Генерал продолжал:
— Наша цель, джентльмены, проста: мы должны заменить счетную машину. Звездолет без счетчика можно построить впятеро быстрее и вдесятеро дешевле, чем со счетчиком. Если нам удастся обойтись без счетчиков, мы построим флот в пять, а то и в десять раз крупнее денебианского.
Но есть кое-что еще и в перспективе. Сейчас это покажется вам фантазией, пустой мечтой, но в будущем я предвижу боевые ракеты с людьми на борту.
По аудитории пронесся шепот.
Генерал торжествующе оглядел аудиторию.
— В настоящий момент нас больше всего лимитирует тот факт, что боевые ракеты лишены разума. Чтобы управлять ими, счетная машина должна быть слишком большой. Кроме того, ракеты с трудом приспосабливаются к постоянно меняющемуся характеру противоракетной защиты. Лишь очень немногие из них достигают цели, и ракетная война заходит в тупик — для неприятеля, к счастью, так же, как и для нас.
С другой стороны, ракета даже с одним человеком на борту, контролируемая во время полета с помощью графитики, будет легче, маневренней, разумнее. Это даст нам такое преимущество, которое вполне может привести к победе. В свою очередь, джентльмены, условия войны заставляют нас думать еще об одном. Человеческий материал гораздо дешевле счетной машины. Большое количество ракет с людьми можно будет использовать в таких обстоятельствах, в каких ни один генерал не решился бы рисковать, имея в распоряжении только ракеты со счетчиками…
Он сказал еще много другого, но техник Ауб не слушал больше.
В тишине своего жилища техник Ауб долго трудился над письмом, которое хотел оставить. Вот оно:
«Когда я начал работать над тем, что сейчас называется графитикой, это было развлечением. Я не видел в нем ничего, кроме интересной забавы, умственной гимнастики.
Когда был создан проект «Число», то я подумал, что другие окажутся умнее меня, что графитику можно будет употребить на благо человечеству, — быть может, в разработке действительно практических телекинетических приспособлений. Но теперь я вижу, что она будет использована только для смерти и уничтожения.
Я не в силах нести ответственность за то, что изобрел графитику».
Окончив, он тщательно навел фокус белкового деполяризатора на себя и умер мгновенно и безболезненно.
Они стояли над могилой маленького техника, слушая, как воздавалась должная честь его открытию.
Программист Шуман склонял голову вместе с остальными, но оставался спокойным. Техник сделал свое, и нужды в нем больше не было. Конечно, он изобрел графитику, но, раз появившись, она будет развиваться самостоятельно, могуче, победно, пока не появятся ракеты с экипажем и прочие чудеса.
«Семь на девять равняется шестидесяти трем, — подумал Шуман с глубоким удовлетворением, — и чтобы решить это, счетная машина мне не. нужна. Она — у меня в голове».
И поразительным было чувство силы, которое дала ему эта мысль.
Сокращенный перевод с английского 3. БОБЫРЬ
Александр Казанцев
В разговорах на литературные темы мне не раз приходилось приводить такое сравнение: мечта подобна прожектору, установленному на корабле прогресса. Ее луч всегда будет забегать вперед, светя из современности. И когда говорят о том, что действительность обгонявт мечту, имеют в виду мечту вчерашнюю, ибо новая мечта заглядывает уже дальше, рождающий ее «прожектор мысли» продвинулся вместе с жизнью и ее достижениями. Мечта неотделима от современности, как неотделима и действительность от ярко светившей мечты.
Наша научная фантастикак по существу, стала литературой научной мечты. Подобно зеркалу действительности, усиленному линзой фантазии, она проектирует в будущее и реальные рерты нашей действительности и прогрессивные чаяния современности. И этот вид литературы лишь в том случае достигает своей цели, когда носителем этих черт и чаяний становится ЧЕЛОВЕК, герой произведения, а не голая его идея. Мало говорить о мечте, надо ее художественно показывать через человека.
Однако можно и совсем по-другому «видеть» будущее… Фантазия писателя, и не поднимаясь до уровня мечты, может служить ему острым оружием разоблачения. Вспомним Уэллса. Разве он мечтал о нашествии жестоких марсиан? Вовсе нет! Он лишь показывал в условиях придуманного им потрясения гнилую сущность современного ему общества. Разве он мечтал о вырождении угнетенных и угнетающих классов в различные баологические виды — в загнанных в подземелья трудолюбивых морлоков и изнеженных до скотоподобия элоев, пригодных лишь на поставку в пищу их нежного мяса? Нет! Уэллс лишь показывал в своей «Машине времени» (в принципе неосуществимой), куда может завести современное ему общество, если оно останется неизменным. Он будто восклицал: «ТАК ДАЛЬШЕ ПРОДОЛЖАТЬСЯ НЕ МОЖЕТ!»
Этот возглас и поныне служит как бы лозунгом целого направления западной прогрессивной фантастики, которая негативными картинами предостерегает против опасных тенденций в современном мире.
Так протестовал против нарождавшегося фашизма Карел Чапек в своем романе «Война с саламандрами». Так протестуют против тупика истории, куда идет современное им общество, американские писатели Рэй Брэдбери, Том Годвин, Исаак Азимов. Их произведения противостоят мутному потоку литературной дешевки, использующей гиперболизацию научных достижений во имя погони все тех же детективов за все теми же гангстерами (но на космических кораблях), во имя «подвигов» все тех же суперменов, похищающих все тех же блондинок (но в космических костюмах), во имя привычных колониальных ситуаций (но на других планетах), во имя расистского пренебрежения к жалким трехпалым (или земноводным) туземцам, выпрашивающим подаяние у гордых суперменов — землян.
Прогрессивные писатели Запада не для игры на острых ощущениях создаю7 свои романы о возможной гибели цивилизацш1. Таков роман австралийского писателя Невила Шата (по которому сделан известный фильм «На последнем берегу») — он предостерегает человечество от подобного конца. К такому же типу произведений относятся и некоторые романы «о диких потомках», сохранившихся после истребительных катастроф на Земле; основу этому направлению положил еще Джек Лондон в «Алой чуме».
Остро выражает свою горькую заботу о будущем Рэй Брэдбери. Его роман «451° по Фаренгейту» и многие рассказы беспощадно обнажают мрачные тенденции, характерные для современного американского общества: расизм и маккартизм, лжедемократию и ханжество, оболванивание техникой, замену стандартом мышления и безумие балансирования на грани ядерной войны. Едко звучит повесть о «пожарниках будущего», на долю которых останется лишь сжигание тайно сохраненных «ослушниками» книг… Мысль о таких пожарах не выдумка. Брэдбери отталкивался от действительности, от пылавших на перекрестках современных американских городов костров, на которых сжигались книги Марка Твена, Горького, Маркса… Характерно, что эта «выдумка» стала причиной реального пожара. Фашиствующие молодчики Рокуэлла подожгли собственный дом писателя. Этот поджог — «рецензия» на произведение прогрессивного фантаста.
