Чичиков (мечется в ужасе). Я н-не ум-мею п-пла-вать.
Фотограф. Анна, Анечка!.. Я умоляю вас, спокойно!
Долинский. Мы учли это, Анна!
Корсар. Шлюпку! Припасы!
(Роберт Поотс приносит из камбуза сухари в полотняном мешке и анкерок с водой. Дик Сьюкки за шиворот спускает и шлюпку хрипящего в припадке Чичикова. Хлюст садится вместе с ними, все угрюмо молчат).
Фотограф (глотая рыданья, защелкивает кассету). Готово. Кажется, передержал.
Корсар (Марусе). Принеси, котик, из моей каюты порох! На полочке справа, знаешь? В баночке из-под кофе.
(Маруся вихрем проносится в каюту капитана и обратно на капитанский мостик. Сьюкки принимает порох. Шлюпка отчаливает. Все взгляды устремлены на скалу. Вскоре Дик и Хлюст довозят пленника до места его успокоения. Шлюпка пускается в обратный путь).
Крик Чичикова. К-карраул!
Корсар (задумчиво). Бедный Павел!
Маруся. Не волнуйся, кися!
Долинский (игнорируя). Друзья и товарищи! Славный «Паразит» избавился от бесславного паразита.
Все (восторженно). Долой!
(Возвращается шлюпка).
Хлюст и Дик Сьюкки (вместе). Билли Палкой! (уходят, раскачиваясь, в рулевую рубку).
Корсар. Вперед! (Стучит машина. Яхта продолжает путь).
Бурдюков (с дикой энергией). Назовем же яхту новым именем!
Крики. «Первомай»! «Электрон»! «Витебск»! «Красная стрела»! «Смерть капитализму»! «Демьян Бедный»! «Маруся»!
Маруся. «Новобыт»!
Все. Урра! Есть!! «Новобыт»!!!
Акулина (выбегает из камбуза). Батюшки, соль-то забыли! И-и! Как же это он сухарь-то без соли?..
(Секунда гробового молчания).
Корсар (грустно, но веско). А он его и несоленого.
Новые крики. Урра!!! «Новобыт»!!!
Забытый голос (мягко). Ура!
(Все оборачиваются и, ахнув, в суеверном ужасе пятятся назад; Роберт убегает в кают-компанию. Те же и Лева Промежуткес).
Лева Промежуткес. Голосую за «Новобыт».
(Тишина, шепот Маруси — «Молчи, не волнуйся»).
Лева Промежуткес. Я жил в крупе.
Акулина (всхлипывает).
Лева Промежуткес. Что может стоять? — Мешок. Что может лежать? — Крупа. Что может сидеть? — Лева Промежуткес.
Бурдюков и Опанас (тепло, но робко). Здравствуй, Лева!
Лева Промежуткес. Что такое мысль? — Письмо. Что такое чувство? — Еще одно письмо. Что такое молчание? — Юхо Таабо! (кричит и машинное отделение). Юхо Таабо, я говорю им, что вы — золото!
(Со скалы доносится заглушенный крик: — «карраул!»).
Лева Промежуткес. Слушайте, что я вам скажу. Я-таки был безработным и я-таки играл на пианино в кинематографе. И меня-таки послали в дом отдыха, потому что я — член союза рабис. Слушайте дальше (садится на борт). — В один прекрасный день бедный безработный еврей сидит под пальмой. И слышит, что на скамейке под не пальмой разговаривают девушка и молодой человек. Она говорит, что проехать на лодке в Турцию таки да безопасно, а он говорит, что его выкинут из комсомола. Я говорю себе: «Лева Промежуткес! ты ешь государственный хлеб и ты дышишь советским воздухом, так зачем тебе, чтобы комсомол терпел убыток?» Так я сижу и размышляю, а в это время подходит другой молодой человек и говорит, что у него нет денег на фотографические пластинки. Потом они все вместе уходят в одну комнату. Тут уж я больше не могу терпеть и узнаю от них через подслушивание то, чего они сами не знают. Потом первый молодой человек говорит другому: «Ты — сволочь, ты у меня ее отбиваешь». Другой говорит: «Я тебе дам в морду». Тут я понял, что это два друга и, что, если я им не помогу, то пусть лучше с меня куски мяса падают! Письмо фотографа я тоже видел. А разве мне жалко отдать под пластинки последние два рубля? Я лег себе в лодку под кормой и спокойно лежал, пока не потонул. Так вы меня вытащили. Остальное известно.
Первое письмо помогал мне по-английски Юхо Таабо, второе я сам написал. Я жил в крупе.
(Удаляющийся крик со скалы: — «к-а-р-а-у-л!»).
Лева Промежуткес (сплевывает). Фуй! А если вас интересует мой обморок, так я вам отвечу, как мудрец: Что такое — страдать? — Притворяться. Что такое притворяться? — Страдать. Что такое Лева Промежуткес? — Кустарь-одиночка!
