Голова шла кругом, пришлось опять глотать таблетки.
На следующий день я еле дождалась, когда тетя прилегла отдохнуть после обеда, и поспешила на минутку к
Жакобу, чтобы узнать, что же они придумали. Но все три «заговорщика» были озадачены.
— А она не могла слышать этот голос по радио, но просто так, без приемника? — сказал вдруг доктор Ренар.
Инженер посмотрел на него как на сумасшедшего.
— Я где-то читал о подобном случае, — не сдавался Ренар. — Даже, помнится, сделал выписку...
— Чепуха, — решительно оборвал его Вилли. — Это невозможно.
— Ты холодный скептик, Вилли, — пришел на помощь Ренару доктор Жакоб. — И, кроме своей техники, ничего не знаешь. А зря. Чего только не бывает на свете! Случай, о котором весьма кстати вспомнил уважаемый мой коллега, действительно имел место несколько лет назад. Одна почтенная дама в Америке вдруг начала слышать обрывки радиопередач. Сначала подумали, будто у нее психоз, но потом раскопали, в чем дело. Оказалось, всему виной некоторые особенности электрической, водопроводной, газовой и телефонной сети в квартире. От их взаимодействия возникало электромагнитное поле, оно и оказывало такое необычное воздействие на органы слуха этой дамы. Да, я припоминаю: об этом писал «Ньюсуик».
— Вот видите, — сказал доктор Ренар.
Но Жакоб покачал головой:
— Случай любопытный, но, к сожалению, к нашей ситуации не подходит. Во-первых, слишком невероятно, чтобы он повторился в совершенно иной обстановке: тихий дом в сельской местности, почти никаких бытовых электроприборов. А во-вторых, совсем уже невероятно, чтобы жулики как-то пронюхали об этом и сумели так ловко воспользоваться. Мы же с вами реалисты, коллега, все проверяем строгой логикой.
— Вы правы, — неохотно согласился Ренар. — Но где разгадка? «Чудо так же бессмысленно, недопустимо для разума, как немыслимо, например, деревянное железо или круг без окружности...»
— Вот в этом я с вами совершенно согласен. Золотые слова и вовремя сказаны! — подхватил Жакоб. Глаза его смеялись.
— Это Фейербах, — уточнил милейший старик.
— И с ним я согласен, — кивнул Жакоб. — Будем следовать этому прекрасному девизу и продолжать поиски. Остается одно: повидаться наконец с «небесным голосом».
— Надо его засекать и глушить, — мрачно добавил Вилли.
— Так мы и сделаем...
Первым, кого я увидела, придя вечером к доктору Ренару, был полицейский в голубовато-серой форме обер-лейтенанта. Он встретил меня в дверях и вежливо поднес руку к лакированному козырьку высокой фуражки.
— Познакомьтесь, это комиссар Лантье, — сказал подошедший Жакоб. — Мы с ним уже работали вместе, и я попросил его приехать.
Увитая виноградом веранда напоминала нынче военный штаб — или логово заговорщиков?
На столе была расстелена карта, и все, кроме меня, даже старенький доктор Ренар, склонились над ней.
— Готовимся к операции, — не поднимая головы, пояснил Жакоб. — Как тетя?
— Все в порядке.
— Гадать нечего, он будет вот здесь, где шоссе поднимается повыше. Отсюда лучше всего наблюдать за домом и заметить, когда в окнах старухи гаснет свет, — наполеоновским тоном объявил Вилли.
— Пожалуй, ты прав, — согласился Жакоб, — Им непременно нужен такой контроль, чтобы не прозевать лучшее время для внушения. Придется выехать ему навстречу, чтобы успеть засечь и поймать: он будет вести передачу не дольше десяти минут, — добавил он, посмотрев на Вилли.
Тот молча кивнул.
Доктор Ренар проводил нас до фургона. Полицейский комиссар сел за руль, я рядом с ним, а Жакоб и Вилли забрались в кузов.
— Желаю удачи, — сказал Ренар.
— Жалко, что нет места, а то бы вы с нами поехали, — ответила я. — Ведь вам тоже хочется поглядеть наконец на таинственный голос.
— Ничего, вы мне потом расскажете.
Доктор Ренар открыл ворота, и мы тронулись.
Когда мы выехали на шоссе и миновали кафе, Жакоб постучал в окошко и показал знаками комиссару, чтобы тот остановился.
Заглянув через окошко в фургон, я увидела, как Вилли, прижимая обеими руками наушники к стриженой голове, что-то диктовал Жакобу. Тот записал на полях расстеленной перед ним карты несколько цифр и провел с помощью транспортира прямую линию.
Вилли, не снимая наушников, махнул нам рукой, чтобы трогались дальше.
Через некоторое время мы снова остановились, и вся операция повторилась.
— Что они делают? — спросила я у комиссара.
— Пеленгуют передатчик.
Теперь я вспомнила, что уже видела нечто подобное в фильмах о шпионах. Никогда бы не подумала, что сама окажусь в подобной ситуации!
— Все в порядке, засекли, — торопливо проговорил появившийся из темноты Жакоб. — Давайте я сяду за руль, а вы перебирайтесь в фургон.
Комиссар уступил ему место, и мы стремительно ринулись сквозь ночную тьму навстречу притаившемуся где-то в ночи «небесному голосу»...
В темноте все вокруг казалось таинственным и тревожным. Мелькали мимо черные деревья; одинокий, словно притаившийся, домик с темными окнами; скалы, похожие на крадущихся людей, призрачные белые столбики ограждения на повороте.
Впереди за кустами вроде мелькнул слабый огонек...
Я только хотела попросить Жакоба ехать поосторожнее, как он резко затормозил. И тут же выскочил из кабинки и побежал к машине, стоявшей на обочине дороги.
— Можете снова зажечь огонь, зачем таиться! — крикнул он, распахивая ее дверцу.
В машине зажглось освещение. Не этот ли огонек я видела?
Я тоже выбралась из кабинки и поспешила к машине вместе с комиссаром и Вилли.
— Прошу познакомиться, господа, — громко сказал Жакоб. — Перед вами — «глас небесный». Как видите, он имеет вполне земное обличье и в миру известен под именем Мишеля Горана.
В машине — теперь я разглядела, что это был роскошный «кадиллак», — находился лишь один человек — «космический» проповедник...
В черном костюме, без своего причудливого одеяния, он выглядел буднично и деловито. Солидный, преуспевающий бизнесмен, едущий по своим почтенным делам, которыми он не ленится заниматься даже ночью.
Он сидел, положив руки на руль, и смотрел на нас без всякого испуга.
— Ваши документы, — сказал комиссар.
— Разве я нарушил дорожные правила? — лениво спросил проповедник. — Ах да... Стоял на обочине дороги с потушенными огнями. Каюсь, штрафуйте.
— Ваши документы! — повторил комиссар, протягивая руку.
Проповедник пожал плечами и полез в карман.
— Пожалуйста, хотя вам ведь уже назвали мое имя, — все так же лениво проговорил он, вынимая из пухлого бумажника и протягивая полицейскому документы. — Прошу, господин обер-лейтенант.
