Уплатив за проигранное кофе, Андрей вышел. Яркая мысль закипала в мозгу: — нужно составить солидную греческую кампанию, дать им возможность поспекулировать и тогда все пути в Батум открыты.
* * *
— Представьте себе мое удивление, когда в греческом консульстве, делая выборку бланков, я застал за такой же работой одного грека. Впрочем, тот не удивился, не испугался, наоборот, предложил мне свои услуги. Я охотно согласился, когда он показал удостоверение из Особого Отдела. Все же подозрительным он мне показался.
— А как был одет грек? — спросил Ваня, поднявшись во весь свой гигантский рост. Его тусклые монгольские глаза вдруг замерцали.
— В синем пальто и котелке.
— Ага, — Ваня заходил по комнате…
— Ты его знаешь? — спросил Андрей.
— Да, знаю. Но не все знаю о нем. Субъект странный. И познакомился я с ним при странных обстоятельствах.
На другой день после вступления нашего в Новороссийск, приходит ко мне оборванный грек и просит принять его в секретные сотрудники. Доставляет мне интересные материалы. В это время входит Саша Стуков, тот самый, которого я отправил в Тифлис. Грек в ужасе пятится. Стуков обнаруживает достоинства прекрасного боксера. Грек падает в беспамятстве: — Теперь можешь его использовать, он человек полезный, — заявляет Стуков. И больше ни слова. Так и не узнал — в чем дело, ни от него, ни от грека. Работает исправно и добросовестно. Великолепно ориентируется. Я полагаю, что никто лучше не сможет провести в жизнь план Андрея. Только чур — быть осторожным.
— Ладно, — пробормотал Андрей.
Ваня ушел, а друзья стали пить чай, молча и обдумывая.
Через полчаса пришел Ваня в сопровождении грека. Синее пальто, котелок. Быстрые, хитрые глазенки перебегали с одного лица на другое. Почти отсутствующие щеки и заостренный нос говорили не об одном месяце тревоги и фальши. Особенно неприятна была его заискивающая улыбка.
— Киракопуло, — представился грек.
— Что, пригодились бумаги.
— Да, пригодились, — смотря в упор ответил Сергей.
Грек смежился и замолчал.
— Нам нужно ехать в Батум!
— Знаю.
Андрей удивился.
— И вы хотите камешками торговать? — улыбнулся грек.
— Ты его уже успел познакомить с делом, Ваня?
— Нет, ничего не говорил.
— Греческий язык — длинный язык. С греком говорить будешь, язык за зубами держи.
Андрей понял, что разговор в кофейне был передан греку.
— Ну, ладно. Нам нужны греки для вывоза камешков из Батума. Пропуска достану.
— Камешками торговать всякий рад будет. Клячко их трогать не будет — все хорошо будет и им и вам. Людей достану честных. Положиться на них можно. Завтра приеду, все скажу. А вы завтра утром к фотографу сниматься идите для документов. Больше ничего не нужно?
— Пока ничего.
— До свидания. — Грек исчез.
Андрей сосредоточенно попыхивал трубкой. Ему многое не нравилось. Не нравилась горячность Сергея, неосмотрительность и рискованность партизанского Вани, наконец, следующая история с фотографическими карточками: Киракопуло доставил снимки его и Сережи, но по одной карточке не хватало. Случайность или провокационный маневр?! Да, наконец, не нравился ему сам Киракопуло и некоторые пассажиры.
Слишком уже много инициативы и самостоятельности у этого грека, а заинтересованность?.. Вот этот пункт поглощал массу трубочного дыма — заинтересованность нужно искать. Где?..
В комнату вошли Сергей, Патманиди и Селиди. Патманиди — высокий бородатый и Селиди — толстенький, маленький с экспаньолочкой и ласковыми глазами — казались нашим друзьям наиболее симпатичными из всей компании. Патманиди, умный грек, сразу заметил недоверие «большевиков» к Киракопуло.
— Товарищ Андреа! Киракопуло больше видать не будем. Дело важное, а человек он маленький. Сами ехать будем. А теперь нужно в порт идти — с капитаном говорить.
Капитан «Софии», двухмачтовой парусно-моторной шхуны, коренастый старик, внимательно слушал.
— С нами поедут два большевика — хорошие люди. Они достанут разрешение на эвакуацию греческих беженцев. Обыскивать здесь не будут. Можно будет кое-что повезти с собой.
— А фрахт?
— Фрахт наш, конечно. И обратный пропуск будет.
Старик Христо не пожалел о своем приезде в Новороссийск и, когда на сходнях показалась фигура Андрея, обветренное лицо старого моряка заморщилось улыбкой.
— Судно хорошее, не беспокойтесь. С мотором шесть узлов верных, а под ветром так и все десять.
Через час начала собираться публика. Какие-то древние старухи возились на палубе с тюками, ватными одеялами и детьми. Несколько франтовато одетых молодых людей устраивались около машинного отделения. Патманиди и Селиди, отделившись кубриком от остальных пассажиров, отвели для себя и двух друзей место на носу. Несколько матросов, перекликаясь по-гречески, вирали якорь. Цепь с тяжелым грохотом и звяком падала кольцами на палубу. Шхуна задрожала и начала медленно отдаляться от пристани.
Андрей с Сергеем спустились в кубрик и, призвав Юрко, сына капитана — его помощника, вооружились линейкой и циркулем.
— Сейчас около шести, мы на линии Досбекского маяка, — говорил Андрей. — В восемь будет уже темнеть. За это время мы сделаем миль двенадцать. И за ночь нам надо пройти линию блокады. Как вы думаете, Христо, не лучше-ль всего нам взять Константинопольское направление. В нашем распоряжении десять часов — миль 50 мы за это время пройдем. Если встретим кого-нибудь на этой линии, скажем, что едем в Константинополь. А утром пройдем еще миль 30, там уже будет безопасно и повернем на Поти…
— Я так и думал идти, — ответил, немного задетый за самолюбие моряка, Христо. — Эту ночь ты будешь на руле, Юрко. Смотри, не сбейся.
Широкоплечий черномазый Юрко, парень лет 20, в ответ только весело рассмеялся.
На море был редкий для весны штиль. Ровно стучал мотор. Андрей лег головой к бугшприту, положив под подушку револьвер. Через несколько минут он крепко спал. Сергей нервно ворочался. Ему не спалось. Вскочил и, сев на борт, — жадно вдыхал острый морской воздух. Вздрагивала палуба. Тонкая полоска пены, плавно обтекала корпус, пропадала где-то во тьме за кормой… Пристально вглядывался в горизонт и чудилась светящаяся точка, дрожащая и робкая. Но только переводил взгляд, и она исчезала. Всходившую яркую Венеру он принял за огонь приближающегося судна и разбудил Андрея. Андрей посмотрел в указанное направление и тихо сказал: — «Ты бы заснул, Сергей, а то нервничаешь. Это — звезда».
Уже начинало светать, когда Сергей, поборов, наконец, свое волнение, заснул тяжелым сном.
