— Взрыватель в руке у Маккензи инициирует мину типа Б–4, — доложил один из них Доусону. — Она обычно маскируется под паркеровскую авторучку. Взрыв в кабине похож на пластиковую начинку Б–4…
— Так что же, получается, он сам себя взорвал? — недовольно спросил Доусон.
— Именно на это и похоже. Но собирался он подорвать другой объект. Возможно, противник переложил мину из своего вертолета в этот.
— Понятно…
Доусон знал, что за машиной Маккензи неотступно следовал вертолет «Дельты». И эти ребята могут быть очень опасными…
Трупы запаковали в черные брезентовые мешки и сложили в тень, чтобы забрать на обратном пути. Вертолет ЦРУ снова взмыл в воздух и начал галсами утюжить квадрат девять.
В это же время в девятый квадрат направлялась и приведенная в повышенную боевую готовность группа «Кобра».
Хищник преследовал убегающего Шефера. Снятие боевого шлема и разгерметизация скафандра исключали использование антигравитационного блока. Поэтому Предэйтор бежал вслед за ним, неуклюже переваливаясь на коротких ногах. Впрочем, двигался он на удивление быстро.
Когда расстояние сократилось настолько, что можно было достать убегающею, Хищник вытянул конечность. В это время Шефер ухватился за подготовленную заранее лиану и перенесся на ней на другой край глубокого оврага.
Хищник потоптался на месте, но потом устремился вниз и, ломая кустарник, разрывая переплетенные колючки, преодолел преграду.
Шефер забежал за дерево и, выглядывая, делал зазывающие движения руками. В траве белела натянутая веревка, ведущая к настороженному самострелу. Но Хищник проявил осторожность. Он с разбегу ударил в дерево, и ствол со скрипом лопнул, наклонился и с грохотом рухнул наземь. Шефер еле успел отскочить в сторону. Самострел сработал, и огромная стрела просвистела в воздухе, никому не причинив вреда.
Страшный удар обрушился на Шефера, бросив его на землю. Вскочив, майор нанес серию ответных ударов, которые, как и раньше, не причинили врагу ни малейшего вреда. Он сумел несколько раз уклониться, но потом вновь получил мощнейший толчок в солнечное сплетение и на миг потерял сознание.
Очнувшись, он попытался встать, но ноги не держали дрожащее от потери сил тело. Железная рука схватила ею за горло и оторвала от земли. Другая описала полукруг и угодила в лицо. Шефер полетел по воздуху. Как в замедленной съемке, он видел тянущуюся за ним струйку крови из разбитого рта.
Шлепнувшись на землю, он уже не мог встать. Ему казалось, что он не заставит себя даже пошевелиться. Единственное, что удивляло майора, почему он до сих пор жив по каким–то неведомым причинам чудовищная ящерица не напоет завершающего удара.
Перевернувшись на живот, Шефер пополз. Хищник наблюдал за ним, потом медленно двинулся следом. Пора было заканчивать Охоту. Самую справедливую за все время существования его касты.
Шефер подобрался к уходящей вниз расщелине, вполз в нее и покатился по листьям, царапая живот и грудь о сучья и камешки.
Двигаясь следом. Хищник должен был спустить еще один настороженный самострел с гранатой на конце стрелы.
По чудовище внезапно остановилось. Присев, оно внимательно осматривало кусты, веревку, уходящую в заросли, землю под веревкой.
— Ну, иди сюда! — заревел Шефер разбитым ртом. — Я здесь! Иди, убей меня! Вот он — я!
Увиденное явно не понравилось Хищнику. Ротовые клешни и щупальца разошлись, открывая пасть. Клокочущие звуки вырвались наружу. Встав, Хищник обошел опасное место и стал приближаться к майору с другой стороны.
В кроне дерева висел, ожидая своего часа, тяжеленный пень. В нижнюю часть были вставлены шесть остро заточенных сучков. Спусковая веревка крепилась к ровной оструганной папке. Один конец ее был воткнут в край расщелины, второй упирался в зазубрину на корне кустарника.
В глазах чудовища пульсировал желтый огонь. Трехпалые ладони сжимались, предвкушая миг, когда в них окажется человеческая плоть.
Шефер рванулся вперед и ногой ударил оструганную палочку, выбил ее из зажимов. Веревка освободилась, и пень понесся вниз. В последний миг Хищник почувствовал что–то неладное и посмотрел вверх. В тот самый миг, когда импровизированный снаряд обрушился на зеленую треугольную голову.
Шефер видел, что удар сложил Хищника и как бы вбил его в землю. Но осознать — окончена схватка или нет — майор не мог. Он лежал на спине, тупо глядя перед собой. Ни одной мысли не было в его мозгу.
Шелестела листва, доносился отдаленный рев водопада. Послышался еще какой–то звук, напоминающий стрекот вертолета. Шефер обессилено закрыл глада. Ему хотелось только одного — спать, долго, спокойно и без сновидений.
Тяжелый удар о землю вывел его из оцепенения. Хищник сбросил с себя травмировавший ею снаряд и выпрямился во весь рост.
Схватив палку с заточенным концом, Шефер бросился к нему. Он хотел нанести колющий удар в омерзительную харю, но Предэйтор оперся конечностями ему на плечи, лишив этой возможности.
Шефер чувствовал, что–то течет по плечам, груди, животу. Он скосил глаза. Ярко–зеленая, флюоресцирующая жидкость. Чудовище истекало кровью.
Майор толкнул врага, освобождаясь. С тяжелым вздохом Хищник опрокинулся и сел на землю. Шефер занес палку, выбирая место для удара.
Кровь лилась из разбитой головы, шеи, разорванной кожи лица. Майор опустил свое оружие.
— Откуда ты взялся, черт возьми? — выдохнул он. Сердце билось почти в горле, воздуха не хватало.
Чудовище распахнуло пасть, будто собираясь что–то сказать. Раздались какие–то звуки, но разобрать что–либо Шефер не мог.
Истекающий кровью Хищник поднял левую руку. Таким жестом люди смотрят на часы. Правой рукой он нажал кнопку на пульте управления, и тот сдвинулся в сторону, открывая четыре прямоугольных окошка.
На удивление ловко коготь среднего пальца нажимал на кнопки в известной лишь самому чудовищу последовательности. Когда код был набран, Хищник откинулся на склон расщелины. Он сделал все, что требовалось.
Он провел беспримерную схватку, но не смог победить. Это неважно. Не обязательно входить в легенды живым. А обязательность самоуничтожения проигравшего Охотника не оставляла выбора. Он включил механизм взрыва и тем выполнил долг до конца. Проиграв, он выиграл. А человек, так любящий жизнь, выиграв, — проиграл.
Из открытой пасти Хищника вырвались звуки, удивительно похожие на смех. Торжествующий грозный смех.
Шефер увидел, что окошки на рукаве скафандра ожили… В них выстроились какие–то ломаные фигурки, состоящие из коротких светящихся черточек. В первом окошке фигурка менялась; составляющие ее черточки исчезали одна за другой, будто отрывались листочки с ветки дерет. В этом исчезновении был какой–то ритм, напоминающий Шеферу нечто, виденное много раз и хорошо знакомое.
