Будущий президент вернулся в Москву в качестве несломленного диссидента и современного непримиримого декабриста, а Костик Алексеев тогда, чуть не помер от цирроза печени, но, зато с будущим президентом был на короткой ноге. Не ждал, не гадал, а вон как оно все повернулось. Ведь пригодилось и исполнение песни про «ой, мороз, мороз…» И это шикарное застольное знакомство… И сам самодержец…
Все это в прошлом, а сейчас, поговорили, понимаешь ты, просто.
Пятое-десятое… Вспомнили боевое и шипучее житье-бытье. Кто умер сам, а кого понесли в небытие без его согласия… Обеспокоились давно волнующим вопросом, когда в Сарапуле поднимем футбол, а в Рио-де-Жанейро хоккей? Дальше-больше… Обсудили виды на местный урожай и цены на заграничную шерсть. Вспомнили комсомольско-молодежные забавы. Что-то еще… Короче говоря, дружеская рутина… Оркестром, как в Германии с другом Гельмутом не дирижировали и на том, от благодарных потомков, искреннее спасибо.
Что в разговоре было приятно и оставило хорошее впечатление, так это то, что смешков всяких, хихиканий, понимаешь ты, не было. Президент и сам чувства юмора не имел и другим это в вину ставил. Спроста не забалуешь, не зачудишь.
Но что-то там все-таки не устаканилось. Где-то беседа дала протечку в сетях и чтобы настроение поднялось или аппетита прибавилось — такого нет, не случилось…
После беседы с дружком закадычным, веселых песен и энергичных танцев не последовало.
Из кабинета главы государства раздавался, понимаешь ты, недовольный гул и грозовое предупреждение. О причине произошедшего, кроме сурового референта, никто, ничего не знал. И даже не догадывался. Но, чуть погодя, их величество, повелело собрать свою челядь. Мол, быстро, всем предстать, пред ясны очи… Слово молвить буду…
Через час прибыли начальники. Президент к таким посещениям особенно не готовился. Чай не боги с Олимпа пожаловали, обычные люди, просто так повернулось, что сегодня они стали начальниками. Поэтому, принял их в костюме, при галхстухе и будет с них.
* * *
Когда все собрались, демократический самодержец, выдержав приличествующую для такого момента паузу, неторопясь вошел в «тронный» зал для планерок и совещаний…
Грузно опустившись на трон, тяжело посмотрел на подобострастные и искрящиеся истинной к нему любовью лица. От сладости и елея глядящих на него начальников, у него внутри случилось что-то неприличное. Это начал танцевать задорную «джигу» сахарный диабет. Так всегда бывает, когда кровь от переизбытка сахара превращалась в сироп…
- Филимонов? — вопросительно поинтересовался президент, без интереса рассматривая незнакомых людей, сверившись по списку еще раз переспросил. — Филимонов есть?
- Я, — вскочил со стула начальник всей государственной безопасности.
- Сидите… Хотя нет. Вставай, поднимайся гебистский народ… В качестве наказания, понимаешь ты, придется у меня здесь, стоя слушать, — президент недовольно запыхтел. — Скажите. Вот вы считаете, что мне, или вот председателю министров, других дел нет, как только собираться и выслушивать ваши неискренние оправдания?
- Виноват, — покорно рявкнул начальник, а сам подумал: «Хорошо, что хоть, как в Совете безопасности, сразу в угол не поставил».
- Объясните, прямо сейчас… Но так, чтобы я понял, — продолжал президент. — Почему, мне должен звонить мой бывший друг из Ленингр… т. е. Санкт-Петербурга и жаловаться на вас. Тем более, не так давно, вы, вместе со мной пользовались его гостеприимством… Он нам тогда еще, понимаешь ты, по бутылке виски подарил. Давайте и мы уже, в качестве ответной разрядки… международной напряженности, принимайте меры. Разбирайтесь со своими, как там его…
Президент тяжело поднялся, подошел к письменному столу и посмотрел свои записи.
- Иван Петрович, какой-то, — недоуменно проговорил он. — Ты смотри, без фамилии совсем… Ты понимаешь, безобразие. Мне дружок сказал, что это еще из бериевских кадров? Как такие, у вас до сих пор работают?
- Разберемся, — четко доложил начальник.
- Мне пора в теннис играть, — президент сурово посмотрел на собравшихся, как бы давая им понять, что государственных дел по горло, а они сидят. Чуть смягчившись, примирительно добавил. — Ответственней подходите к выполнения своих служебных обязанностей… А если что не ясно, не надо стесняться. Возьмите мою последнюю книгу «Президент в танковом шлеме», там на многие наивные и неясные вопросы, даны простые, но исчерпывающие ответы…
* * *
Когда все поднялись со своих мест, он на прощание обратился к председателю Совета министров.
- А вас, я ответственно попрошу, построже работать со своими кадрами. Жестче с них спрашивайте и контролируйте деньги, которые мы выделяем в разные секретные фонды. А то, понимаешь, понабирают людей без фамилий. Вон, даже посторонние люди, далекие от госбезопасности, не знают их фамилий. Безобразие.
Что оставалось делать председателю министров? Он покорно кивнул. Хоть, убей его, не понимал, почему обычные люди должны знать фамилии секретных сотрудников.
- Все свободны, — закончил совещание президент. — Тем более не за горами Новый год. Давайте хоть к нему подойдем без сюрпризов. А то, понимаешь ты, виску взял, а у самого люди без фамилий…
* * *
Направляясь к своему автомобилю, премьер, обращаясь к начальнику ФСБ, давнему своему знакомому и сослуживцу, обобщил итоги совещания и всего сказанного на нем.
- Он сам назвал срок. Вот к Новому году, без нервотрепки, нездорового ажиотажа и будем готовиться… — и, как-то мрачно пропел строку из разучиваемой с сыновьями песенки. — Весело, весело встретим Новый год…
Стоя у автомобиля помолчали. На вопросительный, молчаливый взгляд начальника ФСБ, с сожалением произнес:
- Понимаю. Конечно, жалко. Но с Иваном Петровичем придется расстаться… Как не секретились, как не скрывались, однако опять произошла утечка важной информации.
- Жалко, — коротко сказал начальник ФСБ.
- Сам знаю, но уж если «засветил пленку, выбрасывай и фотореактивы»… - и тоном, в котором приказа не было ни грамма, но и не выполнить такую просьбу было нельзя, добавил: — Тем не менее, направление по разработке и внедрению наших людей в структуры и высшие эшелоны организованной преступности, прошу не только не сворачивать, но и активизировать начатую работу. Скоро все это… — он задумался, подыскивая нужное слово, — дерьмо, придется самым жест
ким образом разгребать. За нас с вами, это не кто делать не будет. Поэтому и не стоит расслабляться.
Его собеседник, еще пару минут назад, в кабинете президента безвольный, тупой вояка, с потухшими глазами и покорной спиной. Сейчас — собранный, подтянутый и бравый офицер, немногословный и всёпонимающий, согласно кивнул головой.
