— Что же было потом? — не выдержал Ковров.
— Меня зачислили в армию. Войну я закончил в Германии. Три года жил в Вильнюсе, а затем вернулся в Ригу. Я не сомневался, что картины разыскали и, признаться, забыл о них. Ваша книга мне обо всем напомнила. В ней сказано, что Эберт, попав к нам в плен, намеревался рассказать, где спрятаны картины, но был кем-то убит, когда пытался бежать. Я вам сразу позвонил, но вас не было все эти дни. Ну, вот и все.
— Вот это да! — воскликнул Ковров и возбужденно заходил по комнате. — То, что вы рассказали, имеет очень важное значение. Во-первых, мы теперь имеем возможность найти ценные картины, во-вторых, из вашего рассказа видно, что Саулитс не только не продался немцам, но даже в то трудное время еще думал, как сберечь ценности для Родины.
— Значит, Саулитса до сих пор считали пособником немцев?
— Не совсем так. Но все же его позиция по отношению к оккупантам выглядела несколько двусмысленной. В свое время в связи с делом Саулитса было опрошено немало людей, хорошо знавших его. Все они высказывали мнение, что Саулитса в принудительном порядке привлекли к работе в управлении музеями, архивами и библиотеками. Саулитсом интересовался сам гауляйтер Восточной Пруссии Эрих Кох. Но то, что рассказали вы, меняет все представления о нем.
— Я счастлив, что мое сообщение поможет вернуть Саулитсу его доброе имя, — сказал Стабулниек растроганно. — Но почему же тот полковник, которому я все рассказал, ничего не сообщил в Ригу? Ковров вздохнул:
— Не надо забывать, что еще шла война. Как знать, не погиб ли он в первом же бою, так и не успев ничего сделать… Вот что, Петр Янович, я ведь только писатель. Мое дело — книги. Но розыск картин… Причем, это не только розыск картин, а нечто большее. — Он задумался и наконец добавил: — Пожалуй, этим должны заняться чекисты. Ведь они призваны не только раскрывать преступление, но и восстанавливать доброе имя человека, если на него пали необоснованные обвинения.
— Я с вами согласен, Анатолий Николаевич.
— Вы сможете сегодня вечером поехать со мной к одному человеку? Возможно, он захочет побеседовать лично с вами.
— К сожалению, сегодня не удастся. У меня вечером лекции в университете.
— Вот беда! Ну, давайте договоримся так, Я вечером встречусь с ним и все ему расскажу, а потом он пригласит вас сам или я вам позвоню. Одну минуточку.
Ковров снял телефонную трубку и набрал номер. В трубке послышалось басовитое “Алло”.
— Это ты, старина? Ковров говорит.
— Я, я, — загремел из трубки бас. — Вернулся? Чем обрадуешь?
— Сразу и не скажешь, Эгон. — Лицо Коврова сделалось серьезным.
— Что такое?
— Да дело настолько важное, что ты себе не представляешь. Рассказывать долго, и не по телефону… Тут у меня сидит один товарищ… Ну, в общем дело касается известного тебе Эберта.
— Ах, вот как! Когда я могу узнать подробности?
— К тебе сегодня можно приехать? Часов в девять? Прямо домой? Хорошо.
Ковров положил трубку.
— Сегодня вечером я расскажу о вашем сообщении. Завтра я вам позвоню и скажу о результатах. Вы говорили с кем-нибудь еще на эту тему?
— Нет, я хотел побеседовать сначала с вами.
— Это хорошо. И знаете… Удивительное совпадение! Именно сегодня я должен встретиться с одним художником, который в молодости знал Саулитса!
Вскоре Стабулниек попрощался.
Ковров остался один. Но только лишь он прилег на диван, в передней снова задребезжал звонок. Ковров открыл дверь.
— Алеша! — обрадовался Ковров, пропуская гостя в квартиру.
— И где ты пропадал? — спросил Алексей. — Я несколько раз звонил тебе, но напрасно. Так где ты пропадал?
— Ездил в Калининград по приглашению военных моряков. Рассказывал молодежи, как ликвидировали Кенигсбергскую группировку. Многие из них читали мою последнюю книгу — “Осада Кенигсберга”. Поездкой доволен. Собираюсь писать повесть о подводниках.
— По такому случаю… надо выпить. Я схожу, ладно?
— Зачем? Тут есть кое-что. Ковров распахнул дверцы буфета.
— Тяну на выбор. Мускат? Отлично. — Он открыл баночку маринованных огурцов и сардины. — Закуска не очень подходит для муската… Ты уж извини.
— Обойдется, — заверил гость, наполняя рюмки. Не спеша выпили.
— Как хорошо, что ты пришел. У меня такая новость… — Ковров интригующе посмотрел на гостя. — Ты помнишь начало сорок пятого года, фольварк Блаузее? Оберштурмфюрера Эберта помнишь?
Алексей усмехнулся:
— Еще бы! Если бы не ты… передали бы на меня дело в военный трибунал. Пропади он пропадом, этот Эберт и его тайна, если таковая, конечно, существовала.
— Эта тайна, друг мой, скоро будет раскрыта, — сказал Ковров торжественно.
— Как, каким образом?
— Только что перед твоим приходом был у меня некий Стабулниек, преподаватель университета. Он прочел мою последнюю книгу и пришел ко мне. Оказывается, он знает, как найти картины, о которых говорил Эберт. Таким образом, сообщение Эберта — это не миф, как нам казалось.
Ковров внимательно посмотрел на Алексея, как бы раздумывая, говорить ли дальше.
— Я слушаю, — лицо Алексея выражало напряженное ожидание. Он словно почувствовал колебание собеседника.
— Я слушаю, — повторил он.
И Ковров пересказал услышанное от Стабулниека. Алексей слушал молча, не задавая вопросов.
— Ну, что на это скажешь? — спросил Ковров, видя, что Алексей сидит в раздумье.
— Да, да, интересно. Тебе пригодится. Это же может послужить темой для новой книги. Это сенсация! — наконец выдавил он из себя.
— Ты понимаешь, речь идет не только о картинах, — продолжал Ковров. — Как намекнул Эберт, вместе с картинами спрятаны важные документы, касающиеся группы “Черного беркута”.
— И ты думаешь, что художник Саулитс мог спрятать документы? Я достаточно наслышан о его взглядах и не думаю, чтобы он это сделал.
— Твои суждения, Алексей, весьма категоричны. Но не следует забывать, что человек под влиянием обстоятельств меняет взгляды. Согласись с этим.
— Кроме того, прошло столько лет… Быть может, сообщение, сделанное Стабулниеком, вообще безнадежно устарело. Неужели ты думаешь, что в наших лесах все еще рыщут банды, подобные группе “Черного беркута”? — рассмеялся Алексей.
— Это не совсем так. Прежде, чем написать эту книгу, я просмотрел кое-какие документы, беседовал с чекистами. Могу с уверенностью сказать, что группа “Черного беркута” не ликвидирована и до сих пор, хотя со времени окончания войны прошло столько лет. След ее утерян, но чекистам известно, что часть ее членов во главе с самим “Черным беркутом” осталась на нашей территории, а точнее — в Прибалтике. Надо полагать, они не бездействуют.
