– Дап… Или Даи… Нет, Дан…- дальше буквы были неразборчивы.
Он почистил рукавом позеленевший металл и вдруг отчетливо прочел:
– Даная.
Солнце блеснуло в последний раз и ушло под воду. Узкий зеленый луч взметнулся в небосвод, качнулся из стороны в сторону, растаял в ранних сумерках. Свежей сырой прохладой дохнул внезапно окрепший ветер. Но Денис не заметил всего этого.
– Даная… Даная… – шептал он, не сводя глаз с бинокля. Память настойчиво подсказывала, что где-то, что-то было связано с этим словом. Что-то очень большое, очень важное. – Даная…
И вдруг он вспомнил. Это же название яхты, на которой, по рассказам Грея, вышли на последнюю морскую прогулку м-р и миссис Томпсон со своей дочерью, яхты, которая высадила их на необитаемый остров и которой не суждено было забрать их обратно.
Но если бинокль с «Данаи» оказался здесь, то… Денис вскочил с места и в сильном волнении заходил по скале.
– Как это рассказывал м-р Грей?… «Остров крохотный, на картах моих не был даже обозначен… Пальм там, правда, не было, но столько зелени, такая чистота, свежесть…» И потом: «Вошли мы в красивую круглую бухту и причалили к небольшому пляжику…» Ну ясно, это о нем, об этом самом острове говорил старый моряк! Это здесь, на этом пустынном берегу, коварный Джордж Томпсон высадил обманутого брата с женой и дочерью, чтобы вечно странствующая каменная глыба унесла их в бескрайние океанические дали!
Здесь, все здесь… Предчувствие не обмануло Дениса. Судьба забросила его туда же, где три года назад осталась пленницей океана синеглазая мисс Норма. Теперь это было очевидным, как и то, что именно им, Томпсонам, принадлежала хижина, развалины которой он обнаружил на берегу Круглой бухты, что именно они разводили здесь на вершине скалы огонь, чтобы сигнализировать проходящим кораблям, что именно они оставили здесь и этот бинокль с надписью «Даная».
Словом, можно больше не сомневаться, что все, о чем рассказывал старый капитан, произошло здесь, на этом каменном айсберге. Но что было дальше? Как сложилась дальнейшая судьба мисс Нормы и ее родителей? К себе на родину они вряд ли вернулись. Ибо такая сенсация, конечно, не осталась бы незамеченной газетчиками. Не говоря уже о том, что об этом не могли бы не знать ни Джордж Томпсон, ни м-р Грей. Не было как будто смысла и сохранять им инкогнито в какой-либо другой стране. Остается предположить, что они так и остались на острове и либо погибли здесь, либо…
У Дениса даже во рту пересохло от вновь вспыхнувшей догадки. Неужели те люди, что прячутся в лесу, трижды спасли его от смерти, и есть до сих пор живущие здесь Томпсоны?
Но почему, почему в таком случае, эти милые американцы не выйдут к ним? Не заговорят с ними, не расспросят, кто они, откуда, не поинтересуются, что делается в мире? Почему они только следят за Денисом и его спутниками, лишь время от времени напоминая о себе столь оригинальным способом. Нет, м-р и миссис Томпсон так поступить бы не могли. М-р и миссис Томпсон… Но ведь с ними была еще мисс Томпсон, мисс Норма. А что если старшие Томпсоны погибли и в живых осталась только она, синеглазая Норма, о которой с таким восторгом говорил м-р Грей?
Тогда, кажется, можно объяснить все. Все, вплоть до… выбитых из рук Эвелины орхидей. И что, в самом деле, вздумалось ему дарит цветы журналистке? Вот если бы он встретил Норму!…
Денис окинул взглядом лежащий у его ног остров и тут только заметил, что день совсем уже угасает. Он начал поспешно спускаться со скалы. Однако мысли его по-прежнему витали вокруг синеглазой хозяйки острова. И от одного предположения, что это она запустила в немца камнем, она помогла выбраться из провала, она не хотела, чтобы он дарил цветы Эвелине, все существо его наполнялось таким острым пьянящим чувством, какого он не испытывал никогда в жизни.
Между тем, стало совсем темно. Ночь наступила сразу. Тьма словно упала на остров, в несколько минут затопив все холмы и лощины. Денис осторожно, почти на четвереньках, миновал последние метры спуска и вышел на берег океана.
Здесь было светлее. Внизу, под обрывом, глухо рокотал невидимый прибой, да где-то высоко над головой тихо шелестели листвой деревья. И больше ни звука не слышалось над спящим островом. Лишь слабый, еле ощутимый запах цветущего жасмина плыл со стороны Китового мыса, напоминая о той, которая, может быть, также стояла сейчас где-то на берегу, вдыхая бодрящую свежесть океанических просторов.
О сне не хотелось и думать. Постояв с полчаса над обрывом, Денис прошел к костру и, подбросив хвороста, начал смотреть на бегущие струйки пламени, вспоминая все то, что говорил м-р Грей о юной мисс Томпсон. Временами ему казалось даже, что он видит во
тьме красноватый отлив ее пышной прически, но всякий раз это оказывалось лишь отблеском костра. И все-таки почему бы ей не подойти сейчас сюда?
Денис готов был уже шагнуть во тьму леса и окликнуть ее по имени, как вдруг внимание его привлек шум и приглушенные голоса в шалаше Эвелины. Опять Курт? Впрочем, что ему до них обоих! Денис хотел отойти, но шум в шалаше усилился. А в следующую минуту послышался громкий, переходящий в крик, голос Эвелины:
– Сейчас же убирайся отсюда! Сию секунду!
И тут же показался Курт. Пыхтя и отдуваясь, он подошел к костру и, плюхнувшись на кучу валежника, принялся тереть щеку, словно у него нестерпимо болели зубы. Под ногой Дениса хрустнула сухая ветка. Немец вздрогнул.
– Ты… не спишь?
Денис промолчал.
– Ну, знаешь, подкинула нам судьба попутчицу! – снова заговорил Курт. – И что ей, спрашивается, надо? Тебя она ненавидит. Да-да, так она мне и сказала как-то на днях. Меня, видишь ли, презирает. Презирает! А? И что за спесивый народ эти американцы! А уж эта цаца… И было б отчего ломаться! Будто я не знаю, что она за праведница. Одно слово – журналистка! А, м-р Крымов?
– Я уже сказал, что не привык говорить о женщинах в таком тоне.
– Да, ты идеалист, я это сразу понял. Но я с такой дрянью…
– Перестань, Курт!
– Верно, не стоит на нее и слов тратить. Но вот эти местные жители, аборигены, как ты их назвал… О них стоит потолковать. Кто они, как ты думаешь, дикари или цивилизованные люди?
– Думаю, такие же люди, как мы с тобой.
– Ну нет, Крымов! Какой цивилизованный человек не воспользовался бы такими бумагами, как у меня? Там, в чемодане, были ведь и чековые книжки.
– Странное у тебя понятие о цивилизованных людях.
– Я реалист, Крымов. Я современный деловой человек. И я предлагаю тебе союз против этих… аборигенов. Почему бы нам не договориться…
– Ты что, собираешься воевать с ними?
– Пока нет. Но когда мы окажемся в цивилизованном мире, когда сделаем соответствующее заявление и предъявим права на эту землю, они тоже могут выступить с претензиями.
