Я поведал о встрече с псевдоагентом Смитом, о его звонках и возможном убийстве. Также я не забыл упомянуть о яде, которым якобы отравили её, Марселу.
— Я слышала об этом веществе. Мне Терри рассказывал. Его приятель служит на Ближнем Востоке.
— То есть в этом лже-Смит не солгал?
— Я точно знаю, что талибы на всю жизнь остаются немыми.
— Айман? — высказал я своё предположение.
— Думаю, что весь персонал яхты тоже.
— Твою мать! — завёлся Зак. — Ну, мы и влипли!
— И ты должен разобраться и спасти наши задницы, Фернандес, — подытожил Стрелсон.
Должен заметить, на острове Мэттью нравился мне гораздо больше.
— Мы все замешаны, нам всем и решать свои проблемы! — возразила Марсела.
— Давайте дождёмся Бивня, — предложила Эва. — Здесь есть еда?
— Конечно, — ответила ей Марсела.
— Тогда давай что-нибудь приготовим. От голодных мужиков толку мало!
Мне понравилось, что Эва вновь стала шутить.
Над Майами и его окрестностями нависли сумерки, когда в дверь постучали. Все напряглись. Казалось, всех нас посетила одна и та же мысль: днём, когда явился Бивень, он не стучал.
Мы с Марселой пошли открывать.
За дверью нас ждали Алан Хук и мускулистый мужчина лет тридцати. Это был Терри Пристон — я помнил его лицо среди других по фотографии, показанной по «Дискавери».
— Терри, — Кондэ бросилась ему на шею, — я думала, что сойду с ума! Я люблю тебя!
— Я тоже люблю тебя. Каким я был идиотом! Ты сможешь когда-нибудь простить меня? — он сжал её так крепко, что мне показалось, он её раздавит.
— Я простила, простила…
Как я устал от женских слёз за последние два дня!
Я указал Бивню на вход, намекая, что нам следует оставить Пристона и Кондэ наедине. Мы вернулись в гостиную.
— Бивень привёл Терри. Они на улице с Марселой. Дадим им поговорить.
Все согласились со мной. Мы молчали, хотя у каждого было что сказать Хуку. Он же, казалось, наслаждался этой тишиной, радуясь про себя, что на него не набросились с кулаками и вопросами.
И что за дурацкая привычка — исчезать, не ставя других в известность о своих намерениях?
У меня тоже осталось ещё много вопросов к Хуку. Я отвёл его в сторону, чтобы нас не слышали. Не желая юлить, я задал вопрос прямо:
— В чём ценность тотемов?
— Видишь ли, Энди… Существует одна легенда… Говорят, в этих тотемах заключены души двух влюблённых аборигенов, ставших случайными свидетелями того, как морские разбойники прятали клад. Парня и девушку зарезали, но шаман племени нашёл их ещё живыми. И он, с позволения вождя, вырезал деревянные куклы и поместил в них души молодых… Племя вымерло, а легенда осталась.
— И в чём суть?
— А суть в том, что духи этих влюблённых могут покинуть своё заточение и указать на клад, но вызволить их может только человек, искренне и безрассудно любящий.
— Что за ерунду ты несёшь? Это невозможно!
— Тише, Энди, тише. Такие вещи — не шутка.
— Это всего лишь легенда! — спорил я.
— Да? Тогда почему же тотемы выбрали тебя?
Я был ошеломлён.
— Меня? Но почему?
— Потому что в тебе, Фернандес, есть эта самая чистая любовь… Эва, милая, ты устала? Где все мы разместимся? — он быстро сменил тему разговора.
— В доме есть ещё три комнаты, — ответил Мэттью, — в одной пока живём мы, вторая — хозяйская, а третья, думаю…
— Целая комната для девчонки? — возмутился Джерри.
— Со мной могут разместиться Энди и Алан, — спохватилась Эва. — Мне так будет спокойней, — добавила она.
Все, за исключением меня, остались довольны. Мне не хотелось спать в одном помещении с Бивнем.
В гостиную вошли счастливые Терри и Марсела. По нашим лицам они поняли, что мы ждём объяснений.
— Я знаю: вы хотите, чтобы я вам рассказал, что произошло с нашей экспедицией, но давайте отложим это до утра. Я вижу, что все вы устали, а мою историю лучше слушать на свежую голову… — Тут он увидел троюродную сестру: — Эва? Что ты здесь делаешь?
— Вообще-то, я искала тебя. А до меня — мой отец.
— Извини, не успела рассказать тебе, — спохватилась Марсела, — но ты прав, оставим объяснения на завтра.
Все разбрелись по комнатам. В той, что досталась нам троим, была одна старая кровать и пара матрасов на полу. Мы с Бивнем растащили их в разные стороны. Но пока я ходил за одеялами и простынями, он передвинул свой к кровати, где расположилась Эва. Я не стал ничего говорить. Какое, в конце концов, моё дело?
Заснуть я не мог. С тех пор, как я понял, что сны были искажением моих воспоминаний, я только и думал о том, чтобы скорее наступила ночь, и я мог бы узнать что-то ещё. Но сон, как назло, не приходил. Я ворочался на матрасе, изнывая от жары, и жалел, что не могу закурить.
Ближе к полуночи я решил выйти на улицу, тихонько пробравшись мимо крепко спящих Эвы и Бивня. Снаружи было немного лучше, благодаря прохладному ветерку. Теперь мне было легче переварить полученную за день информацию.
Бивень так и не сказал, как у Кита Ричардса оказались тотемы и карта. Он так и не признался, известны ли ему детали в организации шоу. А сможет ли кто-нибудь дать ответ о роли немого араба Аймана во всей истории?
Я прошёл на задний двор, где стоял «ягуар», запрыгнул в машину и удобно устроился в кресле. Здесь легче дышалось, чем в доме.
Я подумал: почему мне сегодня не звонил шеф Мэдисон? Достав мобильник, я понял причину: сел аккумулятор.
А завтрашний день обещал приоткрыть завесу тайны, известной Терри.
Глава 11. Пропавшая экспедиция
Мои ладони сомкнулись вокруг рукоятки револьвера. Я не видел никого вокруг себя, но отчётливо слышал голоса и шум. Я вертелся вокруг своей оси, сжимая оружие, готовый в любой момент нажать на курок, но вокруг меня были лишь редкие пальмы и горячий бело-жёлтый песок. Перед глазами плыли прозрачные образы, но я не хотел тратить патроны зря: — их было всего три штуки в барабане. Я наткнулся на камень и сильно ушиб ногу. От боли я проснулся…
Оказывается, я так и заснул на переднем сиденье «ягуара». Ноги затекли, и мне понадобилось некоторое время, чтобы восстановить кровообращение. Я поднял штанину и увидел небольшую шишку на том месте, где нога угодила по камню в моём сне. Выводы напрашивались сами собой: я хотел использовать «магнум» против кого-то на острове, но что-то мне мешало. Были ли галлюцинации лишь моим воображением, или это искажённое сновидением воспоминание?
Я помнил о чудесном исцелении в пещере после массового отравления благодаря таблеткам Аймана. Ещё тогда это показалось мне странным. Сейчас же я был убеждён: нас чем-то пичкали. И самым необычным следствием этого стала неприязнь к сигаретам.
