Бѣлокожіе взимали по три или по четыре доллара съ воза за распилку дровъ для камина. Секретарь былъ настолько дальновиденъ, что зналъ, что штаты никогда не заплатятъ такую цѣну и потому нанялъ чернокожаго распилить возъ дровъ для служащихъ за полтора доллара. Какъ всегда, онъ составилъ удостовѣреніе и не выставилъ въ немъ никакого имени, а просто прибавилъ записку, разъясняющую, что индѣецъ сдѣлалъ эту работу и сдѣлалъ ее хорошо и добросовѣстно, но по неграмотности не могъ расписаться. И опять секретарю пришлось заплатить эти полтора доллара. Онъ думалъ, что штатамъ очень понравятся обѣ эти экономіи и его честное поведеніе, что сумѣлъ сдѣлать работу за полцѣны и что не допустилъ мнимой подписи индѣйца на удостовѣреніе, но Штаты взглянули на это иначе. Они слишкомъ привыкли имѣть дѣло постоянно съ ворами во всѣхъ вѣдомствахъ, чтобы видѣть въ его разъясняющей запискѣ что-нибудь, кромѣ обмана.
Слѣдующій разъ, когда индѣецъ пилилъ дрова для насъ, я научилъ его сдѣлать крестъ на удостовѣреніи, вмѣсто подписи, не скрою, крестъ этотъ очень походилъ, какъ будто онъ пьянствовалъ въ продолженіе всего года, тогда я засвидѣтельствовалъ эту странную подпись, и Штаты приняли, какъ предполагалось, никогда ни слова не упоминая объ этомъ. Я жалѣлъ, что не поставилъ въ удостовѣреніи тысячу возовъ дровъ, вмѣсто одного. Правительство у насъ не довѣряетъ честной простотѣ, оно, предпочитаетъ ловкое мошенничество, и я думаю, останься я годъ или два на службѣ, то непремѣнно изъ меня бы выработался способный карманный воришка.
И были же это прекрасные правители, это первое законодательное засѣданіе въ Невадѣ! Сборъ податей они довели до тридцати или до сорока тысячъ долларовъ, расходъ же простирался до милліона. Однако, и у нихъ, какъ у подобныхъ имъ начальниковъ, являлся то же порывъ къ экономіи. Одинъ изъ членовъ предложилъ разсчетъ домового священника, чтобы сохранить территоріи три доллара въ день. А между тѣмъ, этотъ недальновидный господинъ нуждался въ священникѣ больше другихъ, можетъ быть, такъ какъ имѣлъ привычку во время утренней молитвы сидѣть, положивъ ноги на конторку и ѣсть сырую рѣпу.
Законодательное собраніе возсѣдало шестьдесятъ дней и за это время упустило взиманіе съ частныхъ лицъ подорожныхъ пошлинъ. Когда оно прекратило свои занятія, то сдѣлало смѣту и вычислило, что каждый гражданинъ долженъ уплатить за три даровыхъ пропуска, и полагали, что если штаты не отсрочатъ платежа территоріи, то едва ли найдется мѣсто для вывѣшиванія подорожныхъ листовъ. Они висѣли повсюду на грани и на рубежѣ вродѣ бахромы.
Дѣло въ томъ, что перевозка грузовъ возрасла до такого размѣра, что подорожная плата приносила цѣлыя состоянія, не хуже замѣчательныхъ серебряныхъ рудъ.
Со временемъ и мною овладѣла горячка серебряныхъ рудъ. Каждый день разныя общества шли на изысканія, покидали городъ и уходили въ горы; они отыскивали и завладѣвали богатыми серебряными рудами и залежами кварца. Однимъ словомъ, это былъ открытый путь для пріобрѣтенія состоянія. Извѣстная руда «Гульдъ и Каррей», когда мы пріѣхали, цѣнилась по триста или по четыреста долларовъ за футъ, а черезъ два мѣсяца цѣна возвысилась на восемьсотъ долларовъ. Годъ тому назадъ «Офиръ» стоилъ самую малость, а теперь онъ дошелъ до четырехъ тысячъ долларовъ за футъ! Нельзя назвать ни одного рудника, который бы черезъ короткое время не поднялся въ цѣнѣ. Каждый только и говорилъ, что объ этихъ чудесахъ. Пойдите, куда хотите, вездѣ услышите разговоръ только объ этомъ, съ самаго ранняго утра до самой поздней ночи. Тамъ такой-то продалъ свой пай въ «Амандѣ Смитъ» за сорокъ тысячъ фунтовъ шесть мѣсяцевъ тому назадъ, когда вошелъ въ дѣло, то былъ безъ гроша. Джонъ Джонсъ продалъ, половину своей прибыли «Больдъ Игль и Мэри Эннъ» за шестьдесятъ пять тысячъ фунтовъ чистымъ золотомъ и уѣхалъ въ Штаты за своимъ семействомъ. Вдова Брюстеръ не промахнулась на «Гольденъ Флисъ» и продаетъ десять футовъ по восемнадцати тысячъ фунтовъ, а не имѣла денегъ достаточно, чтобы купить траурную шляпу, когда Сингъ-рингь-Томми убилъ ея мужа прошлой весной подъ храмовой праздникъ. «Ластъ Чемсъ» напали на глину, по которой узнали, что шли прямо на залежи; итакъ, что нищенствовало вчера, пріобрѣтало на другой день каменный домъ, и какой-нибудь торговецъ сѣменами вчера нигдѣ не могшій допроситься выпить брэнди, на другой день напивался въ городѣ шампанскимъ, окруженный друзьями, которые давно забыли, какъ держать себя прилично. Джонни Морганъ, простой бродяга, легъ спать въ ямѣ, а проснулся съ состояніемъ въ сто тысячъ долларовъ, вслѣдствіе окончаніи тяжбы въ «Лэди Фрэнклинъ и Рафъ и Реддей». И все такъ цѣлыми днями жужжали намъ объ этомъ, и вокругъ себя видѣли мы все возбужденныя лица. Я бы походилъ болѣе или менѣе на человѣчество, если бы не потерялъ разсудокъ, какъ и остальные. Нагруженныя телѣги слитками серебра, величиною въ свинцовую болванку, ежедневно пріѣзжали съ заводовъ; эти телѣги и эти разговоры повліяли на меня. Я не устоялъ и сдѣлался безумнѣе помѣшанныхъ.
