«Снова я цепляюсь за свое „я“? — вдруг озарила неожиданно трезвая для этих обстоятельств мысль. — Ничто не может нанести урона истинному мне. Я един со всеми мирами, я часть Древа, я и песчинка мироздания, и самая великая его часть! Я — не то бренное „я“, которое когда-нибудь умрет и распадется в земле. Я — всё это, сверху и снизу и со всех сторон! Призываю Благословение, и пусть будет по слову моему!»
И Ноиро стал эпицентром ярчайшего взрыва, уничтожившего всю грязь на всех уровнях его бытия. Тело его облеклось светящейся броней защиты, а над головой хлопнули призрачные крылья сокола. Все как тогда, в бою с черной звездой. Но рядом не было никого, кто мог закрыть его Благословением! Неужели это он сам?
Кратер. Острые пики скал. Незнакомец — словно и не исчезал, сам Ноиро — словно и не падал. Но теперь свечение из-под капюшона стало журналисту заметнее, и он догадался: сущность Элинора давно слилась с Благословением, которое наложил кто-то столь могущественный, что оно чувствовалось и в грубом мире.
«Да, ты все понял правильно. Это должно быть на тебе всегда. Это твоя кольчуга, твой щит, твоя вторая кожа. И для равносильного врага в этом ты неуязвим».
Ноиро запнулся:
«Для равносильного? Но ты сказал, Улах силен, как…»
«Да, Улах сильнее любого из вас и даже сильнее тринадцати».
«А что будет с Благословением, когда нападет более сильный?»
Незнакомец слегка подпрыгнул, все тело изогнулось в плавном движении, словно обеими руками он швырял в Ноиро большой мяч. Того скомкало, поволокло по земле, мигом сорвав всю защиту без остатка.
«Восстанавливай быстро! — как пес, заворчал Элинор, продолжая наносить невидимые глазу удары. — Возвращай ее, ты!»
Ноиро пробовал вернуть защиту, но ее срывало и срывало. И чем больше он злился, тем сильней была дестабилизация и тем хуже получалось призывать Благословение.
«Как он это делает?» — мелькнула мыслишка и, вместо того чтобы в очередной раз предпринять бесплодную попытку закрыться, Ноиро пригляделся к незнакомцу «рассеянным» восприятием, давая своей личности стать более открытой миру.
Вот оно! Элинор не присутствовал в кратере! Он оставил лишь своего фальшивого двойника, а сам находился в какой-то другой локации, уловить координаты которой Ноиро еще не мог. Незнакомец отводил ему глаза, а реальный вред наносил из прикрытия, и здесь ощущались его действительные манипуляции. Не видя его, журналист понимал, что он делает — как буквально руками сдирает с него оболочку Благословения и отбрасывает ее, как толкает самого Ноиро. Сделать подобное в физическом мире? Наверное, это возможно только в тонком!
«И в физическом возможно, не глупи! — отозвался Элинор, прекращая агрессию и возвращаясь в кратер целиком. — Так можно лечить. Например. Так можно делать многое. Но только если знаешь, что делаешь!»
Верхушка одной из скал вокруг кратера дрогнула и отвалилась. Падая вниз, она обрела облик Незнакомца, за миг до этого исчезнувшего с прежнего места.
«Не верь здесь ничему! Как и в физическом мире, здесь очень многое, почти все — блеф и иллюзия, игра измерений. Вопрос лишь в уровне твоей испорченности…»
«Как это?»
«Я уже сказал: ты чудовищно болтлив внутри. Всему увиденному ты тут же стараешься дать свое объяснение — правильное только с твоей точки зрения, конечно. И при этом даже не хочешь вдуматься во внутреннюю сущность предмета или явления. Вот почему, например, на этот маленький частокол вокруг палисадника ты навесил ярлык „скалы вокруг гигантского кратера“? Объясни!»
Стоило ему произнести последнюю фразу, иллюзия распалась. Это действительно был не кратер, а небольшой палисадник, окруженный деревянной изгородью. То, что прежде казалось далеким, теперь было близко, черное небо стало голубым, солнце золотило листву, в воздухе жужжали насекомые. Но произошло все это не раньше разоблачения.
«Почему я не смог оценить расстояние?»
«Потому что твоя болтливая голова с ее вечным оцениванием тут бесполезна. Глаза твои сейчас закрыты — и мои тоже! Мы не говорим, губы наши не движутся, они сжаты, как у спящих. Если ты сильно постараешься, то прямо сейчас ощутишь свое тело. Это тоже важное умение: контроль физического тела из тонкого мира».
Ноиро тут же зацепился за его слова:
«А почему же вчера оно не подсказало тебе, что делается вокруг? Тебя дикарь хотел чикнуть ножом по горлу, и если бы не мы с Бемго, он сделал бы это без малейшего сопротивления с твоей стороны!»
Элинор помолчал.
«Потому что вчера все было по-другому, — наконец объяснил он. — Это не было выходом. Считай, что это была летаргия».
«Угу, в которой ты оказываешься каждое двадцать первое число первого весеннего месяца — в день весеннего равноденствия! И что, рано или поздно со мной будет происходить такое же? Это расплата за умения и знания, да?»
«Нет. Мое — это мое. Тебя это пока не касается. Но довольно об этом. Мы тратим сейчас время на пустую болтовню, а возможности физических тел ограничены. Во сне ты можешь повернуться на другой бок, лечь поудобнее, а здесь тебе придется возвращаться ради этого и тратить силы. Смотри!»
Он указал в небо, вновь ставшее черным и звездным.
«Куда смотреть? На звезды? Или что это — не звезды, а дырочки в тенте, под которым мы сидим в твоем палисаднике?»
«Это, возможно, вообще оцифровка…» — пробормотал лекарь.
«Что-о-о?!»
«Неважно. Бывают и такие миры. Я не о том. Звезды так звезды. Что ты там наблюдаешь?»
Ноиро поглядел так и эдак. Снова распылил себя, и тогда звезды сложились в гигантскую фигуру небесной рептилии.
«Я вижу ее! Это змея!» — сказал он Элинору с некоторым вызовом.
«Ну да, она похожа на змею из твоего прошлого жизненного опыта в грубом мире. Нам пора возвращаться».
«Можно последний во…»
Однако Незнакомец уже пропал из вида. А ведь обещал вывести чуть ли не за ручку!
Покидая эту реальность, Ноиро решил поглядеть, какая она на самом деле, из всех измерений разом, и чуть не заорал от ужаса. Фокус тут же вернулся, восстанавливая миролюбивый пейзаж, солнышко, листочки палисадника…
Ну уж нет! Для психики куда полезней подменять жуткие невиданные понятия спокойными известными! Пусть это самообман, зато знать, что перед тобой вовсе не привычный глазу шкаф или кровать, а какое-то чудовище из другого измерения, не слишком приятно. Иногда лучше и не знать…
* * *
Ноиро сидел на земле у большой заброшенной в кусты коряги и наблюдал, как когда-то в детстве, затаив дыхание, за чудом. Здесь уже с неделю линяла змея, и сегодня настал решающий этап ее метаморфозы.
