равно, чем торговать на рынке. А настоящий учёный до обыкновенного членовредительства никогда не скатится. Не забывайте, я специалист по ископаемой фауне ледникового периода и меня в первую очередь интересует весь мамонт, а не фрагменты его тела и тем более чудо генной инженерии из пробирки. Это уже другие материи. А что касается клонирования, я вас немного огорчу: доктор Микимото давно отказался от идеи получения потомства мамонта путём нормального полового размножения. Он занимается клонированием из живых клеток животных.
Хасэгава на мгновение замолчал, и внимательно наблюдавший за ним Моримура заметил промелькнувшую тень сомнения на его лице.
– Хотя Микимото, кажется, ещё проводит исследования и в этом направлении, но это можно уточнить. А сейчас я знаю одно: он очень принципиальный и требовательный учёный. О таких людях обычно говорят, что они с претензиями к жизни. Поэтому пока господин Микимото сам не убедится, что мамонт хорошей сохранности, он никогда не купит эти яйцеклетки. Значит, насколько я представляю требования Микимото, мамонт нужен неповрежденный.
Подъехав на кресле ближе к столу, Хасэгава шёпотом сказал:
– Ваша мысль, господин Моримура, неплохая: яйцеклетки смогут принести дополнительный доход, который поможет компенсировать наши физические и материальные затраты. А главная цель – это, конечно, мамонт.
Эксперт встал из-за стола, давая понять, что разговор закончен.
– Я с вами свяжусь, а сейчас, пока эти русские не расчленили и не продали мамонта на рынок, надо срочно искать деньги.
Подготовка к броску
Весь день Моримура ходил сам не свой. Предчувствие великих дел не покидало его с той самой минуты, как он увидел в Интернете сообщение о мамонте. И теперь всё его существо было нацелено на решение этой проблемы.
Он уже несколько раз успел пожалеть, что неправильно провёл переговоры с Хасэгавой и, главное – не решил вопрос с оплатой за свою очень непростую и рискованную миссию по спасению мамонта. Хотя денег на проведение работ у Хасэгавы ещё не было, тем не менее он мог бы уже сейчас обозначить свою цену, чтобы в дальнейшем она фигурировала в переговорах. Для себя цену этого вопроса он наметил сразу, и выражалась она совсем немалой суммой.
По контракту, который Моримура вчерне успел набросать, в его задачу входили раскопки мамонта в тундре и его транспортировка до границы. Ответственность за перевозку мамонта через границу он на себя не брал. Для этого были очень веские причины.
Ещё будучи студентом, он с однокурсниками ездил на каникулы в Англию и запомнил ту поездку на всю жизнь. В его багаже таможенники нашли наркотики, которых он до этого в глаза не видел. Моримуру сняли с самолёта, грозили посадить в тюрьму, а когда выяснили, оказалось, что это был не его чемодан, хотя внешне и даже почти всем содержимым он был очень похож.
После полудня позвонил Хасэгава. Радостным голосом он сообщил, что на очень выгодных условиях договорился с банком о кредите на проведение экспедиции. Деньги уже лежат на его счету. Хасэгава также связался с авиакомпанией и решил вопрос с перевозкой. Вылетать можно было хоть сейчас, но надо было доделать дела, которых ещё было великое множество. На утро ему назначил встречу учёный Микимото, а вечером он ждал Моримуру у себя.
Моримура тоже не терял зря время. В Горной академии он провёл консультации со специалистами по открытым горным работам. Главный вопрос, который он им задавал, заключался в том, как из вечной мерзлоты извлечь мамонта неповреждённым. Для сотрудников академии неожиданным он не оказался, и они охотно согласились помочь. Общими усилиями с представителями одной крупной фирмы был составлен длинный список необходимого оборудования и снаряжения, и теперь в папке у Моримуры лежал счёт на приличную сумму, который ждал оплаты. Для обслуживания своего оборудования фирма давала инженера, но командировочные расходы она не оплачивала. Из-за этого Моримура хотел от него отказаться, но, поразмыслив, решил, что без инженера ему не обойтись.
Поздно вечером Моримура и Хасэгава снова встретились. Вот тут Моримура и назвал ту сумму, в какую он оценивал свою работу. Об этом спросил сам Хасэгава, поставивший вопрос об оплате. Сумма его не удивила. Внимательно выслушав, Хасэгава предложил рассмотреть ещё один вариант, по которому Моримура становился равноправным партнёром по бизнесу со всеми вытекающими отсюда правами. Но для этого он должен был внести в уставной капитал не менее двадцати процентов от общей суммы расходов. Это составляло более четырёхсот тысяч долларов. Таких денег у него не было, но Хасэгава пообещал ему помочь. Под его гарантии в одном влиятельном банке Токио Моримура мог получить кредит. И тогда, при положительном решении вопроса с мамонтом, Моримура мог рассчитывать на приличный доход. То, о чём он всегда мечтал, начинало приобретать реальные черты. Теперь от него требовалось много труда и удачи в проведении этой сложной операции. Зато, если всё получится, он станет обеспеченным человеком.
– Там, на месте – в Сибири, вам, может, удастся сбавить цену, – наставлял его озабоченный Хасэгава. – Учтите, это очень важный момент в нашей операции, так как лишних денег у нас нет. Даже незначительное удешевление проведённых работ резко увеличивает наши коммерческие возможности. Я думаю, когда русские увидят наличные деньги, они отдадут мамонта намного дешевле. А сейчас у них разыгралось воображение, так сказать, жадность их одолела. Им хочется получить как можно больше – вот поэтому появилась такая огромная сумма.
Верхний свет Хасэгава выключил, оставив только боковые светильники. От них стену и потолок кабинета прорезали расходящиеся кверху жёлтые лучи.
– В этой заснеженной Сибири они даже не представляют, что такое миллион долларов, – продолжал Хасэгава. – Я думаю, его там даже не на что истратить. Это им не миллион рублей, на который, как я слышал, даже спичек не купишь. При нищете этих дикарей я был бы рад и тысяче долларов, а то миллион…
Не договорив, он поперхнулся.
– Конечно, с ценой они явно переборщили, – дождавшись, пока тот прокашлялся, сказал Моримура. – Запросы у них, прямо скажем, совсем не сибирские, а, скорее всего, американские. Никакой скромности у этих людей. Заработать все хотят, но не таким же варварским способом.
На его широком лице появилась улыбка. Глаза забегали по столу и остановились на буклете с изображением волка. Не задумываясь, он его открыл, и первое, что бросилось в глаз, было слово «Россия».
«И тут говорится об этой стране, – промелькнула у него мысль. – Это, видно, какой-то рок меня туда зовёт».
– С ними надо хорошо поработать, так сказать, надо узнать их слабости, – донеслись до него слова Хасэгавы. – Этому всегда помогает общение