Все (робко и в разнобой). Урра!
Опасливый голос. Может быть, качать его?
Лева Промежуткес. Нет, спасибо. Не обращайте на меня никакого внимания (поворачиваясь к турку). Что это у вас? Овца?
Турок. У-ах!
Лева Промежуткес (присаживается к турку). Вы тоже едете?
Турок. Уээх!
(Овца воркует. Беседа принимает интимный характер. Поскольку яхта идет вперед, все становятся на свои места. Размякшая от слез Акулина вручает Леве своего хамелеона).
Акулина. Я вам тут животное скину, — пущай играется! Как я в патерах ходила, с ним ку-уда сподручней было. А таперича хлопот полон рот…
Хамелеон (овце, бесконечно-малым звуком). Бе-е!..
Овца (грубовато) Кспрст!.. кспрст!..
Корсар. Вперед, вперед! Подать мне мой инструмент!
(Акулина приносит ему гармонику).
Корсар (красуясь на капитанском мостике, играет и поет).
…Рыдала Луиза в саду голубом,
Знала его завтракать в гости,
Но он ей ответил: «На флаге моем
Скрестились берцовые кости!»
Я — гад, я — пират, я — воровка детей,
Я полон гремучего яда!
Что ж, интересуйся судьбою моей,
Но… ах! мне прощенья не надо!
Пауза.
(Из фото-ателье появляется фотограф: в руках у него большая тряпка, на которой корявыми буквами написано «Новобыт»).
Все. Уррра-ра!
(Долинский трижды целуется с фотографом).
Долинский (вытирая губы). Друзья! В этот знаменательный для нас день, я хотел бы вам предложить несколько образцовых слов. Это вполне доброкачественные слова. Когда вы испытаете их на себе, вы даже попросите еще и уверяю вас, что через пять лег они будут стоить втрое дороже!
Голоса. Говори, говори, Керрозини!
Долинский (откашливается). Ге-хррм! Итак, дорогие друзья и подруги! (становится на лестничку, ведущую к капитанскому мостику). Много миллионов лет тому назад люди бегали, как сумасшедшие. Всякому хотелось широко жить, и никто не мог себе этого позволить; тогда все эти первобытные сволочи разделились по внешним признакам, как тигры и коровы. Они сдружились в кучки и стали шептаться по уголкам! Таким методом образовались разные народы. Зачем? Чтобы эксплуатировать! Это было притворство и сплошная интрига! Теперь один народ притворяется, что он итальянец, другой народ, — что он немец. Я тоже притворялся! Я жертва мировых интриг! На самом же деле, как вы знаете, я — коммивояжер.
Суровые голоса. Правильно! Правильно…
Долинский. То, что я сказал, очень ценно (тихо сходит со ступенек и устраивается около овечьей группы. Из кают-компании так же тихо выходит Роберт Поотс: сейчас можно заметить, что лицо его пожелтело и обросло рыжеватой щетиной. Медленными шагами приближается он к капитанскому мостику, опускает голову и скрещивает на груди руки).
Роберт Поотс. Я — фармацевт из Луцка.
(Сочувственное молчание).
Роберт Поотс. Я подарил Дику Сьюкки мазь для бритья.
Суровые голоса. Правильно! правильно! (Роберт садится на борт рядом с Бурдюковым и Опанасом).
Корсар. Вперед, вперед! (играет и поет).
Грот-марса-рей! Скорей! Скорей!
Скачи, мой шкот, среди морей!
Лети, мой пакетбот, вперед!
Нет больше Пиренеев!
Грот-бом-брам-брас! Сейчас, сейчас!
Мой будет короток рассказ:
Пеленгуй на СССР! —
И никаких испанцев.
Р-р-рраз!!!..
Маруся. Милый…
(Разговор комсомольцев).
— Интересно, чем все это кончится? Заварили кашу…
— Выкинут?
— А ты что думаешь? — Свободное дело… исключат без права!..
— Эх, жизнь!.. Один единственный разочек до романтики дорвались!.. Да, так нам и надо!
— Стоп, Васька! А ведь мы как-никак корабль приобрели?
— Приобрели! Наплачешься еще с этаким приобретением! Ворованная вещь, понимаешь? Еще такую переписку заведут по поводу, что закачаешься!..
(Лева Промежуткес подымает голову из недр овечьей группы).
Лева Промежуткес (вдохновенно). Слушайте, товарищи, это такой же «Паразит», как я — Георгий Победоносец!
Опанас и Бурдюков (в один голос). Как, как?
Лева Промежуткес. Потому что этот «Паразит» — таки да «Георгий Победоносец!» При старом режиме он принадлежал РОПИТ'у[39]. Я открыл эту тайну в трюме прежде, чем начал жить в крупе.
