него глаза полные слез и слабо шмыгнула носом. Широкий нос, толстые губы, расплывшиеся в добродушной белоснежной улыбке и кожа кофейно-карамельного цвета — Лида впервые видела негра так близко и на минуту даже забыла, зачем ревела. Тот, ничуть не смущаясь по-детски заинтересованного разглядывания, весело ухмыльнулся:
— У тебя на родине не слишком много таких, как я, верно?
Лида смутилась и скромно потупила красные от слез глаза.
— Вот поэтому я редко бываю в России, — добавил Тен. Он взглянул на остывший кофе и грубо нарезанные бутерброды, — а Мишель — на кухне. Пойдем, у меня лазанья почти готова.
На слове “лазанья” Лида вдруг поняла, что ела в последний раз, кажется, еще позавчера. Она вытерла слезы, решив сперва поесть, а уже потом страдать, если, конечно, захочется. В конце концов, страдания на голодный желудок, довольно смутная вещь: так просто и не понять, то ли по делу страдаешь, то ли просто колбасы хочется.
Лида поднялась с пола, Тен удовлетворенно кивнул и велел идти за ним.
Дом оказался не слишком большим, но невероятно уютным и очень экзотичным для русской девушки. На простых деревянных полах не было ковров, даже маленького захудалого половичка. Стены были выкрашены в белые цвета, а искусно состаренная мебель даже примерно не позволяла прикинуть свою стоимость. На окнах снаружи были видны решетчатые ставни, а внутри висели ярко-синие занавески. Все убранство дома кричало о искусственно-созданной деревенской простоте.
Лида вышла на кухню и ошарашенно ахнула, позабыв про все переживания. Огромное панорамное окно в полстены открывало непередаваемый вид на крутой склон, поросший невысоким колючим кустарником, и слепящую рябь моря. Казалось, высунь руку, и можно дотронуться до воды.
— Это… — Лида, распахнув рот, восторженно рассматривала вид из окна, — где мы?
Тен пожал плечами:
— Извини, не могу сказать. Ал сам расскажет, если сочтет нужным.
От упоминания его имени, Лида сразу помрачнела и молча взгромоздилась на барный стул. Теннесси, напевая, поставил перед ней тарелку с овощами и зеленью, легким движением руки откупорил бутылку красного вина. Подумал и налил в один бокал:
— Тебе еще рано.
— Восемнадцать мне уже исполнилось.
— У тебя еще синтет из крови не вывелся, — развеселился мужчина, — так что придется потерпеть.
Он надел толстые прихватки и вытащил из духовки исходящее паром блюдо.
— Бон аппети, — пропел Тен.
Лида жевала молча, стараясь отстраниться от собственных гнетущих мыслей и чужого человека рядом, но не удалось. Тен излучал очарование, как Уран-238 радиацию. Он улыбался, шутил и рассказывал байки, в которые не очень верилось, но слушалось превосходно. Спустя полтора часа Лида опомнилась и обнаружила, что хохочет во все горло, а форма с лазаньей опустела наполовину. И даже кот иногда по-хозяйски проходил мимо и требовал кусок — судя по всему, Мишель еще не обнаружила испорченную обувь.
Когда за окном стемнело окончательно, и вокруг низко висящей лампы начали виться светлячки, Тен собрал посуду, а Лида, решительно отодвинув его, открыла кран.
— Меньшее, чем могу отблагодарить, — заверила она задумчивого хозяина и принялась скоблить тарелку.
Когда посуда была вымыта, на Лиду навалилось осознание собственной ненужности и одиночества. На кухню зашла Мишель, наградив Теннесси смачным собственническим поцелуем, она бросила на Лиду победный взгляд. Та отвернулась и, не зная куда себя деть, устроилась на табурете, разглядывать свои ногти.
Тен чмокнул Мишель в висок и, ослабив медвежью хватку на своей шее, кивнул на Лиду:
— Миш, у нас гости.
— Она не гость. Она serpiente en flores… [змея в цветах]
— Мишель, — голос Тена лишился прежней веселости, — Ал сам знает, что делает.
— Ни черта он не знает! Она как-то уговорила оставить ее в живых, — Лида спиной почувствовала ледяной взгляд, — но я не позволю…
— Позволишь, — твердо заявил Теннесси, — он наш брат, и ты обязана уважать его решения, даже если тебе они пришлись не по нраву.
Мишель набрала воздуха в грудь, но Лида, не желая больше слушать их ругань, поднялась:
— Просто отпустите меня домой, и я больше вас не побеспокою, — тихо, но твердо заявила она.
Мишель вдруг расхохоталась, а Тен отвел взгляд:
— Лида, все решится, когда Алекс приедет, но о том, чтобы отпустить тебя не может быть и речи.
— Я теперь пленница?
— Но с чертовски вкусной лазаньей и целым пляжем в твоем распоряжении, — широко развел руками Тен.
Лида поджала губы и медленно выдохнула:
— Тогда я пойду спать.
— Где твоя комната, знаешь, — бросила на прощание Мишель, и плеснула в бокал остатки вина, — надеюсь до утра тебя не увидеть.
Тен покачал головой, а Лида, кивнув ему на прощание, вернулась обратно в постель.
Душная ночь долго не давала уснуть. А когда Лида все-таки провалилась в тягучий, липкий сон, то ничего кроме кошмаров не увидела. То Алекс стреляет в нее из того самого пистолета, в следующем — он, злобно смеясь, бьет ее по лицу. Пощечина за пощечиной. Лицо горит от боли и унижения. Смена кадра, и Алекс страстно целуется с Мишель, прижимая ее к стене. Она запрокидывает голову и победно смеется, а он, раздвинув ее бедра, по-хозяйски отодвигает трусики…
— Эй, не хочешь к нам присоединиться? — Алекс оторвался от своего занятия. Хищно скалясь, он перебросился парой заговорщицких взглядов с Мишель, и его пальцы потянулись к ширинке. — Да она же еще спит…
Лиду бесцеремонно трясли за плечо. Над ней склонилась Мишель, а позади маячил Теннесси. Лида, сфокусировав сонный взгляд на девушке, испуганно отшатнулась. Руки сами собой схватились за одеяло и натянули его до подбородка.
— Вот так вот, Миш. Совсем запугала бедняжку, — хохотнул Тен.
Мишель раздраженно дернула плечом:
— Мы идем на пляж, пока солнце не высоко, — она повернулась к Лиде, — не хочешь к нам
