— Говорю вам, что уехать таким образом значило бы нанести оскорбление всему племени. Я знаю своих соотечественников и знаю также, что…
— Мы их тоже знаем, Коко, и я повторяю еще раз, что твои соотечественники — настоящие канальи.
— Сочтут ли они наш отъезд за оскорбление или нет, мы уедем отсюда, — сказал доктор. — Мы здесь вовсе не пленники и можем уехать, когда и куда нам вздумается, поэтому садись на козлы и погоняй быков.
— Они нападут на нас завтра же, хозяин.
— У них нет никакого повода напасть на нас. Мы им заплатили за мир, и этого достаточно.
— Но отъезд наш будет для них оскорблением и…
— К черту твои оскорбления! — воскликнул выведенный из себя Кардосо. — Можно подумать, что ты чересчур заботишься о своих соотечественниках.
— Видно, Коко получил от них какой-нибудь подарок, — сказал Диего. — Что, разве ты положил в карман несколько собачьих хвостов, принадлежащих вождю, или какое-нибудь ожерелье из зубов?..
— Садись на козлы! — приказал доктор тоном, не допускавшим возражения.
Видя, что никто не желает с ним соглашаться, Ниро Варанга влез на козлы, находясь, видимо, в очень дурном расположении духа, и начал понукать быков, стараясь при этом произвести своим бичом как можно больше шума. Можно было подумать, что он хотел разбудить своих соотечественников, но те и не пошевелились; они продолжали сладко храпеть и переваривать пищу. Тяжелая колымага медленно двинулась по лесу, направляясь к выходу из долины. Доктор, Диего и Кардосо сидели с ружьями в руках, зорко всматриваясь в темноту и прислушиваясь к малейшему шуму, так как боялись внезапной атаки, но лес был пуст и не слышно было никакого шума.
Они проехали около полумили и уже выезжали из-под гигантских деревьев, когда заметили, что за одним из толстых стволов пряталась какая-то тень.
— Ого! — воскликнул Диего, между тем как Ниро Варанга поспешно остановил быков и лошадей.
— Это, кажется, туземец? — спросил доктор.
— Без всякого сомнения, — ответил старый моряк. — Кто бы это такой был?
— Сейчас узнаем, — ответил Кардосо.
Говоря это, он соскочил с драя и обошел вокруг ствола, держа в руках ружье со взведенным курком. Тень сидела, пригнувшись к земле, словно что-либо высматривая.
— Кто ты? — спросил Кардосо.
— Вьередан, — ответила тень.
— А, это ты, колдун! Что же ты тут делаешь, старая лисица? Колдун произнес несколько слов, которых молодой матрос, конечно, не понял, и указал на дерево.
— Верно, он молится лесным духам, — сказал себе Кардосо. — Пусть себе забавляется сколько ему угодно.
Матрос вернулся к драю и сообщил доктору и Диего о своей встрече.
— Наверное, он охотится за какой-нибудь двуутробкой, — заметил доктор. — Вперед, Ниро Варанга.
— Хм, этот колдун зол на нас за мой знаменитый удар, но если я встречусь с ним с глазу на глаз, то непременно сверну шею и ему, и его страусу, — проворчал Диего.
Драй выехал из лесу, проехал по долине, снова переехал через Стивенсон близ слияния его двух притоков — Линдсея и Росса и поехал прямо к северу, направляясь к горам Андерсон, вершины которых ясно выделялись на озаренном ночным светом небе.
В продолжение всей ночи путешественники шли по этой бесплодной, опаленной солнцем, лишенной всякой растительности и покрытой громадными камнями равнине. На заре они перешли через Эдминг — короткий поток, теряющийся в песчаных восточных долинах близ сто тридцать пятого меридиана — и в восемь часов утра остановились у отрогов гор Андерсон, тянущихся вдоль двадцать шестой параллели.
Впрочем, их остановка была короткой: они боялись, как бы колдун и его племя не сыграли с ними какой-нибудь скверной шутки, и вскоре снова пустились в путь, чтобы как можно больше увеличить расстояние между драем и лагерем дикарей™ Несмотря на удушливую жару, они шли все дальше на север, понукая быков и лошадей, которые тоже были впряжены в драй.
Вскоре путники перешли один за другим два потока, сначала Уилл, а затем Коглин, прошли мимо горы Даниила, стоящей совершенно одиноко и имеющей вид огромного конуса, затем перешли также реку Дафрид и около шести часов, после громадного перехода в шестьдесят миль, остановились на берегу реки Финк.
По своей длине финк является одной из главных рек, находящихся внутри австралийского материка, но в ней почти всегда мало воды, а добрую часть года русло ее бывает даже совершенно сухо. Она берет начало на склонах гор Джемс и Доннел близ сто тридцать четвертого меридиана и двадцать пятой параллели, спускается большими извивами к югу-востоку, принимает слева реку Хьюг, а справа реку Коглин и теряется по ту сторону гор Андерсон, в больших песчаных восточных равнинах. Некоторые полагают, что она оканчивается в каком-либо бассейне воды: в озере или в болотах, но это неизвестно, так как никто еще не исследовал Финк до устья. Тем не менее многое заставляет думать, что эта река теряется в песках, так как воды ее постоянно становятся мельче и исчезает прежняя быстрота.
В то время, когда к Финку подъехали наши путешественники, местами воды было мало, но кое-где все-таки посреди растений она еще блестела, хотя, без сомнения, скоро должна была испариться, судя по невыносимой жаре, царившей в этой местности.
Доктор, знавший, что теперь они больше уже не встретят других рек, и, следовательно, предвидевший, что им придется страдать от жажды, тотчас же велел налить воды во все имевшиеся у него бочонки и затем приказал Ниро Варанга переехать через реку, рассчитывая остановиться на противоположном берегу, где виднелось несколько групп иссохших от зноя деревьев.
Австралиец погнал быков скорым шагом с берега вниз, не исследовав предварительно спуска, оказавшегося очень неровным. Драй, то подскакивая на камнях, то проваливаясь в углубления, наклоняясь то в одну, то в другую сторону и сильно скрипя, съехал к реке, но вдруг быстро накренился на одну сторону, так что доктор и оба матроса упали на бок.
— Тысяча громов! — закричал старый моряк. — Ты что, хочешь убить нас, что ли, Коко?!
— Что случилось? — спросил доктор, быстро вскочив на ноги.
— Беда, — ответил Кардосо, — у нас сломалось колесо!
— Этого только и не хватало! — воскликнул Диего.
Он выскочил из драя и посмотрел на колеса. Действительно, одно из задних колес попало в расщелину между скал и, несмотря на свою толщину и крепость, сломалось пополам.
— Мы сели на мель, словно корабль, потерявший свои мачты, — сказал Диего. — Мошенник Коко, разве у тебя нет глаз, чтобы видеть расщелины? Вот мы и оказались в большом затруднении! Где теперь найти столяра в этой стране?
