— весь вечер ты был чем-то озабочен, чем-то своим детским. Я ушел, заглянув в твою спальню. С тех пор не виделись. — Он снова пыхнул, выпустив облако дыма. — Когда я пришел на завод, я увидел на стоянке автомобилей себя. Не совсем, конечно, не абсолютного двойника, тот парень был не в такой форме, у него была другая машина, он носил не джинсы, а мерзкий серый костюм с галстуком — но, если бы на меня напялить этот костюм, я тебе зуб даю, в остальном — не отличить. Как это случилось, я не знаю. Может быть, по дороге. Может быть, когда я ехал в лифте — как раз, помню, лифт дернулся и будто бы на секунду вырубился. Моргнул свет, а потом он опять поехал. Такое с ним бывало, сам знаешь.
Я знал, поэтому всегда представлял наш лифт машиной времени. Это был опасный и даже жуткий аппарат для меня. Дети вообще его сильно боялись.
— Поначалу я подумал, что сошел с ума, — продолжил отец. — Если не считать мелочей, все остальное точь-в-точь как и было.
— Кроме светофоров.
— Да. Светофоры, еда, фильмы, музыка, еще какие-то мелочи, которых сразу не замечаешь. И еще они гораздо дальше продвинулись в том, что мы исследовали у себя… но это я узнал позже.
— И что… ты сделал?
В моем мозгу шевелилась только одна мысль — что это я был всему виной. Это я разобрал чертовы часы и вызвал тем самым какой-то сдвиг во времени и пространстве, сдвиг, который породил такую цель событий, что теперь по прошествии многих лет раходились круги от моего эксперимента с солнечными зайчиками.
Он развел руками.
— А что я мог сделать? Вернуться домой никак. Устроиться на работу не мог — я же полный двойник этого… Михайлова. Любая проверка показала бы это. Я понял, что оказался в каком-то параллельном мире только месяц спустя как сюда попал, а до того… Точнее, понял-то я сразу, а вот принять… так и не смог. Это невозможно. У меня был срыв, я оказался в дурдоме. В психушке. На долгих двадцать пять лет. Видишь? — он вытянул худые жилистые руки перед собой, и я увидел исполосованную рубцами кожу.
— Господи… — выдохнул я.
Света сжала губы.
Старик обвел рукой длинный коридор, в котором не было видно не зги.
— А потом я вдруг протрезвел. С глаз спала пелена. Может быть, лечение подействовало, — усмехнулся он. — Я сбежал. В чем был, без документов, которых у меня не было, без ничего. Они даже не знали, как меня зовут на самом деле.
— Двадцать пять лет?! — выдохнул я и закрыл глаза. — Представляю, как ты…
— Ага. В результате я нашел этот заброшенный завод. Сделал свою лабораторию. И после начала эпидемии ЦИБ понял, что вернуться можно. Главное, правильно синхронизировать частоту той реальности и этой. Однако моя женушка… — он покосился на Свету, — слухи-то все равно пошли, что у ее мужа появился двойник. На меня открыли охоту. А я нашел людей, которые ищут по городу тех, кто мог прийти оттуда. Такая петрушка. Понимаешь что-нибудь, Антон?
Я покачал головой.
— Если бы я не разобрал часы, — я кивнул на Свету, которая до сих пор держала часы за золотой браслет, — …ты бы остался дома и все было бы по-прежнему. Вот что я понимаю.
Старик покачал головой.
— Нет. Ничего бы не осталось по-прежнему. Они там в ОКБ «Звезда», где работала твоя мать, занимались очень секретными вещами. Она принесла эти часы домой. Но она тоже не виновата. Она верила в идеалы и чего уж там, просто хотела подзаработать. А уж ты и подавно не виноват.
Меня его объяснение не удовлетворило.
Теперь, про прошествии многих лет, в течение которых я часто представлял себе, как отец вдруг возвращается домой и как я радуюсь этому, я понял, что передо мной стоит совсем другой и почти чужой человек. Он, видимо, тоже это понимал. Однако, где-то в глубине души я надеялся, что со временем наши отношения все-таки станут более близкими.
Словно угадав мои мысли, старик подошел ко мне, положил руку на плечо и глядя в глаза, сказал:
— Я часто приезжал к офису портала, где работал… твой двойник и ждал, пока он выйдет из здания. Ты очень похож на него, но… есть и отличия. И, честно говоря, я даже рад, что они есть. Не знаю, где тебя носило, но такой ты мне нравишься больше.
— Меня носило там, где…
— Кругом змеи…
— Да! — чуть не выкрикнул я и обнял старика. — Да, кругом, везде, они везде… и ночь, а ты один… в джунглях… — мое тело била дрожь.
Он легонько погладил рукой по моей спине.
— Я знаю. Я знаю… Не спи, кругом змеи… — говорил он в полной тишине. — Я видел это, видел тебя в темноте и в опасности, часто видел во снах и не знал, сны это или галлюцинации из-за психотропных лекарств, которыми меня пичкали все это время.
Я отстранился, мне было неловко за эту слабость.
— Прости, — сказал отец. — Мои люди не смогли перебороть искушение и чуть не убили тебя. Я гонялся за этими часами последние три года. Весь Даркнет знает о вознаграждении, которое я объявил за них. Возможно, это были и не мои ребята, а кто-то шустрый и самостоятельный.
Я повернулся к Свете.
— А ты откуда знаешь сюда дорогу? Не думаю, что это место можно найти во всех путеводителях по городу.
Света покачала головой. Она открыла рот, но старик опередил ее.
— Она уже здесь была. Я знал, что она близка к Антону… в общем, я выкрал ее и предложил сделку. Она мне часы. Я же пообещал не трогать Антона. Ради него она была готова на все, как мне показалось. В общем-то так и вышло. Только теперь я не знаю, какого Антона она выберет…
— Если бы я знала, что вы его отец… — прошипела Света.
— Да, я блефовал, конечно, ничего бы Антону я не сделал. Но ты должна меня понять.
Девушка насупилась, посмотрела на меня. А что я мог ей сказать? Жизнь — штука неоднозначная, тут выбор и решения порой так сложны, что голову сломаешь.
— Теперь, когда часы наконец у тебя, что ты будешь делать? — спросил я.
— Ты, наверное, хочешь спросить, хочу ли я вернуться домой? — старик отошел на пару метров и теперь стоял посреди высокой галереи, покачиваясь на длинных худых ногах. — Нет, не хочу! Более того, мне здесь стало нравиться!
Мы со Светой удивленно переглянулись.
