Последнее, что он увидел, прежде чем окончательно впасть в беспамятство, была ярко-оранжевая ракета, сверкнувшая в бирюзовом небе над вечнозелёным ковром джунглей.
***
Пошла вторая минута. По ощущениям он погрузился метров на двенадцать. Легко доверять интуиции, когда привык сверять её с глубиномером. Но на этот раз консоль осталась на палубе 'Marine Gold'.
Сейчас с ним не было ровным счётом ничего, что облегчило бы поиски. Ни фонаря, ни гидрокостюма, ни даже манометра. Но главное, с ним не было акваланга. Была лишь толща воды вокруг, разрезанная редкими расплывчатыми лучами средиземноморского солнца, чёрная бездна внизу и несколько литров воздуха в лёгких. Нет, ещё была моноласта - единственное, что удалось схватить в ту секунду между окриком: 'Человек за бортом!' и прыжком в море. Ласту он надел уже в воде.
Его личным порогом погружения апноэ была отметка в сто два метра. Но, то были подготовленные погружения со слэдом для фридайвинга и с полным контролем специалистов, как в воде, так и на поверхности. А ещё спортивное погружение не предполагает спасения 'человека за бортом'.
На двенадцати метрах он остановился. Перевернулся головой вверх и осмотрелся. Никого. Обернулся на триста шестьдесят градусов, озираясь по ходу движения. Задрал голову и посмотрел ввысь, вглядываясь в искрящуюся солнечными прожилками морскую гладь. Хорошо, что сирокко утих прошлой ночью. Сейчас поверхность была ясной, пронизанной светом, гладкой как холст художника и насквозь просвечивающейся как тканое полотно, сохнущее на верёвке.
Человеческое тело не в состоянии быстро идти ко дну, тем более в насыщенных солью водах Адриатики. Всё дело в наличии в нём шестидесяти процентов воды. Двенадцать метров - самое то. Достаточно, чтобы начать поиски. Снизу-вверх на светлом фоне неба легче разглядеть в воде любой, пусть даже самый незначительный предмет. Тело маленькой Кэти было не большим.
Секунду он завис на месте, сосредотачиваясь. Затем сделал мощный удар ластой и отплыл на несколько метров в сторону. Там снова принял вертикальное положение и вновь проделал круговой осмотр. Оттолкнулся ластой, застыл на месте и сделал новый оборот вокруг своей оси, внимательно оглядывая светящуюся толщь воды над собой. Каждый манёвр занимал не более трёх секунд. Так он проделал раз пять.
По его меркам Кэти пробыла в воде полторы минуты, из чего следует, что в его распоряжении есть как максимум минуты три, не более. Достаточно, чтобы найти. Впритык, чтобы спасти.
Он прекрасно контролировал своё состояние. В результате интенсивных тренировок, а может из-за генетической особенности организма, но ему никогда не доводилось испытать азотного опьянения даже на стометровой глубине. Среди дайверов ходили жуткие байки по этому поводу, и в своей 'зелёной юности' он даже досадовал, что не знает, что такое на самом деле этот самый азотный наркоз. Тогда ему казалось, что настоящий ныряльщик непременно должен пройти все круги ада. С годами приходило понимание, что главное в этом деле - спокойствие и ясный рассудок. Тем паче сейчас, когда на кону жизнь ребёнка.
Две минуты в воде прошли безрезультатно.
Чёрное пятно сверху и справа - днище 'Marine Gold'. Его и надо держаться. Сегодня глубинное течение не большое, а значит, девчонку не могло отнести далеко. Она должна быть где-то поблизости. Её просто не может здесь не быть.
Он всё ближе подтягивался к судну. Под корпусом царила совершеннейшая темень. Он оттолкнулся ластой, затем ещё раз, и поднялся метров на пять вверх. То был опасный манёвр. Чересчур быстрый подъём мог привести к декомпрессии в крови. Но по-другому нельзя. Времени - две минуты, а под чёрным днищем 'Marine Gold' стоило доверять не столько глазам, сколько рукам. Держась в вертикальном положении с помощью мелких движений ластой, он стал вслепую шарить руками над собой, вокруг себя, по бокам, по диагонали.
Ещё одна минута утонула во временной бездне. В сумме вышло три.
Движения его стали замедленными. Сделав два ложных вдоха-выдоха - специальные упражнения грудной клеткой во избежание мышечной судороги - он приблизился вплотную к днищу.
И тут на тёмном фоне корабельного остова проявилось небольшое размытое пятно. Не обращая внимания на нарастающую боль в мышцах, он изо всех сил загрёб руками и устремился по направлению к цели.
От природы светло-русые волосы Кэти, в воде были черны как воронье крыло и безмятежно покачивались в такт едва заметным движениям воды. Девчонка лежала лицом вниз. Её прибило к основанию киля. Широкополое платье зацепилось за сталактиты обросшего ракушками днища.
Он дёрнул её за руку. Развернул к себе, запрокинул голову назад и, перехватив подмышками, стал быстро подниматься, по дельфиньи работая ногами.
В колени впивались иголки. Спина стала колом. Но, ни времени, ни сил не было фиксировать симптомы и думать о возможных последствиях. Он вглядывался в девчоночье лицо, в прикрытые веками глаза, пробуя разглядеть в них отголоски жизни, и надеясь, что в спущенной шлюпке среди спасательной команды есть и доктор Джош Флиман, и всё необходимое для реанимации при нём.
Когда они вынырнули, в нескольких метрах к судну прогремел крик:
- Вижу! Туда! На одиннадцать часов!
Последнее, что он увидел - как дюжина матросских рук подхватывает девичье тельце, и то как оно, словно невесомая морская пена, растворяется в солнечных лучах.
Больше он не видел ничего.
В глазах потемнело. Мышцы перестали исполнять команды. Голова запрокинулась назад...
Он шёл ко дну...
_______________________________________
