Первая точка, которой экспедиция достигла 10 августа, была отмечена знаком А1 и снабжена подписью: «Где это?» Спустя трое суток отец упомянул район реки Муази, а 15 августа записал: «Переместились в A3». Потом — значки B1, B2, В3. Это были кодовые наименования исследуемых районов. О целях экспедиции не упоминалось, неизвестно, искала ли она золото, уран или просто железную руду. Но это было не общее обследование: Бриф работал на компанию по разработке недр, кодировал обозначения и рапорты. То, что впоследствии он отказался от шифра, свидетельствовало об отрицательных результатах поисков. Так, например, В3 вскоре стало рекой Моуни. Тут отец написал: «Вероятное направление — на Винокапау!» К 9 сентября экспедиция достигла точки С1, какого-то озера Разочарований. Перевернув две страницы, я впервые натолкнулся на фамилию Ларош. Она была выведена печатными буквами, жирно подчеркнута и снабжена громадным вопросительным знаком с пометой: «Спросить Леддера».
Одним словом, мне стало ясно, что отец принимал сообщения Леддера, адресованные в Монреаль, в компанию Макговерна. Сообщения эти представляли собой зашифрованные доклады Брифа, которые он отправлял из какого-го района Лабрадора. Отец следил за передающей частотой Брифа, что подтверждалось записями. 12 сентября Бриф запросил самолет, чтобы перелететь в точку С2, 13 сентября отец сделал запись: «Самолет задерживается из-за погоды. Бриф просит два рейса, как обычно. Троих перевезут в первую очередь, его и Бэйрда — во вторую. Если С2 севернее С1, это значит, что они подбираются совсем близко».
Видимо, первый рейс прошел трудно, потому что отец записал: «Самолет не вернулся. Тревога. Держать постоянную связь на волне 75 метров». И час спустя: «Туман рассеялся, но самолета все нет». В 22.15 — «Экспедиция идет к 02, самолет вернулся. Доклад Брифа… мерзкая погода…» Последние строки совсем было не разобрать, зато комментарий отца был написан четко и ясно: «Чертовское невезение! В нем ли причина? Всего час до темноты. Что влечет этого дурака?»
Последующие записи не содержали ничего, кроме времени выходов в эфир. Записи соответствовали английскому летнему времени, отличавшемуся от времени в Гус-Бей на четыре часа. Именно на этой странице отец написал: «С2, С2. Где это, черт возьми?» Потом — строка из песни, а дальше — ряд странных названий: Моуни, Винокапау, Атиконак…
Я взял последний журнал, тот, который мать пыталась спрятать от меня. В ту ночь отец, похоже, не спал, потому что первая запись была сделана в восемь утра: «Леддер не смог связаться». Через час: «Связи нет». К полудню промелькнула запись: «Налажен поиск». Потом упоминания о плохой погоде и фраза: «База спасения с воздуха, Пор-Картье».
Я еще раз проверил те записи, возле которых ранее поставил галочки. На второй странице стояло: «Леддер вызывает Лароша», чуть погодя фамилия Ларош повторялась прописными буквами и сопровождалась фразой: «Нет, не может быть. Я схожу с ума». Имен тех троих, что перелетели в С2 первым рейсом, нигде не было, только строка из программы новостей: «Три человека эвакуированы из С2, все целы и невредимы».
Далее: «26 сентября, 13.00—конец. 17.44. — связался с Леддером, Бриф и Бэйрд мертвы, Ларош жив-здоров. Ларош? Невозможно!»
На работу я прибыл в расстроенных чувствах и не стал отмечаться в конторе, завернув вместо этого в бар аэропорта. Увидев Фарроу, который беседовал с компанией пилотов грузовых самолетов, я вновь подумал, что мне, возможно, еще удастся убедить власти что-то предпринять. Фарроу был тем самым канадским летчиком, который рассказал мне о поисках пропавших геологов. Кроме того, я знал, что он возит грузы через Атлантику и наверняка рано или поздно совершит посадку в Гус-Бей.
Подойдя к группе пилотов, я отозвал канадца в сторону и снова спросил его об экспедиции.
— Розыски отменили неделю назад, — сказал Фарроу. — Бриф и Бэйрд погибли, летчик выбрался один.
— Да, знаю. — Я заказал для пилота фруктовый сок: ему предстоял полет на следующее утро.
— Так что же тебя гложет?
— Ты когда-нибудь садишься в Гус-Бей?
— Разумеется.
— Знаешь радиста по имени Леддер? Из МТ.
— МТ — значит министерство транспорта.
— Ты не мог бы поговорить с ним, когда приземлишься в Гус-Бей? Хотя бы по телефону.
— А о чем?
— Видишь ли… Этот Леддер держал связь с английской станцией G2STO и одновременно с Брифом и фирмой, на которую работали геологи. Власти запросили у него полный доклад обо всем этом деле, а я хочу иметь копию.
— А ты напиши этому Леддеру, — посоветовал Фарроу. — Или же расскажи мне все без утайки. Зачем темнишь? Почему тебя так интересует этот доклад?
— G2STO — это мой отец, — поколебавшись, признался я и рассказал ему обо всем: о телеграмме от матери, о своих открытиях, о реакции властей. Фарроу даже не пытался скрыть недоверия.
— Как он мог получить сигнал от Брифа, когда тот был мертв уже несколько дней? — спросил он меня.
— Так говорят, — ответил я. — Но чем тогда объяснить вот это?
Я подал ему листок со своими записями, сделанными в поезде. Фарроу внимательно изучил его.
— Все это было в отцовских радиожурналах, — объяснил я. — Ну, похоже это на каракули сумасшедшего?
Канадец нахмурился.
— Журналы у тебя?
— Да…
И тут посыпались вопросы. Выдоив из меня все, что я знал, Фарроу спросил:
— Значит, ты хочешь, чтобы я уточнил все это, поговорив с Леддером? — Он принялся перечитывать листок. Молчание так затянулось, что я уже совсем пал духом, когда пилот вдруг сказал: — Знаешь что, потолкуй с ним сам. Лети в Гус-Бей.
— Что? Лететь? Самому? — Он усмехнулся.
— Лететь. Другим транспортом туда не попадешь. Слушай, если ты уверен, что твой отец был совершенно здоров, тогда эти записи, выходит, соответствуют действительности. Значит, ты должен лететь. Жив Бриф или нет — это другой вопрос. Есть такая штука, как сыновний долг. Если к Леддеру явлюсь я, он ответит на мои вопросы, но тем дело и кончится. Нет, лететь должен ты.
— А деньги? — только и смог сказать я.
— Они тебе не понадобятся. Я вылетаю завтра утром, в половине пятого вечера по канадскому времени будем в Гус-Бей. Там я дам тебе два часа. С борта радируем, чтобы Леддер ждал на аэродроме. Идет?
Он говорил совершенно серьезно, а я никак не мог в это поверить.
— Но… — Все это было так неожиданно, да и Канада казалась мне чем-то вроде другой планеты. Я ведь покидал Англию только однажды, когда ездил туристом в Бельгию. — А как насчет правил? Лишний вес на борту и прочее…
Я вдруг понял, что отчаянно ищу предлог для отказа.
— У тебя есть британский паспорт? — Паспорт у меня был, остался еще со времен поездки в Брюгге и Гент.
