Я кивнул.
— Тогда обойдёмся без имён… Я познакомился с ним в семидесятом, мне тогда было пять лет. И он сделал мне лучший подарок, который только может сделать отец сыну: карту сокровищ. Но об этом позже… Я был тихим, замкнутым мальчиком, окружённым любовью матери. А он был знаменит и не похож на остальных людей. Он стал для меня идолом, кумиром, хотя виделись мы крайне редко — раз в несколько лет… Я во всём начал ему подражать.
Я усмехнулся. Бивень не просто копировал манеры Ричардса. Пытаясь усовершенствовать мастерство подражания, Бивень сделал их смешными.
— Я упросил маму купить мне гитару и всерьёз начал заниматься музыкой. Несмотря на стопроцентный природный слух, у меня ничего не вышло: не удалось ни написать песню, ни собрать группу.
Неудивительно!
— Тогда я решил испробовать себя в другой ипостаси — стать циркачом. Я отправился в Калифорнию. Там я поступил в цирковую школу, учился у одного из лучших иллюзионистов Америки, но мне плохо давалось это ремесло. У меня был приятель Лорти Хойли, который научил меня глотать шпаги. Это почти как фокусы… Он уже закончил обучение и предложил мне гастролировать с труппой. Я бросил учёбу и направился вслед за ними. Лорти был великолепен, пока не случилось ужасное. У него обнаружили рак. Он сгорел за три месяца, а я потерял единственного в своей жизни друга…
В глазах Бивня застыли слёзы, но он продолжал:
— Я тогда оставил цирк и вернулся в Остин. Стал посещать курсы актёрского мастерства и школу каскадёров. Когда мне выдали диплом актёра, я взял себе псевдоним Хойт Лори… В память о друге… Я не хотел зависеть от мамы и устроился на работу в школу каскадёров. Там я встретил юную Эву Пристон, она была моей ученицей… Прелестная, умная, старательная девочка. Она, кажется, была влюблена в меня…
Он улыбнулся, но не своей противной улыбкой, а мечтательной и доброй.
— Она знала меня как Хойта, я не раскрыл ей ни своего настоящего имени, ни происхождения. Когда они с отцом вернулись в Денвер, я тоже решил покинуть школу каскадёров. Это было восемь лет назад. Я увлёкся историей и географией. Однажды я наткнулся на интересную статью в газете. Это было в девяносто четвёртом. О планируемой десятой экспедиции на остров. Тут я вспомнил рассказы отца о его приключениях, о песенках, которые он пел мне, маленькому, о карте, которую он мне подарил при нашей первой встрече, о тотемах…
— Стоп. Здесь поподробнее. Ты сказал — о тотемах? Но ты ни словом не обмолвился…
— Подумаешь, забыл. Отец подарил мне два индейских тотема, которые привёз с острова. Он сказал, что лучше меня их никто не сохранит… Они, кстати, должны быть у тебя, Энди. Они у тебя?
— Они надёжно спрятаны, — подтвердил я, не сказав, что счёл их подарками для племянников.
— Я в тебе не сомневался.
— А что было дальше, после того как ты узнал об экспедиции? Ты решил отправиться туда?
— Даже если бы я решил, это уже было невозможно. Участников должно было быть двадцать, и все они уже были одобрены организатором. Улавливаешь?
— Безусловно. И тогда ты решил работать на Эдди?
— Не сразу. Я шёл к этому несколько лет, пока меня не утвердили монтажником. Он не знал меня в лицо, не знал моего настоящего имени. Но я был на хорошем счету у его заместителя… Два года назад Бэдрол внезапно исчез на несколько недель, после чего вернулся и сообщил, что планирует сделать, как он выразился, «нереальное шоу».
— Организовать экспедицию под прикрытием?
— Да. Ты вспомнил?
— Давно догадался. Мне кое-что известно от ФБР.
— Они везде суют свой нос. И они знали, кто я. И предложили мне сделку в обмен на неразглашение моей тайны.
— Поэтому в их делах ничего не сказано о том, что Хойт и ты — одно лицо?
— Да. Хм… а они держат слово. На меня тогда вышли агенты Пристон и Смит, и я решил им помочь, потому что вспомнил об Эве. Не то чтобы я забыл её…
— Короче! — потребовал я.
— Агенты желали найти участников пропавшей экспедиции, а моей задачей было им помочь.
— Но ведь ты преследовал совсем другую цель. Ты хотел найти сокровища, а не Терри Пристона. И подставить своего работодателя.
Бивень расплылся в улыбке:
— Одно другому не мешало…
— А потом?
— А потом Дэвида Пристона нашли мёртвым.
— И тут на арену вышел Алан Хук?
— Почти. Я взял отпуск и отправился в Денвер. Я нашёл Эву. Но она знала меня как Хойта Лори, — он провёл рукой от лица до пояса, демонстрируя, как он способен маскироваться. — А у меня не было времени объяснять ей подробности. Узнав, что я работаю на Бэдрола, она упросила меня организовать её участие. А поскольку я и сам, то есть Алан Хук, уже пробил себе место, я решил, что это будет не опасно, что я смогу присмотреть за ней, и выполнил её просьбу.
— Она тебя узнала?
— Не сразу. Она заподозрила на острове… Потом я, конечно, раскрыл карты…
— Хватит паясничать! Теперь рассказывай, что произошло на острове. Ты ведь всё помнишь?
— Не совсем.
— Что ты имеешь в виду?
— Я тоже не помню, что случилось после того, как Эва забралась на яхту и включила машину!
Значит, это был не сон… Мы действительно плыли за ней, а он стоял на берегу. И нас поразило больше, чем его и других людей на острове, поскольку мы были ближе всех к источнику излучения.
— Что за машина?
— Это мы и хотели выяснить, Энди. Ты не успел рассказать нам.
— Все уверены, что я предполагал возможную потерю памяти.
— Ты был на яхте, используя свой бонус, но с нами не поделился информацией. Только давал указания.
— А как ты распорядился своим правом на бонус?
— Э-э… — он запнулся, обдумывая, что ответить. — Я попросил три дня свободного передвижения по острову в период между состязаниями. Сказал, что буду изучать местную фауну.
— И ты искал сокровища?
— И участников пропавшей экспедиции, — гордо ответил он.
— И ты их нашёл?
— Вот вы где! — прервала нас Марсела. — Эва пришла в себя. Энди, я полагаю, твой приятель может войти.
— Конечно. Кстати, это Бивень.
Кондэ широко раскрыла глаза от изумления. Мы все застыли в молчании. Бивень ухмыльнулся, затем распустил волосы, не без труда оторвал приклеенную бороду и оголил руку с татуировкой, на которой красовались буквы «РС». Я не понял, что это значило, но Марсела стала пунцовой.
— Ах, ты…
Она кинулась на него с кулаками, но я вовремя поймал её. Она брыкалась у меня в руках и вырвалась бы, если бы Алан не произнёс фразу, выведшую нас обоих из равновесия.
— Скоро подъедет Терри, не стоит нападать на его спасителя.
