Я ничего на это не возразилъ, но далъ себѣ слово, что если братъ оцѣнщика умретъ, пока я въ территоріи, то брошу всѣ дѣла, а уже непремѣнно поспѣшу на его похороны.
Проскакавъ шестнадцать миль, «кровный мексиканецъ» съ калифорнскимъ юношей на немъ влетѣлъ во весь опоръ обратно въ городъ, роняя повсюду клубы пѣны, какъ брызги несущагося тифона, и подъ конецъ, перескачивъ черезъ тачку съ посудой и черезъ самого торговца, остановился, какъ вкопанный, передъ нашимъ жилищемъ; какое дыханіе, тяжелое, порывистое, красныя ноздри раздуваются и дикіе глаза полны огня. Но было ли это благородное животное укрощено? Нѣтъ, не было. Его сіятельство г-нъ спикеръ палаты полагалъ, что было, и сѣлъ верхомъ, чтобы доѣхать на немъ до Капитолія, но съ перваго же раза животное сдѣлало скачекъ черезъ высокую груду телеграфныхъ столбовъ, и дорога до Капитолія, одна и три четверти мили, осталась по сей день не тронутая имъ; дѣло въ томъ, что лошадь выгадала, выбросивъ одну милю и сдѣлавъ только три четверти, а именно пролетѣвъ напрямикъ черезъ ограды и рвы и этимъ избѣжавъ извилинъ дороги; и когда спикеръ доѣхалъ до Капитолія, то сказалъ, что чувствовалъ себя все время на воздухѣ, какъ будто летѣлъ на кометѣ.
Вечеромъ спикеръ для моціона пришелъ домой пѣшкомъ, а «кровнаго мексиканца» привязалъ сзади къ фурѣ. На слѣдующій день я одолжилъ лошадь клерку палаты, чтобы ѣхать за шесть миль на серебряные рудники Дана, и онъ тоже для моціона прошелся назадъ пѣшкомъ, привязавъ лошадь. И кому бы я ни давалъ ее, всѣ возвращались назадъ пѣшкомъ, точно у нихъ не было другого времени для ходьбы; я всетаки продолжалъ давать ее всѣмъ, кто только просилъ, въ надеждѣ, что заемщики, если изувѣчатъ ее, то оставятъ за собой, если же убьютъ, то заплатятъ мнѣ за нее; но, къ несчастію, ничего подобнаго не случалось. Ей положительно везло: она всегда изъ всего выходила невредима; ежедневно выкидывала разныя штуки, почти невозможныя, но изъ нихъ выходила цѣла. Иногда, плохо разсчитавъ, привозила ѣздока немного помятымъ, но сама всегда возвращалась благополучно. Конечно, я старался ее продать, но это была наивность съ моей стороны, и я не находилъ покупателя. Оцѣнщикъ, взявшись за это дѣло, ѣздилъ на ней взадъ и впередъ дня четыре по улицамъ, пугая народъ и давя дѣтей, но ни разу не достигъ надбавки на предложенную цѣну. Покупатели только насмѣшливо улыбались и воздерживались отъ покупки, если только собирались сдѣлать эту глупость. Кончилось тѣмъ, что оцѣнщикъ подалъ мнѣ счетъ, и я снялъ лошадь съ аукціона. Потомъ мы пробовали продать ее сами, предлагая ее въ убытокъ себѣ на обмѣнъ хотя плохого памятника, стараго желѣза или брошюры о воздержаніи, однимъ словомъ, на какую-нибудь собственность. Но собственники были стойки и намъ пришлось уйти съ торговъ опять. Я, конечно, никогда больше не садился на эту лошадь. Ходьба пѣшкомъ была только полезна для человѣка, какимъ былъ я, здороваго и никакого поврежденія не имѣющаго, исключая душевной досады, обиды и тому подобнаго. Наконецъ я рѣшилъ подарить ее кому-нибудь, но и это потерпѣло неудачу. Многіе находили, что и безъ моей лошади достаточно часто подвергались землетрясенію на прибрежьѣ Тихаго океана, такъ что не нуждались въ лишнемъ.
Я прибѣгнулъ къ послѣднему средству, предложилъ губернатору лошадь для «бригады», онъ сначала просіялъ, но потомъ одумался и сказалъ, что это будетъ уже слишкомъ примѣтно.
