Каждые пять минут парень вспоминал, что он индеец, и, схватив свою палку, которую он именовал ружьем, прокрадывался к выходу из пещеры – выслеживать лазутчиков проклятых бледнолицых. Время от времени он испускал боевой клич, от которого старого охотника Хэнка бросало в дрожь. Да, сэр, бедолагу Билла этот мальчишка запугал до полусмерти с самого начала.
– Эй, – говорю ему, – Гроза Прерий, а домой тебе разве не хочется?
– А чего я там не видал? – отвечает он. – Мне в лесу нравится. Ты же не потащишь меня домой, Змеиный Глаз?
– Пока не потащу, – говорю я. – Мы еще малость поживем в пещере.
– Вот здорово! – говорит он. – В жизни мне еще не было так весело.
Спать мы улеглись незадолго до полуночи. Расстелили в пещере одеяла, уложили вождя краснокожих, а сами легли по обе стороны. Часа три кряду он не давал нам уснуть – то и дело вскакивал, хватаясь за свое ружье. При каждом треске ветки или шорохе листвы ему чудилось, что к пещере подкрадывается не то шайка разбойников, не то враждебное племя. Под конец я все-таки заснул тревожным сном, и мне привиделось, будто меня похитил и приковал к дереву дюжий рыжеволосый пират с деревянной ногой и ржавым тесаком.
Но долго нежиться мне не пришлось: на рассвете меня буквально вырвал из сна истошный визг Билла. Не крик, не вопль, не рев, какого следовало бы ожидать от голосовых связок взрослого мужчины, а совершенно непристойный, жуткий, унизительный, раздирающий барабанные перепонки визг. Так визжат женщины при виде призрака или волосатой гусеницы. Ужасно, скажу я вам, когда на ранней заре в пещере визжит упитанный, крепкий и, в общем-то, храбрый мужчина.
Я вскочил, чтобы взглянуть, что случилось. Гроза Прерий сидел на груди Билла, одной рукой вцепившись ему в волосы. В другой он держал остро отточенный ножик и деловито пытался содрать с Билла скальп, то есть самым недвусмысленным образом исполнял приговор, который сам же и вынес ему накануне вечером.
Я с трудом отнял у мальчишки нож и снова уложил его. Но с этой роковой минуты дух Билла окончательно надломился. Он растянулся на своем краю постели, однако за все то время, что парень оставался с нами, больше ни разу не сомкнул глаз. Я малость вздремнул, но к восходу солнца вдруг вспомнил, что вождь краснокожих грозился изжарить меня на костре именно в это время. Не сказать, что я сильно нервничал, но все-таки выбрался из пещеры, набил трубку, прикурил от еще тлевшего уголька и прислонился спиной к скале.
– Ты чего вздернулся в такую рань, Сэм? – спрашивает Билл.
– Я? Да что-то плечо разнылось. Думаю, может полегче станет, если посидеть.
– Врешь, – говорит Билл. – Ты просто боишься. Он обещал сжечь тебя на рассвете, и ты думаешь, что так он и сделает. И сжег бы, если б сообразил, куда я спрятал спички. Слушай, Сэм, ведь это ужас. Ты в самом деле уверен, что кто-нибудь заплатит хотя бы четвертак за то, чтобы это исчадие вернулось домой?
– Уверен, – говорю я. – Как раз таких и боготворят папаши с мамашами. А теперь вы с Грозой Прерий вставайте и принимайтесь за готовку, а я поднимусь на гору и осмотрюсь как следует.
Я поднялся на вершину нашей горки и окинул взглядом окрестности. В той стороне, где находился городок, я ожидал увидеть толпу фермеров с косами и вилами, обшаривающих каждый куст в поисках коварных похитителей. Вместо этого передо мной предстал совершенно мирный пейзаж. Никто не шлялся с баграми вдоль реки; не скакали взад-вперед всадники, неся погруженным в скорбь родителям неутешительные вести. Сонным покоем веяло от всей той части штата Алабама, которая простиралась передо мной.
– Может, – сказал я себе в утешение, – еще и не обнаружили, что ягненочек пропал из загона. Боже, помоги волкам!
Затем я спустился с вершины – пора было завтракать.
Подхожу к пещере и вижу: Билл стоит, прижавшись к скале, и едва дышит, а мальчишка собирается врезать ему камнем чуть не с кокосовый орех величиной.
– Он сунул мне за шиворот печеную, с пылу, картошку, – объясняет Билл, – и раздавил ее в придачу, а я ему надрал уши. Ружье при тебе, Сэм?
Я отнял у вождя камень и кое-как умиротворил обоих.
– Но ты берегись! – говорит мальчишка Биллу. – Еще ни один человек не драл уши Грозе Прерий, не поплатившись за это.
После завтрака парень достает из кармана какой-то кусок кожи, обмотанный бечевкой, и выходит из пещеры, разматывая бечевку на ходу.
– Что это он задумал? – обеспокоенно спрашивает Билл. – Как думаешь, Сэм, он не убежит?
– На этот счет можешь не беспокоиться, – говорю я. – Домоседом его не назовешь. Но нам уже пора подсуетиться насчет выкупа. Правда, пока еще не видно, чтобы в городе особенно встревожились из-за того, что мальчишка исчез. В любом случае, сегодня его должны хватиться. К вечеру мы отправим его отцу письмо и потребуем свои две тысячи.
И тут прогремел боевой клич. Та штука, которую Гроза Прерий вытащил из кармана, оказалась пращой, и теперь он со свистом крутил ее над головой. Я успел увернуться и услышал позади себя глухой удар и что-то похожее на вздох лошади, когда с нее в конце длинного перегона снимают седло. Камень величиной с яйцо угодил Биллу в голову как раз за левым ухом. Ноги у моего приятеля подкосились, и он рухнул головой в костер, опрокинув при этом кастрюлю с кипятком для мытья посуды. Я вытащил его из золы и добрых полчаса отливал холодной водой.
Мало-помалу Билл пришел в себя, сел, пощупал за ухом, где вздулась шишка величиной с грейпфрут, и говорит:
– Сэм, а знаешь, кто у меня любимый персонаж в Библии? Царь Ирод.
– Ты не нервничай, – говорю я. – Скоро будешь в порядке.
– Но ты ведь не уйдешь, Сэм? – робко спрашивает он. – Не бросишь тут меня одного?
Я вышел из пещеры, поймал вождя и встряхнул его так, что с него чуть веснушки не посыпались.
– Если не будешь вести себя как следует, – говорю, – я тебя в два счета отправлю домой.
– Да я же только пошутил, – говорит парень, надувшись. – Я не хотел обидеть старину Хэнка. А потом – зачем он меня ударил? Я буду вести себя прилично, Змеиный Глаз, только ты домой меня не отсылай и позволь сегодня поиграть в рейнджеров.
– Я в эту игру никогда не играл, – говорю. – Это уж вы с мистером Биллом решайте. Я сейчас ухожу ненадолго по делу. А ты ступай, помирись с ним да попроси прощения по-человечески.
В общем, заставил я их пожать друг другу руки, потом отвел Билла в сторонку и сообщил, что отправляюсь в деревушку Поплар Гроув, что в трех милях от пещеры, – попробую узнать, какие слухи из города насчет пропажи мальчика. Кроме того, пора отправить Дорсету-старшему письмо с требованием выкупа и пояснениями, каким образом он должен его нам доставить.
