В мясные пироги, которые продают в палатках, обычно кладут мясо, которое уже почти нельзя хранить согласно уставу гильдии мясников, - иными словами, когда оно перестает быть свежим, его измельчают и используют как начинку для пирогов. Однако в таком важном городе, как церковный город Рубинхейген, похоже, и мясные пироги были отменными. В два укуса Лоуренс прикончил свой кусок пирога, и во рту у него расплылся вкус настоящего мяса; в то же время повозка его медленно въезжала в безлюдный погрузочный двор.
Цок, цок... стук копыт нарушил тишину двора. Люди внутри явно уловили этот звук – в конце концов, они проработали здесь много лет. Когда повозка въехала внутрь и Лоуренс уже собрался спрыгнуть с козел, работник Гильдии наконец-то вышел из здания.
- По-моему, до воскресенья еще далеко. Что случилось? – поинтересовался Лоуренс.
- Нет... эммм... дело в том, что... господин, ты только сегодня приехал в Рубинхейген?
Сперва работник (это был мужчина средних лет) говорил запинаясь, но потом вдруг стал внимательно разглядывать Лоуренса.
Взгляд его напомнил Лоуренсу взгляд разбойника, который оценивает, сколько денег в кошеле у богача. Чутье торговца подсказывало Лоуренсу, что здесь опасно. Более того, приглядевшись, он заметил, что у работника изнуренный вид. Конечно, работники, занимающиеся физическим трудом – разгрузкой товаров, - редко выглядели элегантно, но обычно это были пышущие здоровьем люди.
Положение было плохое, явно плохое.
- Нет, я приехал несколько дней назад, но должен был сперва еще кое-чем заняться. Я вижу, ты занят. В таком случае я заеду попозже. Все равно у меня ничего срочного.
Специально не глядя на работника и не дожидаясь ответа, Лоуренс собрался влезть обратно на козлы.
Хоро, похоже, тоже почувствовала, что что-то не так. Она кинула на Лоуренса вопросительный взгляд, но тут же снова опустила голову.
Обычная городская девушка едва ли вела бы себя так разумно. Все-таки самопровозглашенная Мудрая волчица не зря так звалась.
Однако работник не собирался отпускать добычу с крючка.
- Пожалуйста, не говори так, останься еще немного. Ты, господин, похоже, торговец высокого полета. Как же я могу допустить, чтобы ты ушел ни с чем? Это было бы крайне невежливо.
Если бы Лоуренс просто не стал обращать на него внимания, ему бы вскоре перемывали косточки по всему городу.
И все же кровь торговца в его жилах кипела.
Беги отсюда! Опасность!
- Нет, нет, такой мелкий торговец, как я, может продавать одни лишь жалобы.
Если торговец, приехавший куда-то, чтобы продавать и покупать товары, преуменьшает свои достоинства, он плохой торговец. Служители Церкви восхваляли скромность как добродетель, но для торговца держаться скромно – все равно что схватить самого себя за горло и не отпускать.
И все же Лоуренс решил, что правильнее всего в первую очередь убраться отсюда. То, что Хоро все это время сидела неподвижно, еще больше убеждало его в этом.
- Господин, тебе вовсе не нужно принижать себя. Даже слепому нищему ясно, что ты очень неплохо одет, - ответил работник.
- Лесть не принесет тебе никакой выгоды.
Лоуренс уселся на козлы и взял в руки вожжи. Увидев это, работник, похоже, понял, что ему остается лишь сдаться. Он выпрямился – до того он стоял, склонившись в полупоклоне, в надежде убедить Лоуренса остаться.
«Похоже, я выбрался», - подумал Лоуренс и обратился к работнику:
- Что ж, я поехал.
- Хорошо... хотя мне очень жаль, что мы лишены удовольствия вести с тобой дела, но мы будем ждать твоего нового визита.
Смиренно улыбнувшись, работник отступил на шаг. Полагая, что сейчас самый подходящий момент, чтобы уехать, Лоуренс собрался развернуть повозку.
И когда Лоуренс уже решил, что он в безопасности, работник неожиданно произнес:
- А, я совсем забыл поинтересоваться твоим именем.
- Я Лоуренс из Торговой Гильдии Ровена.
Уже в следующее мгновение после того, как он, не задумываясь, назвал свое имя, у Лоуренса мелькнула мысль, что, прежде чем он понял, что происходит, возможно, не стоило бы раскрывать себя. Однако подумав немного, он решил, что в том, что другие знают его имя, нет ничего страшного.
Ибо его собеседнику едва ли известна цель визита Лоуренса сюда.
И тут –
- Господин Лоуренс, вот как? Припоминаю. Ты приехал от Дома Латпаррона, - заявил работник и нехорошо улыбнулся.
Спину Лоуренса пробрало холодом, который невозможно описать словами.
Логически рассуждая, работнику Гильдии Ремарио было неоткуда знать имя Лоуренса.
- Ты должен был привезти из Дома Латпаррона в нашу Гильдию военное снаряжение, верно?
Все внутри Лоуренса заледенело; его едва не стошнило. Он всей кожей ощущал, что оказался в страшной ловушке. Никакого разумного основания думать так у него не было, но чутье торговца просто вопило.
Комок подкатил к горлу Лоуренса, перед глазами все поплыло.
«Этого не может быть. Этого не может быть. Этого не может быть... верно?»
- Вот в чем дело: вчера ночью к нам прискакал конный гонец из Поросона. Он передал сообщение, что Торговый Дом Латпаррона передает все права деньгодателя нашей гильдии. Иными словами, ты наш должник, господин Лоуренс.
Заявление, которое прояснило все.
В нормальной ситуации никто не будет посылать гонца на лошади специально для того, чтобы сообщить о передаче прав деньгодателя. Однако если ситуация была далека от нормальной, такое могло произойти. Например, если две организации вместе затевали какое-то мошенничество.
Если бы Лоуренс не сидел на козлах, он бы, несомненно, свалился на землю.
И даже на козлах его тело сложилось, не в силах выдержать и принять слова работника.
Удивленная Хоро поддержала его, не дав упасть, и спросила:
- А что вообще происходит?
Лоуренсу даже думать не хотелось об этом.
За него безжалостно ответил работник.
- Этот торговец рядом с тобой совершил неудачную сделку – совсем как мы.
Именно поэтому работник так злорадствовал – он нашел кого-то, кто был в таком же печальном положении, как он сам.
- Что?
Лоуренс повернул голову и взглянул на Хоро.
Он мог лишь молиться, чтобы все это оказалось лишь дурным сном.
- Цена военного снаряжения рухнула некоторое время назад. Старый лис из Дома Латпаррона подсунул тебе плохой товар.
В глазах у Лоуренса потемнело.
- Я попался...
Его собственный хриплый голос доказывал, что это все не сон.
- Все должны играть по правилам. Ты ведь это понимаешь, да?
