– Так долго находиться там нельзя,- сказал Жак и очень естественно засмеялся.
Я стал ему торопливо рассказывать, тоже пытаясь выглядеть как можно веселее, объясняя, почему задержался у капитана.- Жак, нагнувшись над чашкой, сказал:
– Пятьсот долларов! Не каждый оценивается так высоко. Здесь люди дешевы. И на самом деле, они не стоят дороже. Здесь много дорогих вещей, созданных настоящими людьми. Как мне жалко, что погибнет так много ценностей. Здесь много золота, денег. Какой красивый корабль! Сколько мог принести добра людям. Можно на нем ловить рыбу, изучать океан…
Я перебил его и стал рассказывать о коке. Жак согласился, что его следует предупредить, но так, чтобы он не догадался, что мы подложили мину, и в час опасности держаться всем троим вместе.
Я решил не откладывать этого дела и вошел на камбуз. Ван Фу отвел меня к иллюминатору и спросил, косясь на двери:
– Тебе думай, этот Жак хороший люди?
– Очень хороший. Он не пират, не хунхуз.
– Я тоже так подумай. Его боцман обижай и эта облизьянка, шимпанзе. Только я не понимай, почему Жак суда попади? Тебе не знай?
– Нет, не знаю.
– Ну, хорошо. Потом все будет понятно. Ты что хотел мне рассказать? Я по глазам вижу.
– Видишь ли, Ваня,- начал я, стараясь как можно осторожней предупредить его об опасности.- Скоро,- я постучал по настилу,- скоро наша шхуна утонет.
– Это очень хорошо! Прямо прикрасно!
– Ты не боишься?
– Я?! – Он презрительно фыркнул.- Если можно, я сам дырка делай, пускай вода бежит.
– Дырка скоро будет,- пообещал я.- Большая дырка.
– Большая дырка – это хорошо.- В голосе его послышалась легкая неуверенность.
Я сжал ему руку.
– Когда будет тонуть, нам надо всем быть вместе. У тебя есть пояс?
– Зачем пояс?
– Чтобы не утонуть.
– Пробка пояс?
– Пробочный пояс или буй.
– Надо поискать.- Он стал пристально глядеть мне в лицо.
– Надо будет взять и вот это,- я снял со стены два ножа, похожие на самурайские мечи,- от акул отбиваться, и если хунхузы нападут.
Он усмехнулся, подмигнул, толкнул меня в плечо.
– Ты хочешь немножко испугнуть? Да?
– Нет, Ваня, дело серьезное. У тебя есть пистолет? Или лучше автомат? Тр-р-р,- я приставил поварешку к животу и повел ею по сторонам.
– Зачем стрелять?
– Если полезут. У них же автоматы, а у нас…- я показал ладони рук,- или найдется всего какой-то один пистолет.
– Пистолет? Ты хочешь войну делать?
– Нет, зачем же, мы только будем отбиваться, если они нападут.
– Ты смешной мальчишка. Здесь нельзя играть. Посмотри! Кругом вода, кусуча рыба, акула. Сразу буль-буль. Надо подождать, когда будет земля, порт. Тогда можно потихоньку уходить.
– Мы не дойдем до порта. Сегодня к вечеру, а может, сейчас, пойдем ко дну.
Поняв, что я не шучу, он прошептал, заметно бледнея:
– Где хочешь ломать дырку?
– В машинном отделении.
– Машину ломать – это плохо,- сказал он со вздохом, вытер пот с лица,- шибко плохо, прямо неприятности.- Он смотрел на меня испуганными глазами, силясь улыбнуться.
Надо было как-то выходить из неприятного положения, и я сказал первое, что пришло в голову:
– Паруса останутся, дырку заткнем и доберемся до какого-нибудь острова.
Он покачал головой:
– Зачем паруса, когда большая дырка? Тогда наша фангули перевернется, все мы буль-буль. Хунхузы буль-буль. Ты, я – буль-буль. Жак – все пропадут. Это нехорошо,- он прищурился и потряс толстыми щеками,- даже совсем плохо. Надо капитану говорить.
Я испугался и стал его успокаивать.
– Зачем идти к капитану? Ведь дырки еще нет, а если будет, то заткнут чем-нибудь.
– Ты шибко хитрый, ты сказал большая дырка!
Какая большая? Эта кастрюлька? – Он показал на жерло котла, в котором варил еду для всей команды.
– Не бойся, Ваня, это я сам хотел пробить дырку.
– Ты! – он просиял.- Тогда ничего. Я сразу подумал – ты немножко обманываешь. Даже просто шанго, по-русски – хорошо, когда так обманывают. Только пока,- он лукаво подмигнул,- пока давай не надо. Когда будем в порту, тогда будем думать. Шибко думать. Поспешать давай не надо. Ух ты! – спохватился он, снимая кастрюлю, в которой что-то подгорело.- Чуть совсем не пропади мясо. Тогда неприятности. Капитан любит такое мясо.
Я смотрел на кока и думал с облегчением, что не раскрыл ему нашу тайну: как видно, бедняга оказался не храброго десятка.
«Лолита» легко бежала по лазурному океану. На горизонте показался из воды островок и скрылся. Я стоял у фальшборта, вспоминая дни беззаботного житья на атолле. С какой бы радостью я вернулся туда и даже на этот, тоже, наверное, пустынный клочок земли, что мелькнул только сейчас вдали.
Затем я стал думать о преимуществах людей, которые не знают, что с ними случится через минуту, через час, через день. Кок Ван Фу, добродушно посмеиваясь, разговаривал по-китайски с сиамским котом и рубил овощи. Возле фок-мачты негр и малаец боролись. С бака доносилась разухабистая песня под аккомпанемент банджо, удары в ладоши и стук пяток о палубу.
В воде возле борта я увидел несколько акул, они плыли, как привязанные к борту, ожидая, когда Ван Фу выбросит за борт что-нибудь из съестного. Внезапно акулы исчезли, и я увидел веселую стаю дельфинов, они на огромной скорости стали выпрыгивать высоко из воды, несколько пристроились в пенистых волнах возле форштевня и купались в них, поворачиваясь с боку на бок. Неожиданно хлопнул выстрел, другой, автоматная очередь ударила в уши. Стреляли в дельфинов с мостика – старший помощник, широкоплечий, высокий, похожий на сильно загорелого англичанина, и еще один из штурманов, кажется третий помощник, по виду тораджа.
Дельфины скрылись, скоро опять акулы заняли свое место возле борта.
Настоящие моряки никогда не делают вреда дельфинам, они относятся к ним с любовной почтительностью, как к существам безобидным и веселым. Дельфины радуют глаз моряка в пустынном однообразии моря. Существует много легенд о дружбе дельфинов с людьми, о спасении дельфинами погибающих моряков; дельфины отгоняют акул от потерпевших кораблекрушение. Как же человек, жизнь которого связана с морем, еще полным загадок, может посягать на жизнь его хозяев, может быть таких же разумных существ, как и человек, и потому питающих к людям нескрываемую симпатию. Как можно платить злом за добро?
Дельфины немного отвлекли меня от безрадостных мыслей о неминуемой катастрофе, акулы вернули к действительности. Я стал изыскивать способы, чтобы избавиться от посещения капитанской каюты.
Не сказаться ли мне больным! Упаду и схвачусь за живот. Или порежу руку так, чтобы нельзя было носить поднос. Пока «все не уладится». Нет, все это не годится. Я не смогу притворяться. Ни Ван Фу, ни тем более Симаду с Ласковым Питером не провести, а рука мне еще так может пригодиться. Порез в тропиках очень опасен, даже царапина может свалить
