– Да.
– И это он находился в лодке в то время, когда вы увидели, что в тот объект в воде... или что там было... кто-то ударял ножом?
– Да.
– Когда вы выдавали лодку, на ней были пятна, о которых вы говорили?
– Нет.
– И только тогда, когда лодка была возвращена, вы впервые увидели пятна?
– Да.
– Где теперь находится эта лодка?
– В полиции.
– Когда полиция забрала ее?
– Спустя дней десять после этого происшествия.
– Шестнадцатого июня?
– Мне кажется, что это было пятнадцатого.
– Вы нашли в лодке что-нибудь, чего не было в ней до того, как вы сдали ее, мистер Джилли?
– Да.
– Что?
– Нож в ножнах. На одной стороне рукоятки было выгравировано имя «Дэвид», а на другой инициалы «М.Дж.».
– Где сейчас находится этот нож?
– Его забрала полиция.
– Когда?
– Тогда, когда забрала лодку.
– Если бы вы снова увидели этот нож, то смогли бы его узнать?
– Да.
Гамильтон Бергер распаковал из свертка охотничий нож с тонким, как бритва лезвием и показал свидетелю.
– Вы видели когда-нибудь раньше этот нож?
– Да. Это тот самый нож, что я нашел в лодке.
– Теперь он в таком же состоянии, в котором находился тогда, когда вы его нашли?
– Нет. Он был покрыт кровью... то есть... испачкан чем-то красным и этих пятен было гораздо больше, чем сейчас.
– Да, да, несколько этих пятен было взято для анализа в криминалистическую лабораторию, – с готовностью пояснил Гамильтон Бергер. – Прошу, мистер Мейсон, вы можете задавать вопросы свидетелю. Прошу также, – и тут он повернулся к судебному секретарю, – обозначить этот нож в целях идентификации.
Мейсон улыбнулся свидетелю.
– Вы состояли когда-нибудь под судом? – спросил он добродушным тоном.
Гамильтон Бергер сорвался с места, наверное, с намерением внести протест, но секунду подумав, снова медленно сел в кресло.
Джилли перевел взгляд с лица Мейсона на пол.
– Да.
– Сколько раз?
– Два.
– За что?
– Один раз за кражу.
– А второй раз за что? – не уступал Мейсон.
– За ложные показания под присягой, – едва слышно сказал Джилли.
Мейсон улыбнулся еще вежливей.
– На каком расстоянии вы находились от лодки, когда наблюдали за ней в свой бинокль?
– Около... ну, сотен ярдов.
– Какое было освещение?
– Сумерки.
– Был ли туман?
– Может и не туман, но так, туманно.
– Холодно?
– Да, довольно холодно.
– Что вы использовали для протирания стекол своего бинокля? Ведь вы же его протирали?
– Не припоминаю, чтобы я протирал его.
– И вы увидели, что один из мужчин ловит рыбу?
– Да. Обвиняемый держал в руке удочку.
– И он что-нибудь поймал на нее?
– Что-то большое уцепилось за леску.
– Вы уже видели когда-нибудь людей во время ловли больших рыб?
– Да.
– Следовательно вы должны были заметить, что иногда, когда поймают акулу, то обрезают леску, отпуская рыбу или даже забивают ее ножами перед тем, как снять с крюка. Это верно?
– Это была не акула.
– Я задал вам вопрос, – резко бросил Мейсон. – Вы видели рыбную ловлю подобную той, которую я сейчас описал?
– Да.
– Хорошо. Был ли такой момент, в котором объект, находившийся на леске, полностью выскочил из воды?
– Нет.
– Даже настолько, чтобы вы смогли разобрать, что это было?
– Почти все время этот... объект находился под водой.
– Когда-нибудь перед этим вы видели мужчину, который обратился к вам с целью взять напрокат лодку?
– Нет.
– И с этого времени вы его больше никогда не видели?
– Нет.
– Вы уверены в том, что ножа не было в лодке тогда, когда вы давали ее незнакомцу?
– Да.
– Когда вы впервые увидели нож?
– Шестого июля, во второй половине дня.
– Где?
– В моей лодке.
– А перед этим вы его не заметили?
– Нет.
– Вы внимательно проверили лодку?
– Да.
– И с того времени, как лодка была возвращена вам, до той минуты, когда вы нашли нож, она стояла в месте, в котором любой мог приблизиться к ней, положить этот нож или бросить его на дно лодки?
– Ну, вроде бы так. Каждый, кто крутился возле моей пристани, мог сделать это.
– А сколько заплатил вам этот таинственный человек за лодку?
– Вношу протест. Вопрос не относится к делу и не имеет для него никакого значения, а также противоречит процедуре допроса свидетеля, заявил напыщенным тоном Гамильтон Бергер.
– Что ж, – глаза Мейсона заблестели от улыбки. – Я задам этот вопрос в другой форме. Мистер Джилли, у вас постоянные цены за прокат лодок?
– Да.
– Сколько это составляет?
– От доллара до полутора в час.
– А может вы мне скажете, заплатил ли этот незнакомец вами обычную ставку за прокат лодки?
– Мы договорились с ним на специальных условиях.
– Вы получили больше, чем обычную плату?
– Да.
– Насколько больше?
– Возражаю из-за противоречия процедуре допроса свидетеля, состоящего в приведении факта, не представляющих доказательного материала. Вопрос не относится к делу и не имеет для него никакого значения, – выступил с очередным протестом Гамильтон Бергер.
– Отклоняю протест, – решил судья Хартли.
– Сколько вы получили за прокат лодки?
– Не могу вспомнить так, сразу, но наверное долларов пятьдесят, ответил Джилли, избегая встречаться с Мейсоном взглядом.
– Вы потребовали такую сумму, или эту сумму предложил вам мужчина, который хотел взять лодку?
– Столько я потребовал.
– Вы уверены в том, что потребовали пятьдесят долларов?
– Не помню точно. Он дал мне что-то сверх того. Не помню сколько это было.
– Больше, чем пятьдесят долларов?
– Не помню точно. Он дал мне что-то сверх того. Не помню сколько это было.
– Больше, чем пятьдесят долларов?
– Может быть и так. Я не считал. Взял деньги, которые он мне подал и сунул их в шкатулку, закрываемую на ключ, в которой я храню деньги.
– Вы храните свои деньги наличными?
– Частично так.
– Вы пересчитали когда-нибудь, сколько составляла эта... премия?
– Не помню, чтобы я делал что-то такое.
– Могло там быть больше, чем пятьдесят долларов?
– Наверное так, но я не помню.
– А может быть тысяча долларов?
– Ох, это уже абсурдно! – запротестовал Гамильтон Бергер.
– Отклоняю протест, – рявкнул судья Хартли.
– Не знаю.
– Вы занесли в книгу этот дополнительный заработок?
– Я не веду бухгалтерии.
– Следовательно, вы не знаете, сколько денег находится в этой шкатулке, которая закрывается на ключ и в которой вы храните деньги?
– Не до цента.
– А до доллара?
– Нет.