Въ это же время конюхъ, у котораго она стояла и который за ней ходилъ, подалъ мнѣ счетъ за шесть недѣль ея содержанія: за конюшню пятнадцать долларовъ, за сѣно двѣсти пятьдесятъ долларовъ! Кровный мексиканецъ съѣлъ цѣлую тонну этого добра, и конюхъ сказалъ, что онъ съѣлъ бы въ сто разъ больше, если бы онъ ему дозволялъ.
Я совершенно серьезно замѣчу тутъ, что обыкновенная цѣна сѣна въ теченіе того года и части слѣдующаго была двѣсти пятьдесятъ долларовъ за тонну. Въ предыдущемъ году одно время продавали, его по пятисотъ долларовъ за тонну, а въ зиму передъ тѣмъ сѣна было такъ мало, что, продавая его по малымъ частямъ, выручали по восьмисотъ долларовъ за тонну. Послѣдствія этого всякій можетъ понять: народъ, не имѣя возможности кормить скотъ, выпустилъ его на свободу, и къ веснѣ долины Карсонъ и Игль были покрыты ихъ костями и скелетами!
Тамошніе старожилы подтвердятъ этотъ фактъ. Я кое-какъ ухитрился уплатить по счету и въ тотъ же день подарилъ «кровнаго мексиканца» арканзасскому переселенцу, съ которымъ судьба меня такъ счастливо столкнула. Если эти строки попадутся ему когда-нибудь на глаза, то онъ, безъ сомнѣнія, вспомнитъ о сдѣланномъ ему дарѣ.
Если кто-нибудь уже испыталъ счастіе прокатиться на «кровномъ мексиканцѣ», то легко узнаетъ животное изъ этого описанія и найдетъ, что ничего лишняго не прибавлено, и только люди несвѣдущіе примутъ эту характеристику за выдумку.
Первоначально Невада составляла часть Утахи и называлась областью Карсонъ, и область эта была довольно таки большая. Нѣкоторыя долины давали громадное количество сѣна, и это привлекало многихъ скотоводовъ-мормоновъ и фермеровъ устраивать тутъ колоніи. Нѣсколько человѣкъ американцевъ поселились тутъ же, но между этими двумя колоніями не было ни согласія, ни любви, и каждая партія стояла за себя. Мормоны были многочисленнѣе и имѣли преимущество быть подъ особымъ покровительствомъ мормонскихъ властей въ территоріи, вотъ почему они позволяли себѣ удаляться отъ своихъ сосѣдей и относиться къ нимъ свысока. Одно изъ преданій долины Карсона хорошо характеризуетъ положеніе вещей того времени. Работница въ одномъ американскомъ семействѣ была ирландка и католичка; и всѣ съ удивленіемъ замѣчали, что она, не принадлежавшая къ мормонскому кружку, пользовалась ихъ расположеніемъ. Она часто обращалась къ нимъ съ маленькими просьбами, и они ее всегда удовлетворяли; это была тайна для всѣхъ. Однажды, выходя изъ дому, она обронила изъ подъ своего передника большой кривой ножъ, и когда ея хозяйка потребовала объясненія, она сказала, что шла занять лоханку у мормоновъ!
Въ 1858 году въ области Карсонъ были открыты серебряныя руды и тогда положеніе вещей измѣнилось, нахлынули калифорнійцы, и американскій элементъ значительно возросъ. Присяга, данная Бриггэму Юнгу и Утахѣ, была отвержена и составлено было гражданами временное управленіе для «Уашу». Губернаторъ Рупъ былъ первая и единственная власть. По истеченіи нѣкотораго времени конгрессъ постановилъ билль объ устройствѣ «территоріи Невады» и президентъ Линкольнъ послалъ губернатора Най замѣстить Рупа.
Народонаселеніе въ территоріи въ то время состояло изъ двѣнадцати или пятнадцати тысячъ жителей и оно продолжало сильно увеличиваться. Серебряныя руды сильно разрабатывались и постоянно воздвигались новые заводы. Дѣла разнаго рода было много, оно шло дѣятельно и успѣшно и день это дня процвѣтало и увеличивалось.
