, мы проведем вскоре и еще с несколькими работниками промтоварных палаток. Поводы для проверки их документов в пути будут, конечно, другие.
— Но чтобы быть уверенным в том, что Пивницкий осуществит операцию «на свободное место», нужно ведь знать — встретился он сегодня с Красовским или нет, — замечает Алехин.
— Об этом нам доложат Ястребов и Луценко, наблюдающие за его фабрикой.
— А Тихонов разве не пригодится? — не без тревоги за друга спрашивает Алехин. — Я на него очень надеюсь.
— А я не очень, — откровенно признается Миронов.
Заметив, как хмурится Алехин, майор добавляет почти раздраженно:
— Только не говорите мне, пожалуйста, о необходимости доверия к советскому человеку и тому подобное. Для меня лично всякое доверие — риск. А мне хотелось бы исключить из системы нашей работы всякий элемент риска. Неопровержимые факты, улики, цепи улик должны хоть и медленно, может быть, но неотвратимо припирать врага к стенке.
— Но без доверия к людям, без помощи их на иные операции нам ведь годы понадобятся, — стараясь сдержать волнение, возражает майору Алехин. Все, что сказал сейчас Миронов, кажется ему глубоко ошибочным, и это тем более неприятно Евгению, что он привык уважать этого человека, надеялся даже многому научиться у него.
— Ну, хорошо, — все еще хмурясь, отзывается Миронов, — вот мы доверились вашему Тихонову, и я не хочу сказать о нем ничего плохого. Он, может быть, действительно честный человек, но проку-то от этого пока никакого.
Алехину нечего ответить на это. Тихонов действительно ведь ничем им пока не помог. Но он обещал Алехину звонить, и Евгений надеялся, что сегодня или завтра вечером он непременно сообщит ему что-нибудь ценное. И он повторяет упрямо:
— Тихонов нас не подведет.