Каждый день приносилъ новыя извѣстія о вновь открытыхъ рудахъ, тотчасъ же газеты подхватывали, только и говорили, что о богатствѣ ихъ, и весь излишекъ народонаселенія убѣгалъ со всѣхъ ногъ, чтобъ завладѣть ими. Въ то время, когда я уже окончательно заразился этимъ недугомъ, «Эсмеральда» пользовалась продолжительнымъ успѣхомъ, а «Гумбольдтъ» начиналъ обращать на себя вниманіе. «Гумбольдтъ, Гумбольдтъ!» былъ новый крикъ, прямо на Гумбольдтъ, новѣйшій изъ новыхъ, богатѣйшій изъ богатыхъ, самый чудесный изъ чудесныхъ открытій между серебряными рудами, такъ отзывались о немъ газеты, посвящая ему два столбца, тогда какъ «Эсмеральдѣ» одинъ. Я было приготовился ѣхать на Эсмеральду, но повернулъ съ теченіемъ и рѣшилъ ѣхать на Гумбольдта. Чтобъ читатель могъ понять, что меня побудило и что, вѣроятно, побудило бы и его самого, будь онъ тамъ, то я включаю газетную корреспонденцію того дня. Она и нѣсколько другихъ, писанныхъ тѣмъ же спокойнымъ перомъ, были главными причинами моего обращенія. Я не буду укорачивать извлеченіе, но вставляю его такимъ, какимъ оно появилось въ «Daily Territorial Enterprise»:
«Что сказать вамъ о нашихъ рудникахъ! Буду вполнѣ откровененъ и чистосердеченъ, я выражу непристрастное мнѣніе, основанное на тщательномъ осмотрѣ. Гумбольдтъ есть одна изъ богатѣйшихъ минеральныхъ областей въ мірѣ. Каждый рядъ горъ полонъ драгоцѣнными рудами. Гумбольдтъ есть настоящая Голконда.
„Ha-дняхъ простая проба верхняго слоя доставила прибыли въ четыре тысячи долларовъ на тонну. Недѣля или двѣ тому назадъ, точно такая же проба верхняго слоя дала семь тысячъ долларовъ на тонну. Наши горы полны шатающимися изслѣдователями. Ежедневно и даже ежечасно открываются новыя и болѣе поражающія доказательства громадныхъ размѣровъ богатствъ, таящихся въ нѣдрахъ нашей любимой страны. Встрѣчающіеся минералы — не одно серебро. Есть ясные признаки золота, недавно наткнулись на киноварь. Что касается до простыхъ металловъ, то ихъ въ изобиліи. Намедни открыли пласты смолистаго угля. Я всегда поддерживалъ то мнѣніе, что уголь есть деревянное наслоеніе, и говорилъ объ этомъ когда-то Кол. Уитмэну, что въ окрестностяхъ Дэйтона (Невады) ни теперь, ни раньше, ничего не указывало на обнаруженіе деревянной формаціи и что поэтому я потерялъ всякое довѣріе къ его восхваленнымъ каменноугольнымъ копямъ. Я повторилъ то же мнѣніе при радостномъ открытіи угля и на Гумбольдтѣ. Я говорилъ объ этомъ и съ пріятелемъ моимъ, капитаномъ Бергомъ. Мое сомнѣніе, однакоже, пропало, когда онъ мнѣ объяснилъ, что видѣлъ въ этихъ мѣстностяхъ окаменѣлыя деревья, вышиною въ двѣсти футъ. Вслѣдствіе этого установился взглядъ, что когда-то громадные лѣса бросали на эти отдаленныя части свою непроницаемую тѣнь. Я твердо вѣрю въ дѣло угля. Не сомнѣвайтесь въ положительныхъ минеральныхъ богатствахъ Гумбольдта. Они громадны, они неистощимы“.
