— О боже! Джованни! Вдруг это кто-то из моих клиентов?
— Что ты хочешь сказать?
— Ну, кто-то недовольный продажей квартиры.
— И он похитил Сильвану?
— Ты не веришь в это, Джованни? Что кто-то из моих клиентов решил мне отомстить?
— Конечно не верю.
— Случается, что после продажи или покупки квартиры наши клиенты бывают очень недовольны.
— И все-таки. Это вряд ли причина похищать дочь риелтора.
Белла подошла к ним и положила голову на колени Джованни. Он почесал ее за ухом. Лучана принесла стакан воды. Зазвонил телефон. Оба вздрогнули. И посмотрели друг на друга.
— Джованни…
— Да?
— Ты не будешь отвечать?
Он поднял трубку:
— Да? Квартира Нобиле.
— Джованни, это Умберто, я не помешал?
— Умберто?
— Умберто Джалли! Ты что, не узнаешь мой голос?
— Извини, Умберто. Я ждал звонка одного человека и вздремнул немного.
— Извини, что разбудил. Я хотел только сообщить тебе последние сведения. Если можно?
— Конечно. Какие сведения?
— Я извлек манускрипт и произвел внешний осмотр. Надо сказать, он в отличном состоянии.
— Прекрасно.
— Он был очень хорошо упакован. Материал кажется практически новым. И я думаю, это не фальшивка.
— Рад слышать это, Умберто.
— Что-то случилось?
— Нет-нет. Голова немножко кружится. Я еще не совсем проснулся.
— Ты слегка дернул?
— Дернул?
— Ну да. Чтобы отпраздновать. Ты заслужил!
— Совсем нет. Нисколько!
— Я не узнаю тебя.
— Говорю тебе, я спал.
— Ты говорил с деканом Росси?
Доктор теологии Сальваторе Росси был деканом факультета.
— Нет. О чем?
— Он заходил сюда сразу после того, как ты ушел.
— Из-за манускрипта?
— Он хотел что-то обсудить с тобой.
— Вот как? Что обсудить?
— Манускрипт. Он сказал, что позвонит тебе. Не звонил?
— Нет. Он очень хотел поговорить с тобой. Немедленно.
— Значит, еще позвонит.
— Ты придешь завтра?
— Завтра?
— Да?
— Не знаю… завтра… если надо будет… Может быть, я уеду…
— Да-да. Это связано с манускриптом?
— Нет. Или хотя… да. Да.
— Хорошо, не буду мешать, Джованни. У тебя, конечно, много дел.
— Спасибо за звонок.
— Забеги ко мне, когда вернешься.
— Конечно, Умберто, сразу же.
— Пока, профессор.
Положив трубку, он увидел, что Лучана смотрит на него широко открытыми глазами.
— Он что-то знает?
— Умберто? — Джованни попробовал сообразить, как этот разговор воспринимала Лучана. — Он хотел поговорить о манускрипте.
— Манускрипте?
— Том, который я привез из Египта.
— О боже, Джованни, что делать, что же нам делать?
Он закурил трубку:
— Ждать. Это мы и делаем.
— Но чего мы ждем?
— Когда они свяжутся с нами, — сказал Джованни.
— Не надо говорить со мной в таком тоне.
— Извини. Но ты должна понять.
— Понять? Что?
— У них нет иного интереса, кроме как получить за Сильвану деньги. Они будут звонить.
— О боже, Джованни, представь себе, а вдруг они… — Она не закончила.
— Ты о чем?
— Ей только десять лет. Десять лет!
— Я думаю, здесь дело иного рода.
— Ты уверен?
— Они хотят получить деньги.
— Да. Деньги.
— Они вынуждены будут связаться с нами.
— Когда?
— Я не знаю когда. Извини, я знаю не больше того, что сказал тебе. «Мы позвоним» — были их последние слова.
— Но сколько времени предстоит ждать?
— Не знаю.
— Они должны понимать, что мы тут сидим… и ждем!
— Скоро, видимо, позвонят.
Он встал и посмотрел в окно. День шел своим чередом, на улице машины, какофония звуков. Обыденная жизнь города показалась ему вдруг абсурдной. Оскорбительной. Парочка шла по улице и смеялась над чем-то. Как они могут смеяться? Мотороллер пробирался между рядами автомобилей. Пешеходы спешили по тротуару и переходили через улицу. Автомобили тормозили и подавали сигнал. Все было как всегда. Не было лишь Сильваны. Контраст между повседневными делами и драмой, которая выпала на их долю, сделал его злым, неприкаянным, испуганным. К нему подошла Белла, дотронулась лапой до ноги. В окно он увидел полицейский мотоцикл, который пробирался среди автомобилей. На лестничной клетке хлопнула дверь. Они даже не знают, что Сильвана пропала. Он положил трубку на подоконник.
— Хочешь выпить? — спросил он.
— Выпить?
— Вина?
— Спасибо, нет.
— Чего-то покрепче?
— Не хочу.
— Чтобы успокоиться.
— Думаю, это не поможет.
— Пожалуй, ты права.
Лучана посмотрела на мужа:
— А это может иметь отношение к манускрипту?
Неожиданная мысль не сразу дошла до него.
— Джованни?
— Ты имеешь в виду Евангелие Люцифера?
— Да? Ты не слышал, что я спросила?
— Я думаю. Оно не стоит таких денег. Конечно, за него можно получить деньги, если Луиджи найдет хорошего покупателя, но… Нет. Это абсурд. Я никогда не слышал, чтобы ребенка похищали ради того, чтобы получить выкуп антикварными вещами и культурными ценностями.
— Но это возможно?
— Конечно возможно. Только это абсурд!
— Почему?
— Эту редкость невозможно выставить на продажу.
— Где он?
— В университете.
— В твоем кабинете?
— У Умберто. Поэтому он и звонил.
— Ты должен отдать им его.
— Манускрипт?
— Если они ищут его. Слышишь?
— Конечно! Ты думаешь, я буду подвергать риску жизнь Сильваны из-за какого-то древнего манускрипта?
Намек на самую возможность такого развития событий оскорбил его.
— Извини, Джованни. Конечно. Я знаю. Я не хотела тебя обидеть. Прости.
Он подошел к ней и обнял.
— Я очень боюсь, — прошептала она.
— Я тоже.
* * *
Он вышел на кухню и налил себе стакан воды. Увидел под стулом пробежавшего таракана. Съел несколько сухих изюминок, сполоснул стакан под краном и поставил его назад в шкаф. Белла зевала так, словно хотела закончить свою жизнь, проглотив баскетбольный мяч. Из кухни он пошел в свой кабинет. Ему нужно было прочистить мозги. На самом верху кипы бумаг на письменном столе — подобно волшебной формуле зла — лежал один из его старых списков демонов. Джованни собирался дополнить его и объединить с каталогом демонов по регионам. В этом списке, основанном на Clavicula Salomonis («Ключи Соломона»),[67] значилось семьдесят два демона в строго иерархическом порядке. Не думая ни о чем, он смотрел на список, который несколько дней назад представлялся ему таким важным, а теперь утратил всякий смысл.
