Вот и теперь, когда Михеев поднял трубку, Леонид из первых рук, от самого дежурного по управлению, узнал, что произошло в его районе. Кто-то ограбил квартиру инженера Крылова и унес большие деньги.
— Слушаюсь, Серафим Петрович, — ответил Леонид, выслушав распоряжения о выезде, и пошел к дежурному за подробностями.
Затем он оделся и сбежал по ступенькам во двор к машине. Там, за спиной шофера, уже сидел собаковод — конопатый, добродушный парень с овчаркой. Шофер читал журнал «Здоровье» и только искоса мельком глянул на Леонида, когда тот уселся рядом. Последним явился работник научно-технического отдела, или короче — НТО. Он тащил с собой небольшой, но тяжелый чемодан с инструментами. Он еще выходил из подъезда, а уже было ясно, что это идет кто-то из работников НТО. Они всегда таскали с собой тяжелые чемоданы, и без чемоданов их трудно было вообразить. Это была их неотъемлемая часть.
— Трудненько? — спросил Леонид сострадательно.
— Ничего, — бодренько ответил работник НТО и начал устраиваться в машине рядом с собакой.
Леонид, обернувшись, ждал, когда тот займет свое место. Этого ждали все — и шофер и собаковод. И овчарка тоже, высунув язык и быстро дыша, смотрела на последнего пассажира.
— Ты бы хоть отвернул ее морду к себе, что ли, — попросил тот собаковода. — Все-таки чудовище. Ишь, как глядит.
— Нужен ты ей, Николай Иванович. Ты для нее не существуешь, — сказал собаковод с обидой за свою овчарку.
— А если наступишь на хвост? Нечаянно? Тогда что? Борись за жизнь, а потом чини штаны и делай уколы.
— Ну-ну, только не калечь собаку, штаны обойдутся дешевле, — запротестовал собаковод и перевел овчарку к себе поближе.
Они, видно, были старые знакомые — собаковод и работник НТО, — а Леонид с ними выезжал впервые.
Тем временем шофер завел машину, и Леонид скомандовал: «Поехали».
Машина проскочила по бульварам по улице Герцена, на время была затерта в механическом потоке, вынырнула из него и остановилась перед облупившимся пятиэтажным домом.
Лифт, судя по висевшей бумажке, не работал, поэтому Леонид и собаковод с овчаркой побежали на третий этаж своим ходом. Там, на площадке, их дожидался участковый в новых больших сапогах и с традиционным кожаным планшетом в руках.
Из-за его спины выглядывали встревоженные лица жильцов, высыпавших из квартир.
— Милиция приехала, — произнес кто-то.
— Здравствуйте, товарищи, — сказал Леонид, и ему ответили вразнобой.
— Дядя милиционер, а почему вы не в форме? — спросил мальчуган в джинсах.
— Толя, не мешай дядям работать, — сказала женщина в цветном халате и повела мальчугана в одну из распахнутых дверей.
— А они их быстро поймают, жуликов? — не унимался малыш.
— Где хозяин? — спросил Леонид, пожимая участковому руку. Соседи привели под локти крошечную старушку.
— К вам можно? — обратился Леонид к тем, кто привел пострадавшую.
— Милости просим.
Овчарка нервничала, чувствуя начало работы. Ее мощная, отвисающая грудь напряженно дрожала.
— Начинайте, — сказал Леонид собаководу. Со второго этажа тем временем поднимался Николай Иванович из НТО.
— И лифт, как назло, не работает, повесили бумажку, — сказал он, преодолевая последний марш.
— Наоборот. Лифт работает, — возразил участковый. — На бумажке так и написано: «Лифт работает».
— Итак, за дело. Прошу вас, — сказал Леонид старушке, пропуская ее в соседскую квартиру.
Ее рассказ был немногословен. Женщина заново, теперь уже освобожденно, плакала, увидев зримую поддержку милиции. В восемь с чем-то утра Дарья Ивановна Крылова пошла по магазинам («Каждый день хожу. За продуктами, — пояснила она. — За мясом, а потом за овощами»), а вернувшись приблизительно часа через полтора, раньше обычного («За говядиной не пошла, купила свинину, закололо в боку»), и открыв дверь, услышала в квартире тихие шаги. Это могла быть племянница Нина. «Что-то больно рано?» — крикнула старушка и так, с хозяйственной сумкой заглянула в комнату. И вот тут случилось ужасное. Кто-то крепко взял ее сзади за локти («Будто железом», — вспомнила Дарья Ивановна) и сказал: «Молчи, бабка, и не оглядывайся, не заставляй убивать». Потом сильным, твердым плечом нажал на спину, отвел в кладовку, толкнул в темноту: торопливо захлопнул дверь и добавил: «Сиди тут и не рыпайся, будет каюк». Потом еще с минуту походил вроде на цыпочках и ушел, тихо стукнув дверью. Тогда только она вышла и закричала не своим голосом.
— Страсти-то какие. Рука до сих пор болит, — закончила женщина.
Выяснив все, что можно было, Леонид сказал: «Спасибо, мамаша, отдохните здесь», — и вышел на лестничную площадку. Тут же курил собаковод. Овчарка сидела около его ноги и виновато смотрела на своего хозяина. У нее был обескураженный вид.
— Куда следы? На улицу или во двор? — спросил Леонид собаковода.
— На улицу. А там дым и копоть. И тысячи ног. Что вы хотите — Москва.
— Конечно, в лесу полегче. Особенно зимой. Пушистый нетронутый снег и единственная цепочка следов. Не следы, а загляденье — хоть сам бери вместо собаки.
— А-а, — махнул рукой собаковод. — Уйду работать к Дурову. Уж там не мучают зверье, во всяком случае. А здесь сплошная живодерня. Смотри, до чего довели собаку. До невроза. Смотреть больно.
— Леонид Михайлыч, — позвали из ограбленной квартиры.
— Мастерская работа. Асовая, — сказал работник НТО. Он стоял около двери на разостланной газете и держал в руках фотоаппарат.
— Как же он вошел, этот грабитель? — спросил Леонид, остановившись в дверях. — Входной замок целехонек. Без царапины.
— Подобрал ключ и вошел. А может, и без ключа. Поленился. Сунул грязный нестриженый ноготь — и милости просим. Замок стандартный и разработан до того, что еще удивительно, как он не отпирается просто на просьбу: «Сезам, откройся», — сказал Николай Иванович, отодвигая чемодан и пропуская Зубова.
Леонид прошел в комнату. Вокруг него сверкал яростно натертый паркетный пол.
Вернее, кусочки пола — до того комната была мала. И видно, грабитель был ловкий человек, если расхаживал тут, не оставив и заметного следа. Даже в коридоре. Хотя на тротуарах жидкая грязь, масляный коричневый кисель, попробуй сохрани чистыми туфли. Разве что пронесешься по воздуху, не касаясь земли подметкой. Но он был этакий деликатный гость. Вероятно, долго вытирал ноги у входа, уважая труд хозяйки.
— Все на месте. Даже стул не подвинул, окаянный, — сказала хозяйка.
И если бы незваный человек еще не взломал письменного стола и не украл огромную сумму денег, то здесь и делать было бы нечего.
